Аннотация. В статье рассматривается образ Цинцинната Ц. – главного героя романа Владимира Набокова «Приглашение на казнь» в аспектах его писательского дара и непохожести на остальных.
Ключевые слова: Цинциннат, Набоков, Приглашение на казнь непрозрачность, непохожесть
Цинциннат Ц. – литературный герой, который
«одной стороной существа … переходил в другую
плоскость»
Цинциннат Ц. – главный герой романа Владимира Набокова «Приглашение на казнь», приговоренный к смерти за «гносеологическую гнусность» [2, с. 58], непохожесть на других, непрозрачность, «непроницаемость» [2, с. 16] для остального мира.
Проблема непонимания, отверженности «других», и, в особенности, творческих личностей, актуальна практически в каждом человеческом сообществе в любую историческую эпоху. Одновременно ограниченность и приверженность большинства людей неким заданным стандартам поведения, предубеждениям и привычкам, неизбежно создает почти непреодолимые границы, за пределы которых выйти может далеко не всякий. Да и ощутить необходимость такого преодоления дано не каждому. Но творческим, одаренным и поэтому необычным, исключительным личностям такое под силу.
В романе «Приглашение на казнь» Набоков разворачивает перед читателем довольно непростой путь главного героя Цинцинната по преодолению этих общепринятых стандартов и его опыт обретения свободы, несмотря на все сжимающиеся рамки действительности (или их восприятия как действительных). Идея, заложенная автором в образ Цинцинната в «Приглашении на казнь», важна и для набоковского творчества в целом. В романах «Дар», «Защита Лужина» также центральным является вопрос о взаимоотношениях художника и окружающего мира. Набоков, несомненно, выступает за полнейшую свободу творчества, ненужность всяческих рамок для настоящего художника, ведь настоящий талант не способна остановить ни одна преграда, даже смерть. В этом отношении, по Набокову, установление каких-либо преград для художника обществом как минимум бесполезно (Цинциннат на протяжении романа борется, прежде всего, с самим собой, окружающие его герои-куклы ему лишь досаждают и мешают работать), а подчас и разрушительно для последнего (вместе с казнью Цинцинната разрушается и весь мир вокруг).
Тема непохожести индивидуума на других членов общества, а также отверженности художника, который, не выдержав натиска окружающего мира, сбегает в другую реальность, интересовала и других писателей. Одним из таких образов является Мастер из романа М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита» (1940). Мастер – писатель, занятый романом об Иисусе Христе (!) в Советской России. Гениальную книгу булгаковского героя не печатают, его самого клеймят, отвергают, не дают работать. Это сводит Мастера с ума, он оказывается в психиатрической клинике (в некотором смысле тоже тюрьме) и, в конце концов, униженный и лишенный общественного признания, Мастер гибнет (к чему готовят и Цинцинната). Только благодаря вмешательству темных сил, душа Мастера переносится в другой мир, обретает «вечный покой» и возможность спокойно заниматься творчеством. Здесь явно обнаруживается сходство с «Приглашением» - очевидны мотивы отверженности и побега из враждебной по отношению к главному герою реальности.
Характеристика героя
Говоря об исключительности Цинцинната, в первую очередь стоит обратиться к самому имени героя – Цинциннат. Особенно это интересно в контексте его непохожести на остальных. Наиболее известно это имя как римское прозвище, которое носила одна из ветвей древнеримского патрицианского рода Квинкциев. Наиболее известным представителем этой ветви является Луций Квинкций Цинциннат – легендарный военачальник ранней Республики, заслуга которого состоит в том, что после получения диктаторских полномочий (они позволяли избранному в таком качестве государственному деятелю единолично управлять государством полгода) и выполнения поставленной перед ним боевой задачи, Цинциннат немедленно сложил с себя диктаторские полномочия. Таким поступком он заслужил у потомков славу исключительно успешного руководителя и был образцом гражданственности и добродетели [3]. Набоков, давая такое имя этому персонажу, таким образом, постарался сразу сообщить читателю о главном герое романа как о добродетельном и добром человеке, что подчеркивает незаслуженность наказания вообще и смертной казни в особенности.
