Выпуск: №7(42) Исследования молодых учёных

Раздел: Исторические науки

Опубликовано: 05 июля 2022

Код уникальной десятичной классификации: 9.94

Автор: Понедельников Михаил Юрьевич

ГАОУ ВО МГПУ, г. Москва, бакалавр 4 курса

Научный руководитель: Кокарева Ольга Владимировна

доцент общеуниверситетской кафедры всеобщей и российской истории Института гуманитарных наук ГАОУ ВО МГПУ, г. Москва

кандидат исторических наук, доцент

Аннотация. В статье оспаривается сложившаяся точка зрения на администрацию раннего домината, как сверхбюрократизированную, централизованную и замкнутую на себе корпорацию, зависимую от императора. Даны общие характеристики статуса среднего бюрократического звена (praeses, corrector, consularis) и рассмотрены общие изменения положения чиновника по отношению к его поданным в контексте формирования новых правовых категорий граждан (honestiores и humiliores). Ряд положений уточняется с опорой на сочинения Аммиана Марцеллина и эпиграфические источники Северной Африки и Триполитании.

Ключевые слова: Поздняя Римская империя; политическая элита Рима; античная Ливия; политические институты; всадничество; легитимация власти; провинциальное управление в Древнем Риме.

Проблемы функционирования позднеримской администрации не получили должного внимания в отечественной исторической науке. Возросшим интересом к вопросу о положении среднего бюрократического звена IV-VI века на Востоке Римской империи можно объяснить появление фундаментального труда по данной проблематике за авторством Д. Слотьес [24]. В своей работе, опираясь также на высказанные ранее идеи А. Джонса [18], она предложила оценивать статус наместника по следующим критериям: по рангу (dignitas), по прежнему профессиональному положению, социальным связям, месту в корпоративной иерархии, а также по наличию различной публичной репрезентации в общественном пространстве (почетные памятники и эпиграфика городов) [24, с. 26, 78]. Наиболее репрезентативным, с точки зрения последнего признака, являются почетные памятники президов с территории римской Триполитании.

Традиционно, на почетном монументе указывалось имя, ранг и титул, который соответствовал занимаемой должности чествуемого лица, поэтому становится возможным охарактеризовать особенность положения наместника Поздней Римской империи на примере провинции Триполитания.

Иногда, из-за нехватки места или для целей упрощения самого текста, некоторые элементы формулы сокращались или убирались. Так, полную формулу (т.е. без сокращений) можно обнаружить в почетной надписи 303 года, которая происходит из центенария Тибубуки: «v(ir) p(erfectissimus) praeses provinciae Tripolitanae» (CIL VIII, 22763).

Всадничество, из которого в конце III и начале IV века рекрутировалось большинство гражданских и военных должностных лиц, в эпоху Феодосия I по статусу занимало второе место после представителей сенатских рангов spectabiles и clarissimus [9, с. 46]. Характерным для позднеантичной системы рангов было отсутствие строгой генетической связи с принадлежностью к привилегированной группе знати (всадники, сенаторы) и занимаемой должностью [2, с. 41]. Поэтому, в частности, в начале IV века достоинство перфектиссима могли получить многие младшие служащие имперской администрации, декурионы, патроны городов. Уже в эдикте 317 года императора Лициния было отмечено, что некоторые из граждан получили этот статус не по причине личного благодеяния императора, а посредством «приобретенной рекомендации» на достоинство (suffragio comparato) [11, с. 554-555]. Упорядочение «служебной» аристократии при Константине, а также повышение рангового статуса наместников провинций до сенаторского достоинства к концу IV века привело к исчезновению президов-перфектиссимов в V веке [11, с. 559-560].

Президы Триполитании, а также президы ряда других провинций, смогли сохранить этот ранг до 378 года, если исходить из последнего эпиграфического свидетельства президов на данной территории. По мнению Д. Маттингли, сохранение столь низкого ранга на этом посту во второй половине IV века, когда Бизацена и Нумидия управлялась бюрократами не ниже достоинства клариссим (Бизацена с 310-х, объединенная Нумидия с 320-х), свидетельствовало о том, что провинцией зачастую управляли люди, имевшие ограниченное социальное и политическое влияние при императорском дворе [20, с. 271]. Объяснить это обстоятельство можно, если вникнуть в общий контекст администрирования провинций Северной Африки.

