Выпуск: №7(42) Исследования молодых учёных

Раздел: Исторические науки

Опубликовано: 05 июля 2022

Код уникальной десятичной классификации: 811.111-26

Автор: Пороженко Анастасия Дмитриевна

ГАОУ ВО МГПУ, г. Москва, бакалавр 2 курса

Научный руководитель: Ртищева Галина Анатольевна

доцент кафедры всеобщей и российской истории Института гуманитарных наук ГАОУ ВО МГПУ, г. Москва

кандидат исторических наук, доцент

Аннотация. В статье рассматривается проблема отношения христианской церкви к евреям в эпоху Средневековья. Работа содержит информацию о том, как оформилась официальная позиция Западной церкви в отношении иудейского вопроса к XII–XIII векам, а также о репрезентации этой позиции.

Ключевые слова: иудеи, папа римский, булла «Sicut Judaeis», Аврелий Августин, Григорий Великий, Иннокентий III, Каликст II, экклесия и синагога.

Жизнь евреев в средневековой Европе, отношение к ним со стороны местного христианского населения – вопросы, широко освященные в историографии [2], [4], [8], [12], [14]. Однако проблеме отношения самой церкви, как организации, к иудеям в русскоязычной специальной литературе до сих пор не уделялось должного внимания. Даже широко известные на Западе работы, например, «The church and the jews in the XIIIth century» Соломона Грейзела, не переводились в нашей стране [16].

Однако имеются источники позволяющие охарактеризовать своеобразие отношения Христианской Западной церкви к евреям с эпохи раннего Средневековья до XIII века. Выбор периода обусловлен тем, что именно в это время зарождаются и формулируются основные положения этой позиции.

Первая христианская община была ответвлением иудаизма и не противопоставляла себя своему истоку-иудаизму. Начало «вражды» было положено в 42 году н.э., когда христиане были выгнаны евреями из синагог. Оформление догматов христианства началось во II веке н.э. и сопровождалось спорами между разобщенными, порой даже противоборствующими сектами христиан. Христиане нередко обвиняли друг друга в «еврействе», желая подчеркнуть неправильную позицию оппонента. Американский историк Паула Фредриксен придает этим обвинениям важное значение в развитии христианской мысли: «Обмен оскорблениями «антииудейского» свойства среди христиан стал одной из движущих сил святоотеческого богословия» [13]. Она полагает, что христиане использовали такие обвинения, потому что опирались на «внутрииудейскую» риторику, которая выводит евреев в качестве противников в их диалоге с Иисусом или его учениками. Иисус был иудеем, но нередко вступал в споры с иудейскими «монахами» –фарисеями. Они были не согласны с Иисусом, который не выполнял предписания, например, не соблюдал субботу (в субботу Иисус вылечил слепорожденного: «А была суббота, когда Иисус сделал брение и отверз ему очи» (Ин 9:14) [6, с. 1142]). Иисус обличал фарисеев: «Горе вам, книжники и фарисеи, лицемеры, что уподобляетесь окрашенным гробам, которые снаружи кажутся красивыми, а внутри полны костей мёртвых и всякой нечистоты» (Мф 23:27) [6, с. 1043]. В текстах Нового завета Иисус часто обвинял вообще всех иудеев в их неправильном понимании веры: «Ваш отец — диавол; и вы хотите исполнять похоти отца вашего. Он был человекоубийца от начала и не устоял в истине, ибо нет в нём истины.» (Ин 8:44) [6, с. 1141]. Апостол Павел также говорил о духовной слепоте иудеев, например, в послании к коринфянам читаем: «…умы их ослеплены: ибо то же самое покрывало доныне остается неснятым при чтении Ветхого Завета, потому что оно снимается Христом. Доныне, когда они читают Моисея, покрывало лежит на сердце их» (2 Кор 3:14,15) [6, с. 1264].

Позднее, когда вырабатывались основные церковные догматы христиане, в полемике друг с другом использовали обвинения в «иудействе». Особенно часто такие упреки звучали во время первых вселенских соборов (IV-V века), когда за счет вмешательства государства представители одних доктринальных направлений добивались преследования своих противников. При этом если по отношению к язычникам и еретикам сложилась более или менее ясная позиция, то с евреями дело обстояло сложнее. Генетическое родство с одной стороны и противоречия с иудаизмом с другой стороны, не могли не усложнить для христиан вопрос об отношении к иудеям и заставляло христиан задумываться о статусе приверженцев иудаизма.

