Аннотация. В данной статье предпринимается попытка определить на основе законодательных источников «Имагава канамокуроку», «Имагава канамокуроку цуйка» и «Сосё дзёмоку» кризисные явления вассальных отношений княжества Имагава в XVI веке. Анализируются эффективность и специфика политики даймё по стабилизации экономического положения вассалов дома Имагава.
Ключевые слова: Япония, Сэнгоку дзидай, Имагава, Даймё, Вассалы, Право Японии периода Сэнгоку.
В период Сэнгоку (1467-1573 гг.) Япония представляла собой страну, раздробленную на множество независимых княжеств. Распад общего правового поля достиг крайней степени. Во владении каждого даймё сложились собственные законы. На некоторых территориях продолжало существовать обычное право, но в наиболее могущественных домах нередко составлялись писаные законы [1, с. 124]. К таким домам относится дом Имагава, владения которого располагались на юге региона Тюбу – одного из центральных регионов острова Хонсю. К письменным уложениям дома Имагава относятся три законодательных памятника: 1) «Имагава канамокуроку» (далее в тексте – ИК), состоящий из 33 статей, составленный в 1526 г; 2) «Имагава канамокуроку цуйка» (далее в тексте – ИКЦ), включающий 22 статьи и составленный в 1553 г., а также 3) «Сосё дзёмоку» (далее в тексте – СД), состоящий из 13 статей. Хотя точная датировка последнего источника неизвестна, но среди японских историков утвердилось мнение, что он написан при Имагава Ёсимото. ИК и дополняющий его ИКЦ дошли до нас в двух списках. Первый список – «Имагаваки-бон» – содержится в 5-м свитке «Имагава-ки» («Записях о [доме] Имагава»), а второй – «Курокава-бон», рукописи из библиотеки семьи Курокава. Однако СД представлен только в «Курокава-бон». Отличие списков заключается в том, что ИК в «Курокава-бон» содержит 31 статью, а не 33, как в «Имагаваки-бон», также встречаются разночтения и отличается порядок расположения статей. Современные исследования основываются на преимущественно на «Имагаваки-бон» [3, с. 128-129].
Данные своды предназначены для установления порядка решения судебных тяжб, закрепления власти даймё (буквально – «большое имя», так в последующую эпоху стали называть крупных полководцев периода междоусобных войн), а также систематизации ранее изданных указов [3, с. 130-133]. В то же время эти своды содержат важный материал по положению вассалов и по взаимоотношениям даймё с ними. Это позволяет реконструировать кризисные явления вассальных отношений княжества Имагава в XVI веке и проанализировать меры по стабилизации сложившегося положения, определить их эффективность, а также специфику проводимой политики со стороны даймё.
Бедственное положение вассалов в законах Имагава прослеживается, например, в их долговых обязательствах. Статья 20 из ИК и повторяющийся из неё прецедент в статье 6 из ИКЦ, указывают на насущность проблемы [3, с. 147-148]. В данных статьях говорится о прошениях к даймё с целью получения помощи в погашении займов. Однако если в ИК речь идёт об упоминании такого рода явлений без фиксирования наказания, то в ИКЦ уже говорится не только об их явном запрете, но и о санкциях со стороны даймё. Прошения карались изъятием всей земли у просителя и одной трети земли у посредника. Запрет на обращения за помощью может сигнализировать о частых прошениях, что указывает на тяжёлое экономическое состояние вассалов. В документах мы можем увидеть косвенные причины сложившейся ситуации, а именно – запрет таможенных застав в провинции Тотоми, а также отмена пошлин в гаванях провинции Суруга и Тотоми [3, с. 433]. Положение вассалов усугубляется бегством хикан – собственных слуг, часть из которых либо переходят к другому господину, либо вовсе скрываются [3, с. 427].
Это не могло не сказаться на боеспособности армии. Особенность армий периода Сэнгоку состояла в комплектовании войска отрядами, основной единицей которых был вассал даймё со своими людьми – родственниками, арьервассалами и асигару, состоящих из рекрутированных крестьян или представителей других слоёв населения, владеющих должным обмундированием и предлагающих даймё или его вассалу свои услуги за плату. Сложившаяся система воинской повинности была привязана к доходу: чем выше доход, тем больше войск мог выставить вассал. Так, христианскими миссионерами отмечалось, что в 1590 году на 1000 коку дохода вассал должен выставить двух конных и 20 пеших солдат, и это без учёта, как правило, не менее двух спутников, которые должны были сопровождать всадника – адъютант, оруженосец, интендант, два конюха и т.д. Однако соотношение выставленных войск по отношению к доходу вассала разнилось от княжества к княжеству [2, с. 122-126, 189]. В рамках данной системы даймё был заинтересован в повышении экономического благосостояния своих вассалов с целью сохранения военного потенциала княжества.