Бизацена, располагавшаяся к северо-западу от Триполитании, была процветающей и одной из наиболее урбанизированных провинций Северной Африки с богатыми зерновыми культурами и значительным производства масла [14, с. 1674-1677]. Неудивительно, что статус ее правителя должен был оставаться таким же высоким, а пост – более ответственным, учитывая ту роль, которую играли провинции Африки в сборе своего основного натурального налога – анноны, обеспечивающей потребности Рима и армии [3, с. 23-25]. Поэтому, обнаруживается, что должность презида Бизацена занимали представители знатных семейств, обладавших сенаторским достоинством. В частности, в 313-314 гг. на нее был назначен представитель рода Акониев – Аконий Катуллин, впоследствии занявший один из самых престижных сенаторских постов того времени – должность проконсула Африки (в 317-318 гг.) [5, с. 308]. Также престижный cursus honorum здесь, в качестве консуляров, продолжали члены семьи Анициев, достигшие значительного влияния в Риме и при дворе императора [5, p. 163].

В качестве другого примера можно учесть опыт кадровой политики в Мавретании Цезарейской, в которой, как упоминалось ранее, с середины III века встречаются президы в достоинстве перфектиссимов. В эпоху «анархии», пик которой пришелся на правление Валериана и Галлиена, племена баваров и квинквегинтанеев Восточной Мавретании сильно разрушили хозяйство местных городов [14, с. 1698-1706], что, в свою очередь, привело к потере романизированных областей к западу от территорий Castellum Tingitanum (совр. Эш-Шелифф) [4, с. 255]. Напряженное положение в этой провинции требовало здесь присутствия значительно контингента войск и ответственного военного руководителя [22, с. 134].

В отличии от первых двух случаев, Триполитания, развивая свою автономию и процветая при Северах, к началу IV века превратилась в захолустье [20, с. 288], [21, с. 185-188] Северной Африки. Экономический упадок обострился еще сильнее после землетрясения и нападения берберских племен в середине 360-х гг. [24, с. 25]. В связи с этим, понятен аргумент Д. Маттингли о непривлекательности провинций для лиц сенаторского достоинства в занятии должности наместника, если связывать экономическое благосостояние провинции и возможности для построения успешной карьеры. Характерно, что на рубеже IV-V вв. президы остались только в обеих Мавретаниях и Триполитании, то есть в регионах наиболее «проблемных» для управления во внутренней и внешнеполитической деятельности [23, с. 105]. Если в Мавретании это были социальные и религиозные противоречия, накладывающиеся на партикуляристские стремления мавретанской знати [7, с. 29-32], то в Триполитании дестабилизирующим положением стали многочисленные рейды австориан, окончательно уничтоживших экономику городов [15, с. 650-652]. Эти обстоятельства понижали престижность провинции и общеимперская тенденция замены перфектиссимата на клариссимат, вероятно, так и не возобладала на территории Триполитании.

Как и все президы Поздней Римской империи, наместник Триполитании находился под юрисдикцией правителя своего диоцеза. В IV веке его начальником был викарий Африки (vicarius Africae), самый старший чиновник, возглавлявший гражданскую администрацию всех провинций (кроме Проконсульской Африки с Карфагеном, находившегося под контролем проконсула). Кодекс Феодосия сохранил нам довольно много императорских конституций, адресованных к викариям Африки. Помимо естественной потребности организовать исполнение натуральных повинностей, наложенных на данные провинции (аннона), как верно было подмечено Е. Марей [6, c. 324], столь большое количество рескриптов и конституций императоров к африканским наместникам должно свидетельствовать о заинтересованности центральной власти по защите интересов куриальных слоев от разнообразных притеснений со стороны «знатнейших» и чиновников фиска. Активная подача различных петиций и просьб свидетельствует о еще достаточной развитости института провинциальных собраний в течение всего IV века. Кроме того, Констанций II запретил в африканских провинциях препятствовать работе провинциальных собраний и ограничивать их права на декреты и петиции («поэтому никакой диктатор (здесь имеется в виду высший магистрат – М.П.) не должен препятствовать их собраниям; никто не должен клеветать на их совещания». – Nullus igitur obsistat coetibus dictator, nemo conciliis obloquatur. – CTh. XII. 12. 1, пер. с лат. К. Фарр [28]).

