Аннотация. В статье анализируется изменение семантики понятия «самодержавие» в официальной риторике верховной власти в Российской империи в конце XIX – начале ХХ вв. В качестве основного источника исследуются тексты официальных речей императора Николая II, а также ключевые для политической истории России того периода законодательные акты. Большое внимание уделяется рассмотрению контекста тех обстоятельств, при которых монарх публично говорил о «самодержавии». Автор приходит к выводу, что данное понятие, использовавшееся в домодерную эпоху для нейтрального описания государственного строя и прерогатив монарха, к началу ХХ в. политизируется, в связи с чем проблема выявления дефиниций «самодержавия», является перспективной для дальнейшего исследования.
Ключевые слова: Российская империя, историческая семантика, история понятий, самодержавие, абсолютизм, Николай II.
В Российской империи в конце XIX – начале ХХ вв. шли процессы модернизации: индустриализация, урбанизация, появление институтов рыночной экономики. Наступление модерности приводило и к изменениям в общественно-политической и государственно-правовой сферах. На рубеже XIX-ХХ вв. остро назрела необходимость изменения государственного строя, поскольку как отмечает историк К.А. Соловьев, в Европе в этот период активно идут процессы демократизации [1, с. 9-10]: ослабления прерогатив верховной власти, расширения избирательного права. В сложившихся исторических условиях появлялась угроза для традиционной легитимности правящей в России династии Романовых.
Описанные исторические процессы влияли на семантику многих старых понятий, в том числе и тех, которые использовались верховной властью для самоописания и концептуализации существовавшего государственного строя. Под влиянием модернизации понятия меняли свое смысловое наполнение, а значения, которыми они нагружались прежде, трансформировались. Подобные трансформации понятийного аппарата являлись, как отмечал немецкий историк Р. Козелекк, «фактором и индикатором исторических процессов» [2, с. 24]. Поэтому через изучение истории понятий, связанных с политическими изменениями, происходившими в России на рубеже XIX-ХХ вв., можно по-новому подойти к пониманию таких событий как революция 1905-1907 гг. или преобразование государственного строя в думскую монархию. Следует проследить, как эти изменения отражались в языке самих представителей верховной власти, поскольку именно от них во многом зависело изменение архитектуры политических институтов Российской империи в начале ХХ в.
Помимо этого, исследование процесса изменения смыслов и значений важно еще и потому, что в историографии до сих пор понятие «самодержавие» используется крайне небрежно. Историки, как правило, при изучении одной эпохи либо вкладывают в понятие смысловое наполнение из другого исторического периода, для которого была характерна своя определенная семантика, либо вовсе не рефлексируют относительно, используемых ими в описании исторических процессов, понятий. Данное обстоятельство приводит к искажению оптики и мешает адекватно анализировать исследуемую эпоху. Это касается и периода Российской империи начала ХХ века, когда под «самодержавием» понимается скорее то, что понималось в XVII-XVIII вв., в особенности в эпоху «просвещенного абсолютизма». Понятие «самодержавие» на рубеже XIX-ХХ вв. могло изменять свое семантическое наполнение. На выявление его новых значений и причин их формирования направлено данное исследование.
Поскольку объектом исследования являются смыслы, вкладываемые в понятие «самодержавие», следует обратится к традициям немецкой школы изучения истории понятий («Begriffsgeschiche»), в исследовательском фокусе которой находятся изменения смыслового наполнения понятий, относящиеся к государству и политике под влиянием перехода от домодерного состояния общества к современному. Данный подход с недавнего времени активно и успешно применяется при изучении российской истории [3, с. 5], в том числе и при изучении истории «самодержавия» [4, с. 191-196]. В рамках него понятие анализируется через рассмотрение его темпоральной внутренней структуры. Под этой структурой понимаются «разные временные наслоения, смысл которых имеет силу на протяжении различных промежутков времени»[5, с. 25]. Данные темпоральные пласты различимы, поскольку каждый пласт в истории понятия имеет свою уникальную семантику: исторический опыт, которым понятие нагружено, и новые ожидания, которые вкладываются в него на определенном этапе. Исследуется понятие в рамках отдельного темпорального пласта с помощью анализа тех контекстов, в которые исследуемое понятие встроено. В рамках данного исследования рассматривается темпоральный пласт понятия «самодержавие» на рубеже XIX-ХХ вв. и предпринимаются попытки выявить как исторический опыт предыдущих эпох, так и новые идеи, которыми оно нагружалось. Однако, прежде чем перейти непосредственно к данному периоду следует кратко описать историю данного понятия в предшествующие эпохи.