Примером сложности этого вопроса для христиан может быть позиция одного из ранних отцов церкви Аврелия Августина Иппонийского (354-430 гг.). С одной стороны, Августин выступал в защиту евреев, настаивал на недопустимости по отношению к ним насильственного крещения, говоря о «единомыслии» с ними. Подобная примирительная теология впервые встречается среди христианских мыслителей именно у него. Подтолкнули к размышлениям о примирении с евреями Блаженного Августина его дискуссии с манихеем Фавстом (350-е – 400-е гг.) и блаженным Иеронимом (347-420 гг.). Долгий спор с Иеронимом продолжался вплоть до его смерти, оппоненты вели дискуссию по переписке [11]. Аврелий Августин был категорически не согласен с толкованием Иеронима Послания Св. ап. Павла к Галатам (Гал. 2:10-21) [6, с. 1274]. Иероним считал, что спор апостолов Павла и Петра был ненастоящим, что Петр намеренно в споре защищал иудейские обычаи, чтобы проверить, как Павел его опровергнет. Однако Августин доказывал своему старшему коллеге, что спор был настоящим полагая, что нужно понимать Священное писание, несмотря на его метафоры, также и буквально. Он резонно замечает, что оба апостола родились и выросли в соответствии с иудейскими законами, поэтому могли их соблюдать. Другой вопрос состоял в том, правильно ли было первым учителям христианства соблюдать иудейские законы. Августин считал, что нет, но был уверен, что для первого поколения христиан это было довольно естественно. Из своих дальнейших рассуждений Августин сделал вывод о том, что Закон был дан Богом, поэтому он правильный, а сам Иисус Закон не отменял и до своей смерти оставался соблюдающим евреем. Самым же ярким примером новой теологии является труд Августина «Contra Faustum», в котором будущий отец Церкви воспроизводил не только мнение своего противника, манихея Фавста, но и приводил свои опровержения [19]. Фавст отрицал Ветхий завет и плотские еврейские практики. Августин же, оспаривая позиций противника, выступил с совершенно новаторским взглядом, говоря о том, что «Евреи были правы, соблюдая все это», то есть обрезание, посты, потому что только так евреи могли воплотить божественный Закон в эту историческую эпоху [21, с. 240]. С другой стороны, Блаженный Августин являлся приверженцем старой «антииудейской» риторики. В своих проповедях на Евангелие от Иоанна Блаженный Августин говорил о еврейском упрямстве и жестокосердии [1]. Паула Фредриксен, будучи автором множества работ об Августине, считает, что он, желая изложить богословскую мысль о противостоянии плоти и духа, выводит образ евреев в намеренно отрицательном ключе [13]. Более радикально Блаженный высказывался о евреях в споре с донатистами. Августин сравнивал донатистов с евреями, ведь донатисты выступали против единства церкви, а, следовательно, являлись еретиками подобно евреям. Мыслитель обвинил последних в смерти Иисуса, выводя их сторонниками сатаны [12]. Как говорил исследователь Брент Шоу: «Евреи служили удобным мерилом всего плохого» [21, c. 286]. Надо иметь в виду, что ученым не известно о каком-либо взаимодействии Августина и еврейского населения, да и во времена Августина евреев в Северной Африке никто не притеснял. Евреи в его дискуссиях скорее выступали, как инструмент, как риторическая фигура, а не реальные люди.

На работы Аврелия опирались две значимые фигуры в западной церкви конца VI – начала VII вв., Исидор Севильский и Григорий Великий. Однако их позиции кардинально отличались, как, впрочем, и окружавшая их действительность. Исидор Севильский (600-636 гг.) – был христианским епископ в Испании. После принятия в 587 году вестготским королем Рекаредом христианства и начала принудительного крещения всего населения готской Испании, в том числе и евреев, Исидор, хорошо знавший труды Августина, даже цитировавший «Contra Faustum», не выступил в защиту евреев, а даже активно поддержал действия правительства [15].

Григорий Великий (590-604) жил в совершенно других реалиях. Он был епископом Рима. Григорий во многом опирался на позицию Августина и воплощал её в жизнь, защищая еврейское население.

В это время евреи и христиане жили достаточно тесно. В одном из писем Григория Великого к епископам Бакаваде и Агнеллу описан случай, когда в городе Террацине синагога находилась так близко к церкви, «что в ней слышны бывают голоса поющих в синагоге» [9].