Оффиций викария был очень важным контролирующим органом по надзору за младшими наместниками и казначеями (CTh. I. 15. 2). С целью разгрузки почтовой службы, если наместник хотел направить доклад непосредственно императору, викарий должен был сначала сам проверить обстоятельства дела (CTh. I. 15. 3) и, если была потребность, принимать решение самостоятельно (CTh. I. 15. 4) или отправить доклад самому императору (CTh. I. 15. 8). Это, в свою очередь, могло препятствовать коммуникации центральной власти с наместником и приводить к печальным последствиям. Также викарий во время инспекций по провинциям должен был следить за судебными делами ординарного судьи (ordinarius iudex), т.е. наместника провинции, и отслеживать исполнение налоговых сборов: «Как только Твоя искренность вступит в провинцию, пусть внимательно исследует, насколько ординарный судья в возложенных на него делах проявит себя добросовестным и деятельным. Если он будет уличен в том, что не довел расследование до конца, или не позаботился о погашении долга по тем статьям, относительно которых он был осведомлен, то будет правильно, чтобы он получил заслуженный строгий выговор за нерадение общественной пользе» – CTh. I. 15. 6, перевод Е. Марей). Итак, викарий Африки имел значительные полномочия в регулировании деятельности наместника и лично модерировал его переписку с императором.

Другой важной институцией, возвышавшейся в иерархии над президом Триполитании, был комит Африки (comes rei militaris per Africam). Это было довольно позднее изменение, относительно военных и административных преобразований первой декады четвертого века, которое приписывается младшему сыну Константина – Константу (337-350 г.) [16, с. 483]. Комиты занимали положение выше, чем дуксы лимесов (dux), но ниже, чем магистры пехоты (magister peditum) и кавалерии (magister equitum). Им подчинялись различные отдельные войска как лимеса, так и полевой армии (comitatenses), а также командиры некоторых подразделений, среди которых были препозиты, трибуны, командующие вспомогательных отрядов (alae, numeri). Как и викарий диоцеза, комит Африки носил ранг высокородного мужа (vir spectabilis – ND, Occ., XXV, 1). Штаб-квартира комита располагалась в Карфагене (CTh. XII. 1. 15). На этого нового командира возлагались задачи по защите наиболее важных регионов с целью быстрого реагирования на крупные военные угрозы в тот момент, когда силы пограничных войск были не в состоянии справиться с проблемой [16, с. 482-484].

Г. Дональдсон полагал, что триполитанский лимес мог существовать как военно-административная единица, независимая от комита Африки. Для полицейских операций низкой интенсивности провинция могла существовать самостоятельно, но у нее не было военных ресурсов для борьбы с крупными вторжениями, и ответственность за оборону от серьезной внешней угрозы должна была лежать на комите Африки [13, с. 170]. Тем не менее, известно, что некоторые подразделения в конце IV – начале V вв., расквартированные в Триполитании, подчинялись комиту Африки: (cohors?) II Afrorum, limes Tablatensis, limes Tamallensis. Вероятно, военные компетенции презида Триполитании, которые успешно исполнялись им до 330-х гг., затем перешли к комиту Африки примерно в 360-е гг. [20, с. 272].