Понятие «самодержавие» использовалось русскими монархами со времен правления великого князя Ивана III. Обозначение монарха как «самодержца» является калькой с греческого «αὐτοκράτωρ» [6, с. 221]. Данное понятие играло крайне важную роль в самоописании и концептуализации государственно-правового устройства Российского государства. В XVIII-XIX вв. под самодержавием понимался как государственный строй Российской империи, так и характер власти государя. Данное понимание «самодержавия» как ключевого концепта описания домодерной государственности нашло свое отражение в действующем до 1906 г. законодательстве. В ст. 1 Основных законов Российской империи говорилось, что «Император Всероссийский есть Монарх самодержавный и неограниченный» [7, с. 1]. Таким образом, данное понятие могло указывать на абсолютную власть государя. При этом оно использовалось как политически нейтральная описывающая категория. Однако под влиянием модернизационных процессов, происходивших в Российской империи во второй половине XIX – начале ХХ вв., семантика понятия «самодержавие», могла меняться. С одной стороны, сами социально-политические изменения в России были фактором перемены смыслов, вкладываемых в данное понятие, с другой стороны, само появление новых идей, включаемых в данное понятие, было индикатором этих фундаментальных изменений. Поэтому следует обратится к тому, как представители верховной власти и в особенности сам царь понимали понятие «самодержавие», в частности в своих публичных выступлениях.
В «Полном собрании речей Императора Николая II. 1894-1906» [8] содержатся все речи царя, произнесенные им с момента восшествия на престол в 1894 г. и до созыва I Государственной думы Российской империи. Императорские речи в данный период следует разделить на несколько групп по критерию тех, кому они были адресованы:
- приветственные слова и тосты на дипломатических мероприятиях;
- благодарственные слова, тосты, напутствия (особенно увеличившиеся с началом русско-японской войны) полкам Российской императорской армии;
- слова во время приема представителей земств и городов, а также сословных, профессиональных, политических и этно-религиозных групп.
Все мероприятия, на которых произносились речи, предполагали более или менее жесткий протокол, а потому сама речь на таком мероприятии была определенным элементом церемонии – выверенной, продуманной и не имеющей ничего лишнего. Сам жанр официальной императорской речи не предполагал никаких «отступлений» от протокола и устоявшегося шаблона, о наличии которого говорит схожесть речевых оборотов отдельных царских выступлений.
В самих речах содержится крайне мало информации по существу, как о внутренней, так и о внешней политики государства. Следовательно, выступая официально, царь почти не мог высказывать свою точку зрения по государственным вопросам, а если и высказывал, то крайне скупо. Однако зачастую официальная речь была едва ли не единственным средством продемонстрировать публично личное отношение царя к тем или иным аспектам государственной политики, поскольку даже публикуемые официальные документы не всегда могли содержать точку зрения монарха. Таким образом, несмотря на достаточно серьезную ограниченность, официальные речи царя являются крайне ценным источником по исследованию истории понятия «самодержавие», поскольку в них можно увидеть, какими смыслами его нагружал сам Николай II в додумский период своего правления.
В 1894-1906 гг. слово «самодержавие» упоминалось в царских речах только два раза: в знаменитой речи представителям земств и городов 17 января 1895 г. и 16 февраля 1906 г. при приеме представителей Самодержавно-Монархической партии. Однако данное понятие, в силу того, что содержалось в тексте государственных законов и касалось напрямую описания сущности верховной власти, было крайне важным элементом, как государственно-правового дискурса, так и легитимирующего правящую династию мифа. Поэтому Николай II, нечасто обращаясь в своих публичных выступлениях к вопросам государственного устройства, также нечасто употреблял и это слово. Следует предположить, что к понятию «самодержавие» в официальных речах царь обращался только тогда, когда речь шла о государственном устройстве России и политических преобразованиях (или об их отсутствии). Помимо этого, в обоих случаях монарх обращался к адресатам третьей категории, то есть к представителям тех групп, которые были включены в политическое пространство и общественную дискуссию в Российской империи. В первой речи – это либерально настроенные земцы, а во второй представители правой политической партии. Армия, так же, как и представители иностранных государств, не являлись участниками внутрироссийского общественно-политического пространства. Это говорит о том, что понятие «самодержавие» использовалось царем не столько для нейтрального описания существующего государственного строя, сколько как понятие, нагруженное политико-идеологическими смыслами. Политизация используемого в речах понятия указывает на процессы изменения его семантики. Поэтому следует выявить, какими новыми значениями оно нагружалось в речах монарха. Для того чтобы выявить какой смысл император вкладывал в понятие «самодержавие» необходимо рассмотреть специфику исторического контекста обоих случаев, когда слово «самодержавие» было им произнесено.
Первое употребление данного понятия произошло в самом начале царствования – 17 января при приеме земских и городских представителей. В данном случае понятие «самодержавие» использовалось, очевидно, как синоним абсолютной власти монарха, поскольку в контексте данной речи «начала самодержавия» явно противопоставляются «бессмысленным мечтаниям об участии представителей земства в делах внутреннего управления» [8, с. 7], т.е. идее ограничения власти монарха.