Для исправления экономического положения своих служилых людей даймё регулирует ростовщичество. Теперь «Процент по ним [ссудам] в течение первого года должен соответствовать договору. Со следующего года сумма долга должна быть [не более чем] в два раза больше первоначального займа. В течение [последующих] пяти лет начисленные проценты должны в 6 раз превышать основной долг и проценты по нему [согласно договору]. [То есть] к десяти коку [риса] [прибавляется] десять. [Тогда] через пять лет основной долг и проценты по нему должны составлять 60 коку» [3, с. 431]. При этом «Если по прошествии шести лет [должник] не возвратит долг, следует, известив бугё (должностное лицо на службе даймё) и рёсю (землевладелец в широком смысле слова, например, вассал или храм), [с него принудительно] его взыскать» [3, c. 431]. В следующей статье приводится важное дополнение: «После того как сумма долга удвоится, в течение двух лет заимодавец должен ждать. Если по прошествии 6 лет долг не был отдан, следует, известив бугё и рёсю, взыскать долг [силой]» [3, с. 431]. Установленная граница процентов по займам и возможность отсрочить выплаты должна была способствовать улучшению сложившейся ситуации. Таким образом вассал мог продолжать службу даймё еще 6 лет, после того как обнищал, а тяжесть финансовых проблем до определенного времени перекладывалась на заимодавца.
Второй стабилизирующей мерой должен был стать запрет служилым людям продавать свою землю «богатым людям и подобным им», но если вассал должен выступить в поход, то ему разрешается сдать свою землю в аренду на 2-3 года [3, с. 440]. Продажа земли привела бы к тому, что вассал не мог служить, но аренда предоставляла ему такую возможность. Таким образом, Имагава старается решить проблему нехватки средств своего вассала, однако только в ограниченный срок, связанный в первую очередь с комплектованием войска.
Третьей стабилизирующей мерой является разрешение крестьянам вассала продавать свою землю с целью уплаты нэнгу (годовой оброк, выплачивающийся землевладельцу натуральными продуктами или монетой.), как и в случае продажи земли вассалом, земля сдаётся в аренду на 2-3 года [3, с. 441]. Помимо этого, если вассал узнаёт, что с мёдэн (крестьянский надел) возможно увеличить выплату нэнгу, то он вправе его повысить, а при отказе платить установленную сумму, вассалу разрешается изъять землю и передать её новому мёсю (зажиточные слои деревенской общины, игравшие в ней ведущую роль). Однако следует отметить, что в статье приводится пример злоупотребления подобной практикой: вассал мог с целью увеличения своего дохода сговориться со своим человеком, который должен был заявить о возможности увеличения выплат с земли мёсю, несмотря на отсутствие к этому предпосылок [3, с. 425]. Это злоупотребление могло привести либо к повышению нэнгу, либо к смене владельца мёдэн на более лояльного. Подобные действия, запрещённые законодательством, являлись для вассала одним из способов самостоятельно улучшить своё финансовое положение.
Даймё также обращает внимание на беглых хикан. Так, он регламентирует срок сыска беглых слуг двадцатью годами. Однако дальше делается ремарка, что данное положение не касается тех, кто наследственно зависим и тех, за кем числится какая-либо вина [3, с. 427]. Это позволяет хозяевам продлевать срок сыска беглых хикан, даже не являющихся наследственными [3, с. 153 примеч. 62]. Установленный долгий срок сыска и возможность его продлить до неограниченного времени, может говорить о скудности ресурсов вассалов, на плечи которых возлагалась поимка беглецов. Если же хикан был обнаружен на службе у нового хозяина, то после судебного разбирательства его нужно было вернуть старому. В случае побега несвободного новый хозяин обязывался отдать взамен другого [3, с. 427]. Получение нового слуги в обмен на найденного, но бежавшего вновь, является гарантией того, что при успешной поимке затраченные ресурсы будут окуплены.