События первой половины 360-х хорошо иллюстрируют взаимоотношения властных военных и гражданских институций. Аммиан Марцеллин сообщает, что, когда для проведения компании против аусториан, беспокоивших сельские регионы Гефары (Amm. XXVIII, 6. 4), в провинцию явился комит Африки Роман, он затребовал 4000 верблюдов и соответствующего фуража для похода в пустыню (XXVIII, 6. 5). Это вызвало неудовольствие жителей, на которых ложилось бремя сбора необходимого. Они призвали на свою сторону презида Триполитании Рурикия и отправили депутацию с жалобой ко двору Валентиана I (364-375 гг.) (XXVIII, 6. 7). Однако, Роман, имея связи при дворе, в лице магистра оффиций Ремигия (лат. magister officiorum), скомпрометировал нотария Палладия, который с викарием Африки должен был рассмотреть «триполитанское дело» (XXVIII, 6. 18-19). В итоге, несмотря на изначальную благосклонность императора к триполитанскому собранию, утвердившего (со)руководство Рурикия войсками, которые должны были воевать против аусториан, Валентиан изменил свое мнение под влиянием интриг Романа и «велел также казнить презида провинции Рурикия за ложное известие, а кроме того и за то, что в его докладе, как полагали, были дерзкие выражения» («Ruricium autem praesidem ut mendacem morte multari, hoc quoque accedente quod in relatione eius verba quaedam, ut visum est, inmodica legebantur» – Amm. XXVIII, 6. 22, перевод Ю. Кулаковский).

Аммиан сообщает нам о наличии некого донесения (relatio), которое относят ко времени первого триполитанского посольства к императору. «Дерзкие» высказывания, видимо, должны были быть брошены в отношении преступного бездействия Романа. На основании этого, в частности, было выдвинуто предположение [12, с. 351-353] о том, что Рурикий пострадал «заслуженно», а именно, в соответствии с указом Валентиана от 365 г. относительно доносчиков (delatores) (CTh. X. 10. 10) [28, с. 29]. Если это донесение действительно было доставлено ко двору только с делегатами провинции, то это подтверждает мысль о том, что нормальное функционирование оффиция викария было нарушено комитом Романом, так как он намеревался скрыть истинные обстоятельства дела.

Итак, в конфликте между городами Триполитании и старшей администрацией как военной, так и гражданской, презид Рурикий оказался на стороне именно городов. Данный случай должен хорошо иллюстрировать прежнее предположение о том, что статус в иерархии скорее зависел не от привилегий корпорации чиновников, а, скорее, от положительной оценки местного сообщества. Степень доверия между Рурикием и провинциальным собранием, доверившем президу командовать войсками в Триполитании, еще раз это подтверждает.

На последнем этапе существования Триполитанского лимеса (кон. IV – нач. V в.), учитывая резкое ухудшение военной обстановки провинции после 360-х гг., возник еще один важный институт, который, несомненно, должен был составить конкуренцию президу Триполитании в управлении провинцией. Это был военный чиновник, упоминаемый ранее – дукс провинции Триполитания (dux provinciae Tripolitanae) (ND., XXXI, P. 186). Несмотря на сохранение некой военной автономии в управлении войсками, тем не менее, дукс теперь находился в подчинении комита Африки [20, с. 288].

В сравнении с президом, который тоже сохраняется в Notitia Dignitatum (ND., XX, P. 166), дукс обладал, вероятно [24, с. 31], более высоким статусом. Кодекс Феодосия сообщает в 393 г. о dux et corrector limitis Tripolitani (совмещавший гражданские и военные обязанности) (CTh XII, 1, 133); последнее упоминание презида Триполитании приходится на 399 г. (CTh. XI. 30. 59), а значит, что гражданское управление не перешло к дуксу надолго. Если доверять сведениям Notitia Dignitatum, то презид должен был остаться здесь и в начале V века, хотя дукс Несторий (comes et dux), известный по рескрипту 406 г. разбирает вопросы гражданского наместника (CTh. XI. 36. 33). Еще две надписи из Лептиса в начале V века демонстрируют ту роль, которую приобрел дукс в жизни городов Триполитании. Во-первых, комит и дукс Флавий Македоний был клариссимом (vir clarissimus), а последний датируемый дукс Флавий Отригий занимал второе высшее сенаторское достоинство спектабил (IRT 480), а, во-вторых, характер благодарственных отзывов провинциалов указывает на некоторые гражданские добродетели, особенно, в почетной надписи Македония («человеку, выдающемуся в добродетели, восхитительному в справедливости, сдержанному в умеренности, защитнику справедливости, защитнику невинных – virtuti praestanti aequitati miravili temperantia moderato defensori iustitiae innocentium vindici». IRT 529, пер. c лат. И. Тантильо). Исчезновение президов из публичного пространства, а также вмешательства в дела, относящиеся к сфере их компетенций, должно свидетельствовать о падении авторитета и статуса гражданских наместников. И все же, власть его должна была сохраняться, так как в ND встречаются случаи полного совмещения гражданской и военной власти в Северной Африке [23, с. 184].