Однако, во второй раз «самодержавие» употребляется царем уже во время событий революции 1905-1907 гг. после публикации Манифеста 17 октября и имеет совершенно иную семантику. В своей речи Николай II говорит, что «возвещенные» им реформы не подлежат пересмотру и права данные всему населению одинаково «неотъемлемы». При этом монарх особо отмечает в конце речи, что самодержавие его «остается таким, каким оно было встарь» [8, с. 73]. Семантика «самодержавия» в данном случае, очевидно, противоречит семантике данного понятия из речи 17 января 1895 г., поскольку в п. 3 манифеста 17 октября указывается на ограничение законодательной власти царя [9, с. 41], в то время как в 1895 г. слово «самодержавие» в речи императора означало резкое неприятие посягательств представителей земств и городов на прерогативы монарха.
Таким образом, в царских официальных речах в додумском периоде прослеживается два противоречащих друг другу нарратива, в которых семантика понятия «самодержавия» различается. Это обстоятельство рождает семантическую неопределенность относительно того, что же имел в виду Николай II, когда публично говорил о самодержавии, поскольку в данных речах явно видно смысловое противоречие. Данное обстоятельство можно интерпретировать двояко. С одной стороны, царь мог изначально считать самодержавие синонимом неограниченности верховной власти, и лишь революция 1905-1907 гг. и необходимость реформирования государственного строя, вызванная ею, заставили его пересмотреть смыслы, вкладываемые им в понятие «самодержавие». В пользу данной версии может свидетельствовать то, что смыслом «неограниченности власти» монарх нагружал «самодержавие» изначально, в относительно стабильное время начала царствования и события 1905-1907 гг. вынудили его сконструировать новый нарратив, в котором данное понятие имело иную семантику.
С другой стороны, император мог и не рассматривать самодержавие в рамках дихотомии «ограниченной/неограниченной» власти, а трактовать его совершенно иначе. Это предположение подтверждает и текст «Основных государственных законов» 23 апреля 1906 г., который созвучен нарративу речи 16 февраля 1906 г. В ст. 4 указано, что царю принадлежит «самодержавная власть» [10, л. 2], но ст. 86 при этом ограничивает его законодательную власть. Еще одним подтверждением этой версии является наречие «встарь» употребленное по отношению к «самодержавию» во втором нарративе. Это наречие должно было отсылать слушателей в очень далекие от них эпохи, а не в сравнительно недавнее время, когда законодательная власть Николая II не была ограничена. Еще один раз, когда царь употребляет «встарь» в официальных речах 6 июня 1905 г. при приеме депутации земских и городских деятелей. В тот день монарх произнес относительно идеи привлечения к законодательной деятельности «выборных от народа», что «пусть установится, как было встарь, единение между царем и всею Русью» [7, с. 59-58]. Употребляя в речи понятие «Русь» и соотнося его с наречием «встарь» он, вероятно, говорил о допетровской эпохе, имплицитно отсылая к традициям земских соборов. Иными словами, наречие «встарь» могло придавать «самодержавию» как понятию, описывающему в данном нарративе государственный строй, глубокую историчность и древность.
Если это предположение верно, тогда вопрос о том, какая семантика вкладывалась в понятие «самодержавие» представителями верховной власти в Российской империи в начале ХХ века заслуживает куда более подробного и обширного исследования. Из данной семантической неопределенности или семантического противоречия следует и то, что под влиянием модернизационных процессов понятие «самодержавие» превращается из самоописывающего государственно-правовые институты Российского государства в премодерне в политизированное понятие уже с наступлением эпохи модерна. Если верно предположение, что Николай II изначально, считал «самодержавие» синонимичным абсолютизму, то на примере его официальных речей видно, как царь нагружает старое понятие новыми смыслами и ожиданиями под влиянием событий 1905-1907 гг. Таким образом, укорененное во времени понятие, описывающее феодальное государственное устройство в домодерную эпоху, становится частью модерного политического дискурса.
Semantics of the concept of «autocracy» in the Russian Empire at the turn of the XIX–XX centuries based on the texts of official speeches of Nicholas II
Prokhorenko V.E.,
bachelor of 4 course of the Moscow City University, Moscow
Research supervisor:
Omelianchuk Igor Vladimirovich,
Professor of the Department of National History of the Institute of Humanities of the Moscow City University, Doctor of Historical Sciences, Professor
Annotation. The article analyzes the change in the semantics of the concept of «autocracy» in the official rhetoric of the supreme power in the Russian Empire in the late XIX – early XX centuries. As the main source, the texts of the official speeches of Emperor Nicholas II, as well as key legislative acts for the political history of Russia of that period, are studied. Much attention is paid to the consideration of the context of the circumstances in which the monarch publicly spoke about «autocracy». The author comes to the conclusion that this concept, which was used in the pre-modern era for a neutral description of the state system and the prerogatives of the monarch, was politicized by the beginning of the ХХ century, and therefore the problem of identifying definitions of «autocracy» is promising for further research.