По-видимому, сами вассалы стремятся решить проблему истощения своих людских ресурсов с помощью закабаления других слоёв населения. Об этом можно судить по ИКЦ, записанному через 30 лет после ИК. Так, запрещается ёриою (вассалы даймё, занимавшие должности в военно-административной системе княжества, – управители замков, уездные начальники и др.) в обмен на его посредничество в суде заставлять подписывать соглашения о вечной службе человека, который не связан с ёриоем кровными узами [3, с. 438]. Помимо этого, запрещается хозяину, давшему кров человеку из другой провинции, обращать его в хикан, кроме тех случаев, когда человеку уплачивается жалование [3, с. 440]. Данное соглашение фиксируется свидетелями, чтобы продемонстрировать в договоре отсутствие принуждения. Чуть позже в СД для людей, которые не имеют посредников, будет создан специальный ящик для подачи исков [3, с. 349-450]. Данная мера могла быть связана со стремлением остановить закабаление свободного населения посредством уменьшения контактов ненадёжных вассалов-посредников со свободными, что могло быть обусловлено акцентом на развитие товарно-денежных отношений в княжестве, начатое ещё в ИК с отменой таможенных застав [3, с. 168].
По представленным выше мерам мы можем выявить специфику проводимой политики – улучшение положения вассалов производится не за счёт средств самого даймё, а за счёт регулирования отношений между социальными группами, а именно между вассалами и зависимыми от них людей, между вассалами и ростовщиками.
Если говорить о причинах характера проводимой политики, то она происходит из ограниченности средств самого даймё. На скудность ресурсов может указывать ограниченный характер администрации даймё. Это может демонстрировать институт посредничества. В соответствии с ним посредник выступает цензором, который должен определить правомерность иска перед его передачей в высшие инстанции. Если же иск являлся необоснованным или в его основании лежали подложные документы, то наказание нёс как истец, так и посредник, что зафиксировано в ряде статей, например, в 6 статье ИКЦ и статье 9 СД [3, с. 439-440, 452], а также в 8 статье ИКЦ [3, с. 441]. Однако стоит отметить, что в последней статье указано наказание лишь для посредника. Также, как было сказано ранее, даймё регулирует сферу ростовщичества с целью улучшения положения своих вассалов, но в то же время он не идёт на конфликт с ростовщиками, что демонстрирует его заинтересованность в них. Так, если полученная ссуда не была погашена заёмщиком в течение шести лет, то даймё оказывает поддержку ростовщику в получении долга [3, с. 431], таким образом ограничение процентов по ссудам компенсируется тем, что даймё становится гарантом их выплат. Может показаться, что даймё идёт на конфликт с ростовщиками в статье 25 ИК: она ограничивает такое явление как кунидзити (в эпоху Муромати (1336-1573 гг.) при невозвращении должником займа кредитору, последний мог истребовать в счет погашения долга имущество любого жителя той провинции, откуда был родом должник, такое действие называлось кунидзити), теперь оно применяется только с разрешения самого даймё [3, с. 433]. Однако поскольку даймё становится гарантом выплаты займов, то надобность в существовании подобной практики отпадает.
Внешние факторы тоже сыграли определённую роль в проводимой политике. В период Сэнгоку часто случалось так, что вассалы обращались против своего даймё и переходили к его врагам, если сюзерен ослабел или несправедлив [5, с. 72]. Так, при Имагава Ёсимото один из вассалов – Тода Ясумицу в 1547 году разорвал отношения с даймё и перешёл на сторону Ода Нобухидэ [4, с. 21-22], чуть позднее другой вассал – Судзуки Хюга – тоже перешёл на сторону Ода [4, с. 28]. После поражения в битве при Окэхадзаме и смерти Имагава Ёсимото от его преемника Удзидзанэ уходит Токугава Иэясу [4, с. 39-41], который впоследствии совместно с Такэда Синген нападает на ослабленные владения бывшего покровителя. Часть вассалов Имагава, осознав бедственное положения своего даймё, переметнулась на сторону Такэда и Токугава [4, с. 51]. Опасение предательства со стороны вассалов осознаётся даймё и получает своё отражение в 2 и 19 статье ИКЦ, а также в 13 статье СД [3, с. 437-438, 445, 453-454]. В 13 статье СД говорится о дозволении подавать иск на «оказывающего милости господина, наставника и родителей», если кто-то из них имеет замыслы против даймё. Тем временем в 2 статье ИКЦ устанавливается возможность подавать иски в обход своего ёриоя, если иск касается «происков врага или дел важных для княжества», а в статье 19 ИКЦ объявляется о вознаграждении лиц, которые подают иск, опираясь на закон, невзирая на близость отношений, так как это является проявлением верности к даймё. Понимая опасность, исходящую от вассалов, Имагава не мог пойти на улучшение их положения за счёт ослабления своего собственного несмотря на то, что ими комплектуется часть войска.