При этом в некоторых христианских общинах евреев в его время притесняли. Это видно на примере письма Григория Великого к епископам Террацина: «Означенных евреев не нужно оскорблять или стеснять. Как римские законы предоставляют им жизнь; так, по закону правосудия, они должны без всякого препятствия располагать своими поступками» [9]. Или в письме к Пасхазию, епископу неополитанскому: «Живущие в Неаполе евреи жаловались мне, что многие там усиливаются воспрепятствовать им совершать некоторые обряды их религии, и лишить их права так совершать свои праздники, как издревле они сами и предки их совершали оные» [9]. Есть много предположений, почему положение евреев при Григории I требовало его вмешательство в дела горожан. Во-первых, если при Аврелии Августине в обществе Северной Африки возможно было мирное сосуществование различных религий, как христианства, так и язычества (сам Аврелий был в начале своего пути ярым защитником язычества), то жители большинства европейских стран преимущественно исповедовали христианство и к евреям относились с подозрением. Евреи выделялись видимыми признаками, такими как необычные обряды, другой образ жизни, одежда, что конечно же, в далеком от идеалов терпимости обществе, не могло не вызывать неприятия. А иногда и прямых столкновений. Также евреи покупали рабов-христиан и держали их у себя в услужении [18]. А между тем, согласно Евангелию – все люди братья: «А вы не называйтесь учителями, ибо один у вас Учитель – Христос, все же вы братья» (Мф. 23:8) [6, с.1042]. Это конечно же влияло на отношение к ним со стороны христианского населения. Григорий Великий как епископ осуждал иудеев за это. Так в одном из писем Григорий говорил: «…им только нельзя иметь христиан в услужении» [9]. Из столь короткой фразы можно предположить, что владение рабами – довольно часто встречавшаяся ситуация у еврейских семей, причем иногда даже христиане становились рабами иудеев.

В тоже время папа Григорий Великий выступал в защиту евреев, прося епископов городов воспрепятствовать нападению христианского населения на иудеев: «А если упомянутый Петр и другие, участвовавшие в таком неприличном деле, станут говорить, что так поступили они по внушению ревности к вере, и что так должно обращать иудеев; то постарайся внушить им, что с иудеями надобно поступать умеренно так, чтобы они по воле приставали к вере, а не силою привлекались» [9]. Для их защиты Григорий в своих работах ищет причины, по которым иудеи могут находиться среди христианского населения. Так в проповедях понтифик говорит о том, что иудеи – свидетели Священного Писания: «…чтобы самое это их знание и для них служило во свидетельство осуждения, и для нас вспоможением к верованию» [10, с. 75]. То есть для евреев их свидетельство – это вечное осуждение со стороны христиан, а для христиан – это ещё одно доказательство правильности веры. Также иудеи – это то условие, без которого, по мнению Григория, а затем и других средневековых мыслителей, не могло быть ожидаемого дня Страшного суда, потому что «что при кончине мира и иудея соберется к вере в Искупителя, по свидетельству Павла, который говорит: «ожесточение произошло в Израиле отчасти, до времени, пока войдет полное число язычников; и так весь Израиль спасется» (Рим 11.25, 26)» [10, с. 199].Также Григорий прикладывал немало усилий для перехода иудеев в христианство.

Мнение Григория Великого стало путеводной нитью для последующих пап. На основе его рассуждений в конце XI-XII веках папа Каликст II (1119-1124 гг.) сконструировал позицию папского престола по отношению к евреям. К этому времени сложились весьма своеобразные исторические условия.

Для евреев в средневековой Европе занятие сельским хозяйством было не столько невыгодным, сколько почти невозможным. Власти чаще всего запрещали им иметь землю в собственности, поэтому среди еврейского населения главными занятиями были торговля и ремесло, в которых евреям не было равных. Евреи издревле занимались ремеслом и были признанными мастерами своего дела. В своих записках еврейский путешественник XII века раввин Вениамин Тудельский нередко упоминает про еврейских красильщиков, которые высоко ценятся в Итальянских королевствах [3, с. 57-256]. Кроме того, велась торговля с мусульманскими странами Востока, в которой евреи играли важную роль. Они не только знали восточные языки, через еврейские общины, организовывали торговлю с мусульманскими странами. Постепенное развитие товарно-денежного хозяйства в Европе привело к тому, что в экономической функции евреев были заинтересованы правители и сеньоры городов, желавшие привлечь капитал и торговлю в свои владения. Епископ города Шпейер некий Рудигер «желая сделать город Шпейер великим, решил, что тысячекратно увеличу славу нашего города, если приглашу поселиться в нем и евреев» [7]. Рудигер видимо договорился с евреями и, учитывая их требования, написал и издал Привилегии, привлекшие в его город евреев. Епископ выделил евреям место для жилья, территорию под кладбище и разрешил свободно торговать в городе и за его пределами. Это первый подобный документ, дошедший до нас и ставший образцом для оформления подобных договоров по всей Европе. Изучая документ, также можно понять и то, что бывали случаи преследования евреев в средневековых городах: «я поселил отдельно от всех остальных жителей города и, чтобы они не стали легкой жертвой бесчинств толпы, окружил их поселение стеной» [7]. Однако евреи были нужны развивающимся городам, многие города давали права и льготы евреям: «я дал им законы, лучше которых для евреев не было еще ни в одном тевтонском городе» [7].