Keywords: The Russian Empire, historical semantics, the history of concepts, autocracy, absolutism, Nicholas II.
- Соловьев К.А. Хозяин земли русской? Самодержавие и бюрократия в эпоху модерна. М.: Новое литературное обозрение, 2017. 208 с.
- Словарь основных исторических понятий: Избранные статьи в 2-х т. Т. 1. / Пер. с немецкого К. Левинсон; сост. Ю. Зарецкий, К. Левинсон, И. Ширле; научн. ред. перевода Ю. Арнаутова. М.: Новое литературное обозрение, 2014. 736 с.
- «Понятия о России»: К исторической семантике имперского периода. / А.И. Миллер, Д.А. Сдвижков, И. Ширле. Т. I. М.: Новое литературное обозрение, 2011. 576 с.
- Рощин Е.Н. История понятия «суверенитет» в России. // Исторические понятия и политические идеи в России XVI-XX века: Сборник научных работ. СПб.: Изд-во Европейского университета в Санкт-Петербурге; Алетейя, 2006. 256 с.
- Козеллек Р. К вопросу о темпоральных структурах в историческом развитии понятий. // История понятий, история дискурса, история метафор: сборник статей: перевод с немецкого / под ред. Ханса Эриха Бёдекера. М.: Новое литературное обозрение, 2010. 319 с.
- Лобачева Г.В. К обозначению носителя верховной власти в политической культуре «первого» и «третьего» Рима. / Г.В. Лобачева, В.Н. Парфенов, И.Р. Плеве // Вестник Саратовского государственного технического университета. Т. 4. № 1 (77). Саратов: Издательство СГТУ, 2014. 283 с.
- Свод Законов Российской империи. Основные государственные законы. Т. 1. Ч. 1. СПб.: Тип. Второго Отделения Собственной Е.И.В. Канцелярии, 1857. 1026 с.
- Полное собрание речей Императора Николая II. 1894-1906. СПб.: Друг Народа, 1906. 80 с.
- Российское законодательство Х-ХХ веков. / Под общ. ред. О.И.Чистякова. Т. 9. Законодательство эпохи буржуазно-демократических революций. М.: Юридическая литература, 1994. 351 с.
- Основные государственные законы. 23 апреля 1906 г. ГА РФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 907 Л. 2-8. (дата обращения: 04.06.2022).
- Solovyov K.A. The owner of the Russian land? Autocracy and bureaucracy in the Modern era. Moscow: New Literary Review, 2017. 208 pages.
- Dictionary of basic historical concepts: Selected articles in 2 volumes, vol. 1. / Translated from German by K. Levinson; comp. Yu. Zaretsky, K. Levinson, I. Shirley; scientific ed. of translation by Yu. Arnautova. Moscow: New Literary Review, 2014. 736 pages.
- «Concepts about Russia»: On the historical semantics of the Imperial period. / A.I. Miller, D.A. Sdvizhkov, I. Shirle. T. I. Moscow: New Literary Review, 2011. 576 pages.
- Roshchin E.N. The history of the concept of «sovereignty» in Russia. // Historical concepts and political ideas in Russia of the XVI-XX century: Collection of scientific papers. St. Petersburg: Publishing House of the European University in St. Petersburg; Aleteya, 2006. 256 pages.
- Kozellek R. On the question of temporal structures in the historical development of concepts. // The history of concepts, the history of discourse, the history of metaphors: collection of articles: translated from German / ed. Hans Erich Baedeker. Moscow: New Literary Review, 2010. 319 pages.
- Lobacheva G.V. To the designation of the bearer of supreme power in the political culture of the «first» and «third» Rome. / G.V. Lobacheva, V.N. Parfenov, I.R. Pleve // Bulletin of the Saratov State Technical University. Vol. 4. № 1 (77). Saratov: SSTU Publishing House, 2014. 283 pages.
- The Code of Laws of the Russian Empire. Basic state laws. Vol. 1. Part 1. SPb.: Type. The Second Department Of Its Own E.I.V. Chancellery, 1857. 1026 pages.
- The complete collection of speeches of Emperor Nicholas II. 1894-1906. St. Petersburg: Friend of the People, 1906. 80 pages.
- Russian legislation of the X-XX centuries. / Under the general editorship of O.I. Chistyakov. Vol. 9. Legislation of the era of bourgeois-democratic revolutions. Moscow: Legal literature, 1994. 351 pages.
- Basic state laws. April 23, 1906 GA RF. F. 601. Op. 1. d. 907 l. 2-8. (date of the address: 06.04.2022).