Аннотация. В данной статье рассмотрены жанровые признаки байронической поэмы в поэмах И.И. Козлова, а также художественное новаторство писателя, который придавал своим произведениям религиозное звучание. Обнаружено сходство и различие поэм Дж.Г. Байрона и И.И. Козлова на разных уровнях текста, обозначен переход от романтической к реалистической тенденции.
Ключевые слова: И.И. Козлов, байронизм, романтизм, романтические мотивы.
Байронизм – историко-литературное явление, заключающееся в увлечении личностью и творчеством Дж.Г. Байрона и переносе мотивов и образов творчества ведущего представителя романтизма на национальную почву. Увлечение личностью и поэзией Дж.Г. Байрона, распространение в европейской культуре начала XIX века его идей и эстетических принципов стало одним из факторов формирования национальных вариантов романтизма.
В 1820-1830-х годах творчество Дж.Г. Байрона в России популяризировали В.А. Жуковский, И.И. Козлов, А.С. Пушкин, М.Ю. Лермонтов, М.Т. Каченовский, А.Ф. Воейков, М.П. Вронченко и др. «Восточные» поэмы английского поэта дали импульс для создания «южных» поэм А.С. Пушкина, а опыт «Паломничества Чайльд Гарольда» и «Дон Жуана» сказался на структуре романа в стихах «Евгений Онегин». Черты байронического героя и мотив мировой скорби обнаружились в произведениях М.Ю. Лермонтова (лирические стихи, поэмы «Мцыри», «Демон», роман «Герой нашего времени» и др.). Свободолюбивые мотивы байроновского творчества также были близки поэтам-декабристам.
Байронические мотивы в русской романтической традиции начала девятнадцатого столетия являются предметом изучения литературоведов, которые рассматривают становление русских поэтов-романтиков, аллюзивность их творчества, а также интерпретацию поэм Дж. Байрона.
Иван Иванович Козлов является одним из мало исследованных и несправедливо забытых представителей русского романтизма, чья судьба и поэзия обрели особое звучание благодаря личной трагедии и внутреннему религиозно-философскому поиску. В русской литературе он оказался важной фигурой, особенно в контексте восприятия и адаптации западноевропейского романтизма, в частности байронизма. Байронические мотивы, нашедшие отражение в его поэмах и переводах, стали существенной частью не только его поэтической манеры, но и личностного мироощущения.
В труде Д.И. Чижевского «Сравнительная история славянских литератур» [8] понятие «байроническая поэма» впервые в литературоведении выделено как специфическое понятие и рассмотрено как одно из художественных открытий романтизма, общее для различных национальных литератур. Исследователь писал, что к жанру «байронических», или свободных, не скованных классицистическим каноном следует отнести самые выдающиеся произведения славянских литератур – роман в стихах А.С. Пушкина «Евгений Онегин»; «Господин Тадеуш» (1834), «Конрад Валленрод» (1828) А.Б. Мицкевича, «Бенёвский» (1841) Ю. Словацкого; поэмы «Мцыри» (1839) и «Демон» (1840) М.Ю. Лермонтова.
Среди главных черт байронической поэмы Д.И. Чижевский определяет неканонизированную форму, фрагментарный сюжет, наличие лирических и медитативно-созерцательных отступлений, философских размышлений, а также интимное звучание произведения, так как «в поэмах разрешается поэту обсуждать актуальные темы современности, свои личные проблемы» [8, с. 158]. Как видим, Д.И. Чижевский в структуре жанра байронической поэмы выделяет формальные и содержательные составляющие (темы, проблемы, открытую авторскую позицию, фрагментарный сюжет, свободную форму, диалогизм повествования и др.).
Особую роль в становлении И.И. Козлова как поэта-романтика сыграла личная трагедия: в 1821 году он потерял зрение. Это событие отразилось не только на темах и образах его поэзии, но и сделало его фигуру по-настоящему байронической. Так, в одном из писем он писал: «Мрак перед глазами научил меня видеть то, что прежде ускользало от меня в свете» [4]. Важно отметить, что поэтические переводы Дж. Байрона и собственные произведения И.И. Козлова относятся к 1821-1830 гг. Поэма «Чернец» была написана в 1824 г., в год смерти Байрона, когда тот уже становился символом романтизма, замкнутого эксцентричного и необычного образа жизни. Поколение поэтов 1820-х гг. стремилось подражать своему кумиру и в творчестве, и в образе жизни. К 1830-м годам наблюдается угасание интереса к мятежной стороне личности Дж. Байрона, что воплощается в ироническом отношении к романтической позе гордых героев-одиночек.