Еврейские диаспоры относительно спокойно жили до начала XII века в христианских городах, играя важную роль в экономике. Нередко синагоги и церкви строили одни и те же мастера, например, Вормсскую синагогу перестраивали те же мастера, что и работали над главным собором города.

Однако ситуация кардинально стала меняться с конца XI века, когда настороженность и скрытая враждебность по отношению к соседям христиан, евреям, вышли наружу. В ноябре 1095 года на соборе в Клермоне Урбан II призвал христиан к Крестовому походу. Во время похода бедноты 1096 года, когда крестьяне Франции, Германии отправились к Святой земле, произошли первые массовые погромы еврейского населения Европы. Питательной средой для них стало ограниченное в социальных связях, темное и религиозно экзальтированное крестьянство, отправившееся в неизвестность без средств и знаний, но убежденное проповедниками в праве мстить за смерть Христа.

По рассказу еврейского хрониста рабби Шломо (исследователи не знают времени жизни рабби Шломо, только тот факт, что в 1140 году он оставил самое раннее описание погромов 1096 года), опиравшегося на свидетельства очевидцев, погромы прикрывались религиозным мщением за смерть Иисуса: «… проходя через места, где жили евреи, сказали один другому: вот мы идем в дальний путь искать дом позора и мстить исмаильтянам, а вот евреи, живущие среди нас, отцы которых убили его и распяли его ни за что. Отомстим-ка им сначала, и истребим их из народов, и не будет помянуто больше имя Израиля, или будут как мы и признают сына злоумышления» [7]. Информацию об этом же находим и у немецкого хрониста Гюго из Флавиньи (аббат Флавиньи с 1097-1100 гг.), благодаря работе которого открывается истинный масштаб погромов, произошедших в роковом 1096 году: «Резали и убивали в едином диком порыве, несмотря на то, что это осуждалось как поступок, несовместимый с религией. Очевидно, что побоища нельзя было предотвратить, несмотря на страх отлучения от церкви, налагаемого многими священниками…» [7]. Крестоносцы заставляли евреев или принять христианскую веру или умереть. Многие иудеи не отказывались от своей веры и принимали смерть. В следующие крестовые походы погромы продолжались, однако их последствия не были такими масштабными и порой приобретали новые формы религиозной непримиримости. Так во время подготовки ко второму крестовому походу, впервые в истории появились «кровавые наветы». Так, когда находили в окрестностях города тело убитого христианина, евреев обвиняли в его смерти, связанной с каким-то кровавым ритуалом. Конечно же все эти обвинения были беспочвенными, поскольку евреи также соблюдали заповедь Бога «Не убивай» (Исх. 20:13), данную Моисею на горе Синай [6, с. 73]. Кроме того, у евреев есть понятие «ритуальной чистоты», которое обуславливает возможность участия иудея в храмовых ритуалах. Если еврей притрагивался к мертвецу, то он становился «нечистым». Конкретно этого христиане могли и не знать, однако многие знали и понимали, что евреи – соседи, столько лет сожительствующие в мире с христианами, не делали этого. Свидетельства понимания этого мы находим в рассказе Гюго из Флавиньи о действиях местных священников: «…Очевидно, что побоища нельзя было предотвратить, несмотря на страх отлучения от церкви, налагаемого многими священниками…» [7].

Причины, по которым священники выступали в защиту еврейского населения во время крестовых походов, различны. Однако эта забота скорее не о самих иудеях, а о душе христиан, совершавших столь гнусное злодеяние, как убийство, и об их спасении, за которое были ответственны священнослужители. Опираясь на слова Павла: «Если возможно с вашей стороны, будьте в мире со всеми людьми» (Рим 12:18) [6, с. 1239], священники старались защитить евреев, которые являлись мирным, не воюющем населением и оградить христиан от совершения страшного греха, убийства. Кроме того, епископы городов, на которых была возложена ответственность за соблюдение мира в городе, выступали также в защиту евреев, таких же жителей средневековых городов.