Характер героя продолжается раскрываться автором и в его внешности, характеристики которой рассыпаны по всему роману. В общем, Цинциннат выглядит как невысокий молодой человек 30-35 лет от роду. Он худощав, с очень бледной кожей, автор пишет, что он «мог сойти за болезненного отрока» [2, с. 53]. По внешности он похож не столько на мужчину, сколько на ребенка: у него и «пушок на впалых щеках» [2, с. 98], и мальчишеский затылок. Глаза, по выражению автора, у него «скользящие, непостоянного оттенка», с «недопустимым» выражением [2, с. 99]. Особо автор отмечает, что «одной стороной существа он неуловимо переходил в другую плоскость» [2, с. 99], хотя при этом «все в нем дышало тонкой, <…> но, в сущности, необыкновенно сильной, горячей и своебытной жизнью» [2, с. 99].
Очень точную, обобщающую характеристику главному герою, как непохожему на остальных кукольных персонажей романа, дает автор: «В сущности темный для них, как будто был вырезан из кубической сажени ночи, непроницаемый Цинциннат поворачивался туда-сюда, ловя лучи, с панической поспешностью стараясь так стать, чтобы казаться светопроводным» [2, с. 19]. Таким образом, можно сделать вывод, что Цинциннат был непохож на большинство людей уже внешне.
Что касается характера, то главному герою романа присуща замкнутость в себе, спокойствие, ранимость (во II главе он даже плачет от отчаяния), склонность к самоанализу (в сущности, Цинциннат сам не вполне знает, что он такое), исключительная фантазия, а также острый и пытливый ум. Этими качествами он также отличается от остальных героев, которые больше похожи на марионеток.
Еще одна важная мысль о сущности Цинцинната высказывается во II главе. Автор пишет о призраке, который «<сопровождает> каждого из нас <…> делающий то, что в данное мгновение хотелось бы сделать, а нельзя» [2, с. 18]. Этот призрак еще несколько раз встретится в романе, выполняя именно вышеуказанную функцию, например, именно он наступит на лицо тюремщику Родиону, снимавшему Цинцинната с решетки, или допишет небольшой абзац после прихода палача в камеру в день казни. В финале романа этот мотив достигнет своего апогея – один Цинциннат продолжит считать перед отсечением головы, а другой встанет с плахи и направится «в ту сторону, где, судя по голосам, стояли существа, подобные ему» [2, с. 187].
У главного героя есть жена – Марфинька. С ней у главного героя личная жизнь не складывается – с первого года совместной жизни она начинает Цинциннату отвратительно, открыто изменять, от других мужчин появляется двое детей. Цинциннат «безысходно, гибельно, непоправимо» [2, с. 51] ее любит – в письмах к жене он, понимая, что она такая же «прозрачная», как и все, продолжает писать с надеждой достучаться до ее сердца и разума. Но все его попытки оказываются безуспешными. Таким образом, Цинциннат оказывается один – без семьи, без детей, без родителей, в жизни его ничто не держит.
Обрубая все связи Цинцинната с окружающими, автор оставляет главного героя фактически наедине с самим собой, что открывает возможности внутреннего диалога, противостояния, борьбы между человеческой природой, боящейся смерти, и разумом, сообщающим о невозможности гибели для души.
Линия жизни Цинцинната и его писательский дар
Нам многое известно о прошлом Цинцинната, что выделяет его из общей массы – о прошлом других героев романа автор ничего не сообщает.
С самого раннего возраста он обнаруживает в себе особость: «в состоянии покоя <он производил> диковинное впечатление одинокого темного препятствия в этом мире прозрачных друг для дружки душ» [2, с. 17]. В мире, где «все было названо» [2, с. 19], где «окружающие понимали друг друга с полуслова, ибо не было у них таких слов, которые кончались как-нибудь неожиданно, <…> с удивительными последствиями» [2, с. 19], человеку необычному очень сложно найти себе место. Чтобы скрыться, Цинциннат «прибегал к сложной системе как бы оптических обманов» [2, с. 18]. Наделенный богатой фантазией, он решает избежать внешнего мира с помощью литературы и чтения: «искусственно пристрастясь к этому девятнадцатому веку, Цинциннат уже готов был совсем углубиться в туманы древности и в них найти подложный приют…» [2, с. 21].
Главный герой словно находится на границе между миром «реальным» и миром «реальнейшим», о чем пишет А. Арьев, советский и российский набоковед, в статье «Вести из вечности»: «Разум Набокова открыт прежде всего вымыслу, сюжетно структурированному по законам сновидения. Сон есть искомая пауза жизни, а пауза жизни есть поэзия, по одну сторону от которой грубость «реального», по другую - бесплотность «реальнейшего». «Настоящий человек», по Набокову, это всегда и только поэт, волонтер свободной зоны» [1, с. 170]. Таким образом, Цинциннат – поэт, художник, непохожий человек, чья «главная … часть находилась совсем в другом месте, а тут, недоумевая, блуждала лишь незначительная доля…» [1, с. 98].