На основе проделанной работы можно утверждать, что на протяжении около тридцати лет, которые прошли между созданием ИК и ИКЦ, экономическое положение вассалов не улучшилось и находилось в состоянии кризиса. Во-первых, можно признать неудачной политику даймё по регулированию отношений между ростовщиками и заёмщиками: долговая кабала вассалов продолжает фиксироваться в ИКЦ. Имагава, пытаясь остановить её влияние на комплектацию армии, идёт на уступку и разрешает сдавать землю в аренду во время похода, чего раньше не позволялось. Во-вторых, судя по всему, политика в отношении беглых хикан тоже не увенчалась успехом, так как через тридцать лет после ИК мы видим, как предпринимаются попытки обратить в хикан другие слои населения. Между тем видно осознание кризиса со стороны даймё. Однако попытка борьбы с ним не привела к глубоким реформам, а свелась к снятию экономической и административной ответственности с даймё, и её перераспределению между разными группами вассалов. Причинами половинчатых мер являлись ограниченность средств даймё и его настороженность по отношению к вассалам. При таком подходе нововведения не смогли привести к выходу из кризиса, более того, законодательные акты свидетельствуют о его углублении.
Литература:
- Еремин В.Н. История правовой системы Японии. М.: Российская политическая энциклопедия (РОССПЭН), 2010. С. 121-126.
- Марчук И. Пехота самурайских армий. Асигару и их предшественники. М.: Де'Либри, 2023. С. 120-220.
- Полхов С.А. Законодательные уложения Сэнгоку даймё: Исследования и переводы. М.: Кругъ, 2015. 648 с.
- Прасол А.Ф. Объединение Японии. Токугава Иэясу. 2-е изд. М.: Издательство ВКН, 2019. С. 6-55.
- Прасол А.Ф. Военно-политическая организация и социальный уклад Японии в XVI веке // Гуманитарные исследования в Восточной Сибири и на Дальнем Востоке, 2013. № 5(25). С. 64-75.
The policy of the Imagawa daimyo to the impoverished vassals
Kovalev A.D.,
bachelor of 2 course, Moscow City University, Moscow
Research supervisor:
Rtischeva Galina Anatolevna,
Associate Professor of the Department of General and Russian History of the Institute of Humanities of the Moscow City University, Candidate of Historical Sciences, Associate Professor
Annotation. This article attempts to determine on the basis of the legislative sources «Imagawa Kanamokuroku», «Imagawa Kanamokuroku tsuika» and «Sosho Jomoku» the crisis phenomena of vassal relations of Imagawa princedom in the 16th century. The effectiveness and specificity of the daimyo's policy of stabilizing the economic situation of the vassals of the Imagawa are analyzed.
Keywords: Japan, Sengoku Jidai, Imagawa, Daimyo, Vassals, The Law of Japan in the Sengoku Period.
Literature:
- Eremin V.N. History of the Legal System of Japan. Moscow: Russian Political Encyclopedia (ROSSPEN), 2010. Page: 121-126.
- Marchuk I. Infantry of the Samurai armies. Ashigaru and their predecessors. Moscow: De'Libri, 2023. Page: 120-220.
- Polkhov S.A. Legislative Statutes of the Sengoku Daimyo: Studies and Translations. Moscow: Krug, 2015. 648 pages.
- Prasol A.F. Unification of Japan. Tokugawa Ieyasu. 2nd ed. Moscow: WCS Publishing House, 2019. Page: 6-55.
- Prasol A.F. Military-political organization and social structure of Japan in the 16th century // Humanitarian Studies in Eastern Siberia and the Far East, 2013. №5(25). Page: 64-75.