Пытаясь защитить евреев, руководство церкви сформировало на уровне указов официальное отношение церкви и всех христиан к евреям. Так появилась булла «Sicut Judaeis» («Так как евреям»), названная так по первому предложению текста. Булла принадлежала канцелярии папы Каликста II (1119-1124 гг.). К сожалению, первая буллу Каликста II «Sicut Judasis» не доступна, однако имеются её переиздания при папе Иннокентии III под названием «Конституция для евреев» [7]. В булле Иннокентия III 1199 года идёт перечисление предшественников, издававших этот документ в защиту иудеев: «…в силу меры жалости наших предшественников, римских священников (pontifices Romanorum), доброй памяти Каликста (Calixtus), Евгения (Eugenius), Александра, Клемента (Clemens) и Целестина (Coelestinus)» [7]. Стоит обратить внимание на то, что папа использует такое слово как «жалость», ведь это качество, которое важно для христианина, но оно также показывает и пренебрежение к объекту жалости, то есть к евреям со стороны церкви. А сам факт упоминания предшественников позволяет считать изложенные в ней позиции устоявшимися и официальными в вопросе об отношении к евреям.

Первоначальная цель буллы – защита евреев от крестоносцев, однако Крестовые походы, как и массовые погромы прекратились, но традиция защиты еврейского населения Европы так и оставалась одной из важных частей политики папского престола. Булла позволяет понять не только суть этой позиции, но и ее обоснование.

Характерно, что при Иннокентии III булла называлась «Конституцией для евреев» (Constitutio pro Judeis), что подразумевало обязательность исполнения этого постановления христианами и также отсылало, как и текст самого документа, к римскому праву в отношении евреев [17]. При этом булла написана не для евреев, а христианскому населению, в ответ на притеснение им иудеев: «…ввиду того, через них доказывается истинность нашей веры, запрещается верующим преследовать их [евреев] слишком жестоко» [7]. Вывод Григория Великого о «свидетельской» роли начинает буллу, сразу акцентируя внимание на необходимости евреев в христианском мире. «Мы постановляем, чтобы ни один христианин не заставлял их креститься силой и вопреки их желанию», – понимая антихристианский характер принудительного крещения, папа сразу говорит о мягкости в отношении с евреями. «И более того, никто не смеет мешать им никаким образом праздновать их праздники, ни палками, ни камнями», – доказывает бесполезность этого действия Григорий Великий, а вслед за ним повторяют и его преемники на папском престоле. «…приказываем, чтобы никто не смел осквернять или уменьшать еврейские кладбища или вытаскивать трупы из могил ради наживы», - следовательно такие ситуации происходили и еврейские кладбища подвергались вандализму, что показывает реалии жизни. Переиздание при каждом папе данной буллы может подтверждать то, что эти постановления оставались актуальными. Также предусматривается и наказание, которое обычно вводится в ответ на неповиновение: «будет он смещен с должности, либо будет наказан отлучением (excommunication)». Стоит отметить, что наказание отлучением от лона Церкви – одно из самых страшных для человека Средневековья.

Церковь доносила до паствы свою позицию не только постановлениями, но и с помощью образов Экклесии (Церкви) и Синагоги. Персонифицированные изображения Церкви и Синагоги в виде двух дев-сестер возникает ещё в Каролингской империи [20, с. 31-35]. Создали этот образ интеллектуалы, которые скорее всего вдохновлялись античными образцами. Ранние образы Церкви и Синагоги встречаются на пластинах из слоновой кости, служивших окладами иллюстрированных манускриптов. Однако с момента возникновения этого художественного образа Синагога и Церковь изображались в основном в сцене распятия, как второстепенные персонажи. Например, пластина из Музея Барджелло во Флоренции 900 г. со сценой Распятия (см. рисунок 1). Церковь показана как молодая дева, которая стоит с кубком и собирает кровь Господню, на её голове покоится королевская тиара, означающая её истинную правоту и власть, дарованную Богом. Синагога в точности повторяет Церковь внешне, она такая же дева, только на ней нет короны, и она повёрнута в сторону от креста с распятым Иисусом, символизируя собой всех иудеев, не принявших истинного мессию. Образ долгое время не существовал вне сцены распятия.

Рис. 1. Распятие Экклесия и Синагога, 900 г., Барджелло, Флоренция, Италия

Факт появления монументальных изображений Экклесии и Синагоги в XII–XIII веках в контексте выработки церковью позиций по отношению к иудеям представляется чрезвычайно важным и требует осмысления. Ведь теперь эти образы занимаю одно из центральных мест в оформлении соборов [20, с. 47-56]. Самая известная скульптурная пара – Экклесия и Синагога с княжеского портала собора Святого Петра и Георгия в городе Бамберг (см. рисунок 2). Скульптуры вынесены вперед на отдельных постаментах, что является необычным решением для архитекторов Средневековья. Следовательно, для заказчика-священнослужителя этот образ был важен, ведь именно девы должны были встречать приходящих клириков, которые попадали в собор через этот вход, и быть видны проходящим мимо храма горожанам, в том числе еврейскому населению.