Общая проблема просопографии президальных провинций обусловлена крайней низкой информативностью источников, сообщающих о карьере тех или иных чиновников низкого ранга. Зачастую, большинство персоналий известно только по эпиграфике и порождает беспочвенные догадки. Тем не менее, есть основания полагать, что некоторые из президов эпохи Констанция II имели восточное происхождение [24, с. 31]. В основном же, довольно сложно судить о этнической принадлежности наместников.

Несколько больше данных можно извлечь о прежнем социальном и профессиональном состоянии президов. Так, уже упомянутый Аврелий Квинтиан был президом Нумидии Циртенской (PLRE. Vol. I. P. 956. Aurelius Quintianus 2). Относительной вероятностью обладает версия того, что Флавий Непоциан и Непоциан из Бурдигала (PLRE. Vol. I. P. 624. Nepotianus 1), друг и грамматик поэта Авсония (PLRE. Vol. I. P. 140-141. Ausonius 7) (ок. 310-394 гг.), один и тот же человек. В пользу этого говорит, что Авсоний констатирует, что Непоциан был «возвышен честью назначения на пост наместника» – «honore gesti praesidatus inclitus» (Aus. Prof. 15) [10, с. 120-123]. Сомнение высказывает И. Тантильо, утверждая, что обладание специфическим статусом комита и презида провинции требовало военных навыков управления, которые навряд ли могли быть у достаточно зрелого к тому времени грамматика Непоциана [25, с. 193]. Хотя, пример того же Авсония хорошо иллюстрирует, что в столь почтенном возрасте человек интеллектуального труда мог занять весьма высокие посты в государственном управлении [26, с. 182-183]. В действительности Д. Маттингли скептически оценивает результаты деятельности Архонтия и Непоциана в военных мероприятиях, так как они не смогли предупредить вторжения 363-365 гг. [20, с. 293-294]. В качестве более слабых версий выступают попытки обнаружить представителей местной куриальной верхушки в качестве президов Триполитании [25, с. 31], однако аргументация сторонников данных гипотез слишком слабая, чтобы посвятить этому отдельное внимание. Построение дальнейшей карьеры, после завершения исполнения должности наместника провинции, очень часто зависело от успешного взаимодействия с местными элитами и провинциалами, которые обеспечивали признание заслуг презида посредством суффрагия (suffragium). По-видимому, следует разделять суффрагий времен Поздней империи на два вида. Один, очевидно, связан с институтом суффрагатора (suffragator) и зависел от наличия личных связей и приближенности к императору или высшим бюрократам [18, с. 390-396]. Другой же, более актуальный для Триполитании, был отражен в реализации общественного суффрагия, который можно рассматривать, как форму благодарности [24, с. 152] местного сообщества за проявленные благодеяния со стороны наместника. Это предположение можно подтвердить материалом из Триполитании. В почетной надписи упомянутого выше Флавия Непоциана, презида и комита, встречаются такие слова: «совет Лептис Магны, вместе с народом, статую мраморную разместил с надлежащими декретами и рекомендациями» («ordo civitatis Lepcimag(nensis) cum populo statuam marmoream ob haec merita decretis et sufragiis concinnentibus conlocavit» – IRT 565).

Упоминания «подобающих» суффрагиев у Непоциана говорит об особой его исключительности среди всех прочих президов Триполитании. Следует также отметить, что Непоциан оказал некоторые «multis beneficiis» (IRT 565), тем самым стяжав статус друга местной аристократии.

Согласно неформальным нормам, куриалы должны были оказывать почет «гостю»-наместнику в надежде на такой же симметричный ответ и доброе расположение в провинциальных решениях. Этот почет также выражался в соответствующем суффрагии, которым богатые куриалы могли помочь наместнику в его дальнейшей карьере. Возникновение именно таких отношений коренилось в особенной политической культуре греко-римского полиса, которая претерпела изменения в эпоху Империи. Несмотря на то, что сейчас неизвестно расположение претория наместника (praetorium) в Триполитании [25, с. 31], общеимперская практика размещения дома и сотрудников правителя провинции (officium) сообщает, что таковым могли являться общественные гостиницы, предоставляемые городом, или дома местных состоятельных граждан [8, с. 24], которые, несомненно, стремились привлечь презида на свою сторону. В этом взаимообмене были заинтересованы обе стороны и, тем более, в Триполитании, в которой, как уже было сказано, презид практически всегда занимал более низкий иерархический статус в сравнении с другими наместниками прочих провинций Северной Африки.