Здесь косвенно упомянуты два важнейших отличия Цинцинната от других – его связь с детством, в котором уже проявлялась его непохожесть, и приверженность к миру литературы как способ его спасения от реальности.
Эти отличия замечены автором неслучайно. Тема детства находит отражение во многих произведениях Набокова («Защита Лужина», «Дар», «Другие берега», «Память, говори», «Лолита»). Именно детство, по мнению самого Владимира Владимировича, сохраняло в нем частицу русского, которую он пронес с собой через всю жизнь, большую часть которой он прожил вдали от России.
Тема литературного творчества, писательства, тот самый «дар», которому посвящено одноименное произведение Набокова, создававшееся практически одновременно с «Приглашением на казнь» в 1930-х годах в Германии, одна из ключевых для Владимира Набокова. Вопросы свободы творчества, независимости автора от внешнего и концепция «искусства ради искусства» – все эти темы, проработанные Набоковым в «Даре», как бы подразумеваются существенными и для Цинцинната, представляют собой то «непроницаемое» для остальных пространство, в котором он может укрыться.
Продолжая тему литературного творчества, стоит отметить, что Цинциннат – начинающий писатель, который на протяжении всей книги развивает и раскрывает свой литературный талант. Это еще больше подчеркивает его непохожесть на всех остальных и позволяет главному герою познать себя и окружающий мир.
Так, в I главе Цинциннат начинает писать совсем неумело: «И все-таки я сравнительно. Ведь этот финал я предчувствовал этот финал» [2, с. 8], потом в IV главе вновь появляется отрывок из его тюремных записок – речь отрывиста и порой бессвязна, хотя нить размышлений можно проследить. Главный герой только начинает развиваться как писатель, пока что он лишь делает первые шаги в литературном творчестве.
В VIII главе явно появляется мотив осознания самого себя через писательское творчество, Цинциннат пишет: «Быть может, гражданин столетия грядущего, поторопившийся гость (хозяйка еще и не вставала), быть может, просто так – ярмарочный монстр в глазеющем, безнадежно-праздничном мире, - я прожил мучительную жизнь, и это мучение хочу изложить…» [2, с. 73] или «Я исхожу из такого жгучего мрака, таким вьюсь волчком, с такой толкающей силой, пылом, - что до сих пор ощущаю … пружину моего я» [2, с. 73]. По сравнению с IV главой Цинциннат, несомненно, делает огромный скачок в писательском мастерстве, появляются тропы: сравнения, метафоры, аллитерация. Например: «перстень с перлом в кровавом жиру акулы» [2, с. 73] или сложнейшая метафора: «Ошибкой попал я сюда – не именно в темницу, а вообще в этот страшный, полосатый мир: порядочный образец кустарного искусства, но в сущности – беда, ужас, безумие, ошибка, и вот обрушил на меня свой деревянный молот исполинский резной медведь» [2, с. 74].
Тем не менее, речь все еще по-прежнему несколько фрагментарна. Цинциннат, по собственному точному выражению, не умеет писать, но «преступным чутьем» [2, с. 76] догадывается о том, как складывают слова. Главный герой пока что не может добиться гармоничности речи, поскольку его переполняют мысли и эмоции, которые он наконец-таки может выразить на бумаге. Логика текста Цинцинната также часто нарушается приступами страха смерти, главный герой боится, что казнь не позволит ему дописать начатое и что мир реальный после экзекуции не сменится миром реальнейшим, то есть Цинциннат просто погибнет. Тем не менее, творчество помогает ему бороться со своим страхом: «Но как я боюсь проснуться! Как боюсь того мгновения, … когда по-дровосечному гакнув… А чего же бояться? Ведь для меня это уже будет лишь тень топора, и низвергающееся «ать» не этим слухом услышу. Все-таки боюсь! Так просто не отпишешься» [2, с. 75]. В VIII главе Цинциннат все еще боится смерти, в конфликте между его телом и душой побеждает тело, хотя здесь герой уже сознает подлинность существования загробного мира и иллюзорность, кукольность реальности. Он пишет: «Он есть, мой сонный мир, его не может не быть, ибо должен же существовать образец, если существует корявая копия» [2, с. 75].