Исследовательница Ю.В. Люсова отмечает постепенную трансформацию байронических мотивов в творчестве И.И. Козлова к 1830-м годам и связывает это с общей тенденцией пересмотра наследия английского романтика в русской литературе и преобладания реалистических мотивов над романтическими в последних поэмах И.И. Козлова [7, с. 183].
В поэмах «Наталья Борисовна Долгорукая» (1828) и «Безумная» (1829) И.И. Козлова следы байронизма обнаруживаются уже на уровне пейзажей и художественных деталей, но характер героев не соответствует духу байронической поэзии. Религиозные мотивы, покорность судьбе, глубокое раскаяние, которое руководит поведением героев, их вера в Провидение и Бога дают возможность исследователям говорить об индивидуальности И.И. Козлова, которого нельзя было назвать подражателем и переводчиком Дж. Байрона.
Поэма «Чернец» И.И. Козлова впервые была опубликована в 1825 г. с эпиграфом из поэмы Дж. Г. Байрона «Гяур»:
The wither’d frame, the ruined mind,
The wrack by passion left behind,
A shriveled scroll, a scatter’d leaf
Seared by the autumn blast of grief [5, с. 7]
(«Изможденное тело, разрушенный разум, обломок пережитой страсти, сморщенный пергамент, унесенный ветром листок, увядший от осеннего вихря грусти»).
В центре внимания стоит образ героя-изгнанника, одиночки, разочарованного, бунтующего против общества и судьбы. Такой герой нередко сочетает в себе гордость, трагизм, склонность к самоанализу и невозможность разрешить внутренний конфликт.
Как писал литературовед Ю.М. Лотман, байронический герой – «это не просто литературный тип, а культурная модель, вобравшая в себя настроение эпохи и конфликт между личностью и обществом» [6, c. 178].
Главный герой поэмы – отшельник, который живёт в монастыре, скрывая своё прошлое и мучаясь раскаянием. Он воплощает все черты байронического героя:
Я преступленьем душу омрачил;
Я был убийцей – и себя карал я [5, с. 56].
Поэме свойственны характерные для байронизма фрагментарность, динамичность, отображение исключительных по своей силе чувств героев.
Однако важным отличием творчества И.И. Козлова становится религиозное звучание. В отличие от героев Байрона, герои И.И. Козлова приходят к покаянию, поэт превращает европейский образ мятежника в фигуру раскаявшегося грешника. Козлов воспринимал Байрона по-особенному, как многим покажется, односторонне, для него были чужды мятежность и бескрайняя свобода, без которых невозможно представить творчество английского поэта. В этом ключе Козлов шел больше по стопам Жуковского, избегая мотивов общественного протеста Байрона. Это наиболее заметно в поэме Козлова «Чернец». В «Отечественных записках» мы встречаем такое мнение о поэтике «Чернеца»: «…будто бы отзываются звуки лиры Пушкина, но задумчивая мечтательность и глубокое сердечное чувство, которое не столь постоянно у Пушкина, обнаруживают более сродство с поэзиею Жуковского» [9, c. 190].
Как и Дж.Г. Байрон, И. Козлов смещает временные пласты, использует приём ретроспекции в исповеди Чернеца, который вспоминает молодость, рассказывает последовательно о событиях прошлого, переходе от блаженства семейной жизни к отчаянию, а затем и к преступлению, мести. Благодаря отрывочному повествованию в поэме «Чернец» сочетаются субъективный и объективный планы, психологические коллизии и социальный фон, фольклорные и литературные традиции. В этом герой поэмы «Чернец» схож с гяуром.
В поэме «Гяур» ревнивый муж убивает свою жену, в «Чернеце» отвергнутый соперник решает отмстить и пускает слух, будто отец девушки не простил тайное венчание влюбленных, отчего девушка не выдерживает муки, заболевает и умирает:
В опасный час к нам весть несется,
Что вся надежда отнята,
Что дочь отцом уж проклята…
Обман ужасный удается –
Злодей несчастную убил:
Я мать с младенцем схоронил [5, с. 320].
В целом, монастырская тематика, поиск себя в служении Богу, христианском смирении – особенность русской традиции романтических поэм. Потому Чернец ищет прощения у Бога, переживает мучительное покаяние и свершает исповедь перед монахом:
О чем теперь и как молиться?