Итак, нужно говорить о том, что суффрагий для презида Триполитании мог являться важным элементом в построении достойной карьеры, и мотивировал чиновника к более ревностному исполнению своих обязанностей в провинции и в защите интересов куриальной верхушки городов. Поскольку на пост презида Триполитании, по-видимому, назначались не знатные представители всаднической группы, статус презида и его карьера зависели от успешности их политики в городе и военных способностей.

Таким образом, статус гражданского наместника в Триполитании зависел от положения во внутренней иерархии должностей и рангов элиты. Презид провинциии занимал низкое положение в управлении диоцеза и был зависим, как от контроля и деспотизма отдельных должностных лиц более высокого рана, в лице викария и комита Африки, так и от общественного одобрения триполитанского сообщества, примеры выражения которого можно обнаружить в многочисленных почетных памятниках президов, установленных в городах Триполитании. Данные памятники можно рассматривать как форму общественного suffragium, способствующего укреплению статуса наместника в обществе.

Дальнейшее рассмотрение на материалах отдельных провинций Римской империи позволит углубить представление специалистов о характере власти римских наместников в эпоху раннего домината.

The status of governor in the Late Roman Empire (on the example of praesides of Tripolitania)

Ponedelnikov M.Yu.,
bachelor of 4 course of the Moscow City University, Moscow

Research supervisor:
Kokareva Olga Vladimirovna,
Associate Professor of the Department of General and Russian History of the Institute of Humanities of the Moscow City University, Candidate of Historical Sciences, Associate Professor

Annotation. The article challenges the prevailing view of the administration of the early dominant as a super-bureaucratic, centralized and self-contained corporation dependent on the emperor. The general characteristics of the status of the middle bureaucratic level (praeses, corrector, consularis) are given and the general changes in the position of the official in relation to his filed in the context of the formation of new legal categories of citizens (honestiores and humiliores) are considered. A number of provisions are clarified based on the writings of Ammianus Marcellinus and epigraphic sources of North Africa and Tripolitania.
Keywords: The Late Roman Empire; the political elite of Rome; ancient Libya; political institutions; horsemanship; legitimization of power; provincial government in Ancient Rome.