Рис. 2. Экклесия и Синагога, XIII век, Бамберг, Германия

Образ Экклесии и Синагоги на соборе, на наш взгляд, является иллюстрацией вышеописанной официальной позиции церкви по вопросу о должном отношении христиан к евреям. Внешность Синагоги и Церкви во многом сходны, они обе представлены как прекрасные женщины, обе одеты в длинные туники с красиво спадающими складками. Но атрибуты показывают различие их статуса. Глаза Синагоги завязаны, символически отражая её религиозную слепоту, описанную ещё апостолом Павлом в его послании. В руках сломанный скипетр, знак бывшей власти. Церковь же смотрит прямо в глаза прихожанам, на её голове корона, символ власти, которую имеет христианство. На Церкви также накинута мантия – ещё один символ власти. Средневековый житель, а тем более клирик, прекрасно понимал семантику этих знаковых деталей.

Есть разные трактовки данного образа. Например, характерна трактовка Эмиля Маля. Известный французский искусствовед Эмиль Маль (1862-1954), являлся первооткрывателем иконографического метода, благодаря которому изображения из книжных миниатюр и скульптур Средневековья приобретают смысл с помощью текстов Писания. Его работа «Религиозное искусство XIII века во Франции» до сих пор считается одной из лучших в области изучения искусства готики [5]. Исходя из выводов, сделанных Э. Малем, образ Синагоги и Церкви использовался для того, чтобы показать триумф Церкви над своей соперницей и «в желании укрепить верующих против гордыни упрямого народа, который всегда претендовал на то, что только он один способен объяснять Священное Писание» [5, с. 281]. Однако сложно полностью согласится с такими выводами. Зная о формировании позиции Церкви к иудеям в эти же века, можно предположить, что такие скульптуры на фасадах соборов имели своей целью наглядно показать отношение христианской Церкви к евреям. Это подтверждается и тем, что подобные украшения соборов встречается в городах, где жили большие еврейские общины (Мец, Вормс, Страсбург, Реймс, Бамберг и другие). Церковь, будучи заказчиком этих скульптур, пыталась показать, что есть надежда на то, что иудеи прозреют духовно. Экклесия и Синагога изображаются одинаково прекрасными девами. Если бы желанием заказчика было настроить христиан против иудеев, то Синагога бы изображалась униженной и побежденной. На её лице были бы соответствующие эмоции, ведь в это время в искусстве снова появляются эмоции, причем часто гиперболизированные. При сопоставлении образов скорее читается мысль о том, что перед нами сестры, и что повязку с лица Синагоги когда-нибудь можно будет снять, и тогда она пойдет со своей сестрой, глядя вперед. Образ двух религий в скульптуре этого времени – это образ не столько победившей и проигравшей стороны, а образ двух сестер, одна из которых заблудилась в своем учении, но есть и надежда на её прозрение.

Несмотря на то, что общий догмат о «свидетельской» роли иудеев не менялся, по крайне мере до XV века, с XIII века Церковь ужесточила правила сожительства евреев и христиан. Связано это с тем, что на основе евангелизации сознания и возросшей грамотности в это время действительно в городской среде возрастала потребность в знании сути учения, в стремлении узнать само Священное писание. Это было чревато рождением сомнений и приводило к другому явлению, характерному для этого времени – росту еретических движений.

Одной из причин созыва IV Латеранского собора (1215 г.) была опасность распространившихся тогда еретических учений. Участники собора рассматривали и вопрос об отношении христиан к евреям. Этот вопрос в это время стал животрепещущим для церкви, поскольку евреи были не только врагам христианства, но и носителями Ветхозаветного знания, к которым обращались катары и прочие последователи еретических учений. Собор ужесточал отношение церкви к еврейским ритуалам. Желательным являлось ношение отличной от христианского населения одежды: «Есть страны, в которых евреи и сарацины отличаются от христиан одеждой. Но есть страны, где все так перемешалось, что нельзя отличить их никоим образом. А потому случается иногда, что христиане по ошибке сходятся с еврейками или сарацинскими женщинами, а евреи или сарацины – с христианскими женщинами. И для того, чтобы предупредить в будущем такую ошибку или развратную вольность, ведущую к столь позорному смешению, мы постановили, что впредь мужчины и женщины [евреи и сарацины] будут выделяться в любое время и во всех христианских странах от всех остальных жителей своей одеждой, и особо после того, как мы прочитали, что так велел им поступать даже и сам Моисей» [7].