В XIII главе во втором письме к Марфиньке литературный стиль Цинцинната уже совершенно «созрел», подтверждением чему служит изображенная с особым искусством сцена измены Марфиньки, которую Цинциннат случайно подглядел, или такие замечательные метафоры как: «…со мной хотят делать страшное, мерзкое, от чего тошнит, и так орешь посреди ночи, что даже когда уже слышишь нянино приближение, – «тише, тише», – все еще продолжаешь орать…» [2, с. 116] или сравнения: «…я принимаю тебя за кого-то другого … как сумасшедший принимает зашедших родственников за звезды, за логарифмы, за вислозадых гиен, - но еще есть безумцы … которые принимают самих себя за безумцев, – и тут замыкается круг» [2, с. 117].
В XVIII и XIX главе читателю представлены финальные части цинциннатовых записок. Они посвящены чувствам главного героя в последние дни и часы его жизни. Цинциннат очень боится смерти, в XVIII главе он пишет: «…смотрите, куклы, как я боюсь, как все во мне дрожит, и гудит, и мчится, – и сейчас придут за мной…» [2, с. 161] За главным героем, однако, не приходят, и потому свои главные слова он пишет в XIX главе. Здесь Цинциннат наконец раскалывает секрет этого мира и добирается до его сути: «Все сошлось, … то есть обмануло, – все это театральное, жалкое… Все обмануло, сойдясь, все. Вот тупик тутошней жизни, – пишет он – и не в ее пределах нужно было искать спасения. Странно, что я искал спасения» [2, с. 171]. Завершением литературного автобиографического произведения Цинцинната становится духовная победа над смертью: «…Все, что я до сих пор тут написал, – только пена моего волнения, пустой порыв, – именно потому, что я так торопился. Но теперь, когда я закален, меня почти не пугает … смерть», – продолжая фразу, написал он на нем, но сразу вычеркнул это слово» [2, с. 171]. Именно после этого к Цинциннату приходит палач. Все, что происходит далее с Цинциннатом, все его страхи и волнения перед казнью – только сопротивление тела, душа его свободна, подобно тому как «всадник не отвечает за дрожь коня» [2, с. 11], выражаясь словами самого главного героя. Таким образом, при помощи литературного творчества Цинциннат преодолевает страх смерти, достигает полного осознания самого себя и мира вокруг.
Подводя итог, стоит отметить, что образ Цинцинната Ц. несет огромную смысловую нагрузку в романе «Приглашение на казнь». Этот образ – особый для Владимира Набокова: настоящий поэт, идеал, к которому автор «Приглашения» призывал стремиться и стремился сам. Вероятно, именно поэтому образ Цинцинната несколько автобиографичен, а также выражает авторское понимание предназначения писателя, сущности смерти и познания реальности через художественное слово. Цинциннат, как единственный живой человек в романе, противостоит миру искусственного, прозрачного – роль, которую нередко выполняют художники, писатели и поэты. С другой стороны, важная для Набокова проблема нахождения своего места в мире также выражается через этого персонажа – Цинциннат находит себя в литературе, как в свое время нашел себя сам Владимир Набоков.
The image of Cincinnate C. as a novice writer in V. Nabokov's novel «Invitation to the Execution»
Komarov I.M.
student of the 11th grade of the International Gymnasium of the Skolkovo Innovation Center, Moscow (program of the International Baccalaureate (InternationalBaccalaureate)
Research supervisor:
Vaganova Flera Anatolyevna,
Head of the Department of Russian Language and Literature, teacher of Russian Language and Literature, OCHU MG Skolkovo, Moscow
Annotation. The article considers the image of Cincinnate C. – the protagonist of Vladimir Nabokov's novel «Invitation to the Execution» in aspects of his writing gift and dissimilar to the rest.
Keywords: Cincinnat, Nabokov, Invitation to execution opacity, dissimilar
- Арьев А. Вести из вечности: (О смысле литературно-философской позиции В. Набокова) // В. В. Набоков. Pro et contra [Т. 2] / Сост. Б. Аверина. СПб.: РХГИ, 2001. С. 169-193.
- Набоков В.В. Приглашение на казнь. СПб., Азбука: 2019. 192 с.
- Энциклопедический словарь Брокгауза и Эфрона (дата обращения: 01.04.2021).
- Aryev A. Vesti from eternity: (On the meaning of the literary and philosophical position of V. Nabokov) // V.V. Nabokov. Pro et contra [T. 2 ] / Comp. B. Averina. St. Petersburg: RKHI, 2001. Page: 169-193.
- Nabokov V.V. Invitation to the execution. St. Petersburg, ABC: 2019. 192 pages.
- Brockhaus and Efron Encyclopedic Dictionary (date of the address: 01.04.2021).