1. Аммиан Марцеллин. Римская история. / пер. Ю.А. Кулаковского, А.И. Сонни. СПб.: Алетейя, 1994. 570 с. = [Amm.]
2. Гийан Р. Очерки административной истории ранневизантийской империи (IV-VI вв.): Заметки о титулах знати: эгрегий, перфектиссим, клариссим. // Византийский временник. М.: Наука, 1964. Т. XXIV. C. 35-48.
3. Дилигенский Г.Г. Северная Африка в IV-V веках. / Отв. ред. Е.М. Штаерман. М.: Изд-во АН СССР, 1961. 291 c.
4. Жюльен Ш.-А. История Северной Африки. Тунис, Алжир, Марокко. Том 1. От древнейших времён до арабского завоевания (647 год). М.: Изд-во иностранной литературы, 1961. 429 с.
5. Зайцева Е. Эволюция римского сенаторского сословия в IV-VI вв.: просопографический аспект: дисс ... кандидата ист. наук: 07.00.03; Екатеринбург, 2021. 362 с.
6. Марей Е. Кодекс Феодосия об обязанностях викариев и наместников провинций. // Исторический вестник. 2017. Т. 19. С. 320-348.
7. Машкин Н.А. Движение агонистиков (из истории римской Африки IV в.). «Историк-марксист», 1935. № 1. С. 28-52.
8. Смышляев А. «Правление по-граждански» в представлении греческих писателей и в практике римской власти. // Исторический вестникъ. Т. 19. Рим: dominatio. М.: 2017. С. 10-49.
9. Шевченко А. Зависимое сельское население Римской империи (IV-VI вв.). СПБ.: Алетейя, 2019. 214 с.
10. Ausonius. Volume I: Books 1-17 / Translated by Hugh G. Evelyn-White. Loeb Classical Library 96. Cambridge, 1919. = [Aus. Prof.] – Commemoratio professorum Burdigalensium.
11. Davenport C. A history of the Roman equestrian order. Cambridge, 2019. 717 pages.
12. Demandt A. Die Tripolitanischen Wirren unter Valentinian I. // Byzantion. vol. 38. Leuven, 1968. Page: 351-353.
13. Donaldson G. The praesides provinciae Tripolitanae. Administrators and military commanders. // Town and Country in Roman Tripolitania. Edited by D. Buck, D. Mattingly. Oxford, 1985. Page: 165-177.
14. Encyclopédie berbère. / ed. Desanges J. № 11. 1992. (дата обращения: 09.03.2022)
15. Felici F. Austuriani e Laguatan in Tripolitania. // L'Africa romana, 2006. Page: 591-688.
16. Gomez M. Constantine, Constans and the comes rei militaris (306-350). // Acts of the XIII Symposium of Nis and Byzantium. Nish, 2015. Page: 477-487.
17. Hamdoune C. L’expédition de Maximien en Afrique. // Antiquités africaines. 2010. vol. 46-48. Page: 185-199.
18. Jones A. The Later Roman Empire 284-602: A Social, Economic and Administrative Survey. 3 vols. Oxford, 1964. 512 pages.
19. Jones A. The Prosopography of the Later Roman Empire. Vol. I. 260-395. A. Jones. Cambridge, 1975. 1152 pages.
20. Mattingly D. Tripolitania. London-Batsford, 1994. 465 pages.
21. Munzi M. L'impero romano in crisi. La Tripolitania. L'Impero Romano Del III Secolo Nella Crisi Monetaria. // Confronto Drammatico Con II XXI Secolo. Biassono, 2012. Page: 182-192.
22. Rushworth A. Soldiers and tribesmen: the Roman army and tribal society in late imperial Africa. Newcastle University, 1992. 237 pages.
23. Seeck O. Notitia dignitatum. Accedunt notitia urbis Constantinopolitanae et laterculi provinciarum. Berlin, 1876. 340 pages.
24. Slootjes D. The Governor and his Subjects in the Later Roman Empire. Boston, 2006. 204 pages.
25. Tantillo I. Leptis Magna. Una città e le sue iscrizioni in epoca tardoromana. / I. Tantillo, F. Bigi. et al. Cassino, 2010. 576 pages.
26. The Inscriptions of Roman Tripolitania. / ed. J. Reynolds, J. Ward-Perkins, S. Aurigemma, R. Bartoccini, G. Caputo, R. Goodchild, P. Romanelli. Roma 1952. (дата обращения: 09.03.2022).
27. The Oxford Dictionary of Late Antiquity. Oxford, 2018. 1637 pages.
28. The Theodosian Code and Novels and the Sirmondian Constitutions: A Translation with Commentary, Glossary, and Bibliography. / by C. Pharr, T. Davidson, M. Pharr. Princeton University Press, 1952. 643 pages.
29. Wilkinson R. Private Armies and Personal Power in the Late Roman Empire. / R. Wilkinson. The University of Arizona, 2006. 122 pages.