Итак, приведенные источники позволяют сделать вывод о том, что к XII-XIII векам формируется позиция церкви в вопросе о должном отношении христиан к иудеям. Ее своеобразие заключалось, во-первых, в осмыслении церковью «свидетельской» роли иудеев, которые доказывали правдивость Священного Писания одним своим существованием. Это позиция, сформированная еще во времена раннего христианства, стала важным аргументом в определении отношения к евреям для средневековой католической церкви. Во-вторых, эпоха крестовых походов и жестоких погромов заставила папский престол принять дополнительные меры для защиты еврейского населения Европы, появились специальные документы с требованием защитить евреев от принудительного крещения или любого другого проявления насилия со стороны христиан. В-третьих, политика в отношении иудаизма к концу XII – началу XIII вв. становится чрезвычайно настороженной. Особенно на фоне распространения еретических учений, пытавшихся обрести основы в обращении к изначально общим для христиан и иудеев истокам – библейским текстам. Основная идея, выработанная к XIII вв. сводилась к тому, что христиане должны дать иудеям спокойно жить, при этом контакты христиан с ними должны быть ограничены, чтобы не нанести ущерба душе и уму христианина. Эта идея доносилась до паствы как в проповедях, так и визуально через образы Церкви и Синагоги появившиеся в программах оформления позднероманских и готических соборов.

The Teaching of the Medieval Western European Church on the Relation of Christians to the Jews (IV-XIII centuries)

Porozhenko A.D.,
bachelor of 2 course of the Moscow City University, Moscow

Research supervisor:
Rtischeva Galina Anatolevna,
Associate Professor of the Department of General and Russian History of the Institute of Humanities of the Moscow City University, Candidate of Historical Sciences, Associate Professor

Annotation. This article deals with the problem of the attitude of the Christian church toward the Jews during the Middle Ages. The article contains information on how the official position of the Western Church on the Jewish question was formed by the 12th and 13th centuries, as well as on how this position was presented.
Keywords: Jews, Pope, Bull «Sicut Judaeis», Aurelius Augustine, Gregory the Great, Innocent III, Calixtus II, ecclesia and synagogue

1. Блаженный Августин Гиппонский Толкование на Евангелие от Иоанна: В 2 т. / Пер. с лат. и примеч. В.М. Тюленев. М.: Сибирская Благозвонница, 2020. Том 1. Рассуждения 1-37. 798 с.; Том 2. Рассуждения 38-124. 812 с.
2. Кац Я. Евреи в средневековой Европе: замкнутость и толерантность / пер. с иврита С. Рузер, ред. И. Фумбарова. Иерусалим: Библиотека-Алия, 1977. 236 с.
3. Три еврейских путешественника. / пер. П.В. Марголина. М.: Мосты культуры, 2004. 330 c.
4. Лозинский С.Г. Средневековые ростовщики. Страницы из экономической истории церкви в средние века. Петроград: Святитель, 1923. 158 с.
5. Маль Э. Религиозное искусство XIII века во Франции. М.: Институт философии, теологии и истории св. Фомы, 2009. 552 с.
6. Библия. Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета в русском переводе с параллельными местами и приложениями. М.: Российское библейское общество, 2014. 1379 с.
7. Ора Л. Евреи и христиане: полемика и взаимовлияние культур. / перев. Соня Соломник, Анна Гроссман // Академическая книга онлайн. (дата обращения: 01.05.2022).
8. Поляков Л. История антисемитизма: в 2 книгах. Книга I: Эпоха веры / под ред. В. Похрхомовского. М.: Gesharim, 1977. 430 c/
9. Св. Григорий Великий (Двоеслов): Письма о веротерпимости. // Сайт: Азбука Веры. (дата обращения: 12.04.2022).
10. Святитель Григорий Двоеслов. Беседы на Евангелие. М.: Сибирская Благозвонница, 2017. 462 с.
11. Сидоренко А. Вопросы перевода и интерпретации Священного Писания в переписке блаженного Августина с блаженным Иеронимом. // XIX Ежегодная богословская конференция Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета. Том 1. М.: Издательство ПСТГУ, 2009. С. 176-188.
12. Славяне и их соседи. Вып.: Еврейское население в центральной, Восточной и Юго-Восточной Европе. Средние века – Новое время. / под ред. Г.Г. Литаврин, Л.В. Заборовский. М.: Наука, 1994. 231 с.
13. Фредриксен П. Ancient Jew Review: Августин и «единомыслие» с евреями: риторика pro et contra Judaeos. // Лехаим: онлайн портал. (дата обращения: 01.05.2022).
14. Bachrach B.S. Early Medieval Jewish Policy in Western Europe. Minneapolis: University of Minnesota press, 1977. 236 pages.
15. Drews W. The Unkowm Neighbor: The Jew in the Thought of Isidore of Seville. Brill, 2006. 229 pages.
16. Grayzel S. The church and the jews in the XIIIth century. New Yourk: Hermon press, 1966. 384 pages.
17. Linder A. The Legal Status of the Jews in the Roman Empire. Cambridge: Cambridge University Press, 2006. Page: 128-173
18. Markus R.A. Gregory the Great and his World. Cambridge: Cambridge University Press, 1997. 268 pages.
19. Schaff P. Augustine: The writings against the Manichaeans and against the Donatists. // Christian classics ethereal library.NPNF1-04. Augustine: The Writings Against the Manichaeans and Against the Donatists (дата обращения: 12.04.2022).
20. Schreckenberg H. The jews in Christian art an illustrated history. New York: The Continuum Publishing Company, 1966. 418 pages.
21. Shaw B.D. Sacred violence: African Christians and Sectarian Hatred in the Age of Augustine. New York: Cambridge university press, 2011. 931 pages.