Чего мне ждать у алтарей?
Мне ль уповать навеки с ней
В святой любви соединиться?» [5, с. 326].
В этом мы находим существенные отличия от байронических поэм, так как Байрон отрицал любую возможность смирения, покаяния и спасения души.
Таким образом, И.И. Козлов использовал как формальные, так и содержательные принципы творчества Дж. Байрона в поэме «Чернец», однако религиозный компонент поэмы стал новаторским, что подчеркивает самостоятельность творческих поисков И.И. Козлова. В двух следующих поэмах «Наталья Борисовна Долгорукая» и «Безумная» преобладает лирическое начало, И.И. Козлов порывает с байронической традицией.
Список литературы:
- Богаткова Ю.В. Рецепция Байрона в картине мира И. Козлова // Синтез культурных традиций в художественном произведении. Межвузовский сборник научных трудов. Н. Новгород: 2005. С. 56-61.
- Жаткин Д.Н., Бобылева С.В. Традиции творчества Дж.-Г. Байрона и байронические мотивы в лирике И.И. Козлова // Вестник Пятигорского государственного лингвистического университета, 2010. №4. С. 203-206.
- Жирмунский В.М. Байрон и Пушкин. Пушкин и западные литературы. Л.: Наука, 1978. 423 с.
- Иванов В.И. Байронизм как событие в жизни русского духа // Иванов В.И. Родное и вселенское / сост., вступ. ст. и прим. В.М. Толмачева. М.: Республика, 1994. С. 269-272.
- Козлов И.И. Полное собрание стихотворений. Л.: Сов. писатель, 1960. 508 с.
- Лотман Ю.М. Анализ поэтического текста. М.: Просвещение, 1972. 568 с.
- Люсова Ю.В. Первые отклики о лорде Байроне на страницах российских журналов первой половины 1820-х гг // Русско-зарубежные литературные связи. Межвузовский сборник научных трудов. Н. Новгород: 2005. С 175-182.
- Чижевский Д.И. Избранное: В 3 т. Т. 2. М.: Русский путь, 2007. 668 с.
- Гессен И.А. «Все волновало нежный ум...». Пушкин среди книг и друзей. М.: Наука, 1965. 510 с.
Byron's poetry in the creative interpretation of I.I. Kozlov
Antropova A.O.,
undergraduate of 2 course of the 2nd year of the State University of Education, Moscow
Research supervisor:
Kiseleva Irina Alexandrovna,
Professor, Head of the Department of Russian and Foreign Literature of the State University of Education, Doctor of Philology, Professor
Abstract. This article examines the genre features of the Byronic poem in the poems of I. Kozlov, as well as the artistic innovation of the writer, who gave his works a religious sound. The similarity and difference of the poems of J.G. Byron and I. Kozlov are revealed at different levels of the text, the transition from the romantic to the realistic tendency is indicated.
Keywords: I.I. Kozlov, byronism, romanticism, romantic motives.
References:
- Bogatkova YuV. Reception of Byron in the world picture of I. Kozlov // Synthesis of cultural traditions in the artwork. Interuniversity collection of scientific works. N. Novgorod, 2005.: 56-61.
- Zhatkin D.N., Bobyleva S.V. Traditions of J. G. Byron's work and Byronic motifs in the lyrics of I. I. Kozlov // Bulletin of Pyatigorsk State Linguistic University, 2010. №4.: 203-206.
- Zhirmunsky V.M. Byron and Pushkin. Pushkin and Western literatures. Leningrad: Nauka, 1978. 423 p.
- Ivanov V.I. Byronism as an event in the life of the Russian spirit // Ivanov V.I. Native and Universal / comp. by V.M. Tolmachev. Moscow: Respublika, 1994.: 269-272.
- Kozlov I.I. Complete collection of poems. Leningrad: Sov. writer, 1960. 508 p.
- Lotman Y.M. Analysis of a poetic text. Moscow: Prosveshchenie, 1972. 568 p.
- Lyusova Y.V. First responses about Lord Byron on the pages of Russian journals of the first half of 1820s // Russian-foreign literary relations. Interuniversity collection of scientific works. N. Novgorod, 2005.: С 175-182.
- Chizhevsky D.I. Selected: In 3 vol. Vol. 2. Moscow: Russian Way, 2007. 668 p.
- Gessen I.A. «Everything worried the gentle mind...». Pushkin among books and friends. Moscow: Nauka, 1965. 510 p.