1. Ammianus Marcellinus. Roman history. / per. Yu.A. Kulakovsky, A.I. Sonny. St. Petersburg: Aleteya, 1994. 570 pages. = [Amm.]
2. Guilland R. Essays on the administrative history of the Early Byzantine Empire (IV-VI centuries): Notes on the titles of the nobility: egregium, perfectissim, clarissim. // Byzantine vremennik. Moscow: Nauka, 1964. Vol. XXIV. Page: 35-48.
3. Diligensky G.G. North Africa in the IV-V centuries. / Ed. by E.M. Shtaerman. Moscow: Publishing House of the USSR Academy of Sciences, 1961. 291 pages.
4. Julien S.-A. History of North Africa. Tunisia, Algeria, Morocco. Volume 1. From ancient times to the Arab Conquest (647). Moscow: Publishing House of Foreign Literature, 1961. 429 pages.
5. Zaitseva E. The evolution of the Roman senatorial class in the IV-VI centuries: prosopographical aspect: diss... Candidate of Historical Sciences: 07.00.03; Yekaterinburg, 2021. 362 pages.
6. Marey E. Codex Theodosianus on the duties of vicars and province governors. // Historical Bulletin. 2017. Vol. 19. Page: 320-348.
7. Mashkin N. A. The movement of agonistics (from the history of Roman Africa of the IV century). «Marxist Historian», 1935. № 1. Page: 28-52.
8. Smyshlyaev A. «Civil government» in the representation of Greek writers and in the practice of Roman power. // Historical journal. Vol. 19. Rome: dominatio. Moscow, 2017. Page: 10-49.
9. Shevchenko A. Dependent rural population of the Roman Empire (IV-VI centuries). St. Petersburg: Aleteya, 2019. 214 pages.
10. Ausonius. Volume I: Books 1-17 / Translated by Hugh G. Evelyn-White. Loeb Classical Library 96. Cambridge, 1919. = [Aus. Prof.] – Commemoratio professorum Burdigalensium.
11. Davenport C. A history of the Roman equestrian order. Cambridge, 2019. 717 pages.
12. Demandt A. Die Tripolitanischen Wirren unter Valentinian I. // Byzantion. vol. 38. Leuven, 1968. Page: 351-353.
13. Donaldson G. The praesides provinciae Tripolitanae. Administrators and military commanders. // Town and Country in Roman Tripolitania. Edited by D. Buck, D. Mattingly. Oxford, 1985. Page: 165-177.
14. Encyclopédie berbère. / ed. Desanges J. № 11. 1992. (date of the address: 09.03.2022)
15. Felici F. Austuriani e Laguatan in Tripolitania. // L'Africa romana, 2006. Page: 591-688.
16. Gomez M. Constantine, Constans and the comes rei militaris (306-350). // Acts of the XIII Symposium of Nis and Byzantium. Nish, 2015. Page: 477-487.
17. Hamdoune C. L’expédition de Maximien en Afrique. // Antiquités africaines. 2010. vol. 46-48. Page: 185-199.
18. Jones A. The Later Roman Empire 284-602: A Social, Economic and Administrative Survey. 3 vols. Oxford, 1964. 512 pages.
19. Jones A. The Prosopography of the Later Roman Empire. Vol. I. 260-395. A. Jones. Cambridge, 1975. 1152 pages.
20. Mattingly D. Tripolitania. London-Batsford, 1994. 465 pages.
21. Munzi M. L'impero romano in crisi. La Tripolitania. L'Impero Romano Del III Secolo Nella Crisi Monetaria. // Confronto Drammatico Con II XXI Secolo. Biassono, 2012. Page: 182-192.
22. Rushworth A. Soldiers and tribesmen: the Roman army and tribal society in late imperial Africa. Newcastle University, 1992. 237 pages.
23. Seeck O. Notitia dignitatum. Accedunt notitia urbis Constantinopolitanae et laterculi provinciarum. Berlin, 1876. 340 pages.
24. Slootjes D. The Governor and his Subjects in the Later Roman Empire. Boston, 2006. 204 pages.
25. Tantillo I. Leptis Magna. Una città e le sue iscrizioni in epoca tardoromana. / I. Tantillo, F. Bigi. et al. Cassino, 2010. 576 pages.
26. The Inscriptions of Roman Tripolitania. / ed. J. Reynolds, J. Ward-Perkins, S. Aurigemma, R. Bartoccini, G. Caputo, R. Goodchild, P. Romanelli. Roma 1952. (date of the address: 09.03.2022).
27. The Oxford Dictionary of Late Antiquity. Oxford, 2018. 1637 pages.
28. The Theodosian Code and Novels and the Sirmondian Constitutions: A Translation with Commentary, Glossary, and Bibliography. / by C. Pharr, T. Davidson, M. Pharr. Princeton University Press, 1952. 643 pages.
29. Wilkinson R. Private Armies and Personal Power in the Late Roman Empire. / R. Wilkinson. The University of Arizona, 2006. 122 pages.