1. Blessed Augustine of Hippo Interpretation on the Gospel of John: In 2 vols. / Per. with lat. and note. V.M. Tyulenev. Moscow: Siberian Gospel, 2020. Volume 1. Reasoning 1-37. 798 pages.; Volume 2. Reasoning 38-124. 812 pages.
2. Katz J. Jews in Medieval Europe: Closure and Tolerance. / translated from Hebrew by S. Roeser, ed. by I. Fumbarova. Jerusalem: Library-Aliya, 1977. 236 pages.
3. Three Jewish travelers. / Translated by P.V. Margolin. Moscow: Bridges of Culture, 2004. 330 pages.
4. Lozinsky S.G. Medieval usurers. Pages from the economic history of the church in the Middle Ages. Petrograd: Svyatitel, 1923. 158 pages.
5. Mal E. Religious Art of the Thirteenth Century in France. Moscow: Institute of Philosophy, Theology and History of St. Thomas, 2009. 552 pages.
6. The Bible. Books of the Old and New Testament in Russian Translation with Parallel Places and Appendices. Moscow: Russian Bible Society, 2014. 1379 pages.
7. Ora L. Jews and Christians: polemics and mutual influence of cultures. / Translated by S. Solomnik, A. Grossman // Academic Books Online. (date of the address: 01.05.2022).
8. Polyakov L. History of anti-Semitism: in 2 books. Book I: The Age of Belief. / ed. by V. Pokhrhomovsky. Moscow: Gesharim, 1977. 430 pages.
9. Saint Gregory the Great (Dvoeslov): Letters on religious tolerance. // The ABC of Faith. (date of the address: 12.04.2022)
10. St. Gregory the Great, Dvoeslov. Conversations on the Gospels. Moscow: Sibirskaya Blagozvonnitsa, 2017. 462 pages.
11. Sidorenko A. Issues of translation and interpretation of Scripture in the correspondence of St. Augustine with Blessed Jerome. // XIX Annual Theological Conference of the Orthodox Svyato-Tikhonovsky Humanitarian University. Volume 1. Moscow: Publishing house of PTSU, 2009. Page: 176-188
12. The Slavs and their Neighbors. Issue: The Jewish population in Central, Eastern and South-Eastern Europe. Middle Ages – Modern time. / ed. Ed. by: G.G. Litavrin, L.V. Zaborovskiy. Moscow: Nauka, 1994. 231 pages.
13. Fredriksen P. Ancient Jew Review: Augustine and «sameness» with the Jews: rhetoric pro et contra Judaeos. // Lechaim. (date of the address: 01.05.2022).
14. Bachrach B.S. Early Medieval Jewish Policy in Western Europe. Minneapolis: University of Minnesota press, 1977. 236 pages.
15. Drews W. The Unkowm Neighbor: The Jew in the Thought of Isidore of Seville. Brill, 2006. 229 pages.
16. Grayzel S. The church and the jews in the XIIIth century. New Yourk: Hermon press, 1966. 384 pages.
17. Linder A. The Legal Status of the Jews in the Roman Empire. Cambridge: Cambridge University Press, 2006. Page: 128-173
18. Markus R.A. Gregory the Great and his World. Cambridge: Cambridge University Press, 1997. 268 pages.
19. Schaff P. Augustine: The writings against the Manichaeans and against the Donatists. // Christian classics ethereal library.NPNF1-04. Augustine: The Writings Against the Manichaeans and Against the Donatists (дата обращения: 12.04.2022).
20. Schreckenberg H. The jews in Christian art an illustrated history. New York: The Continuum Publishing Company, 1966. 418 pages.
21. Shaw B.D. Sacred violence: African Christians and Sectarian Hatred in the Age of Augustine. New York: Cambridge university press, 2011. 931 pages.