Аннотация. В статье рассмотрена организация романа Ю.Н. Тынянова «Смерть Вазир-Мухтара» (1927) как развитие мотива пустоты. Осознание А.С. Грибоедовым факта нахождения себя в «пустоте» формирует конфликт трагического характера.
Ключевые слова: мотив пустоты, сюжет, трагический герой.
В литературоведении термин «мотив» рассматривается как «совокупность отдельных авторских тем и тематических узлов», которая «осуществляется посредством не столь очевидного и структурно явленного построения, как композиция сюжета» [3, с. 52]. За организацию мотивной системы отвечает архитектоника, воплощающая «концептуальные стороны мировидения» автора и его «движение <…> мысли» [2, с. 32]. Маркерами такого «движения» как раз и являются мотивы, поэтому их ключевое свойство – «повторяемость в многообразии вариаций» [7, с. 233]. Так, по мнению Б.М. Гаспарова, «единственное, что определяет» мотивы, – это их «репродукция в тексте», при этом «мотивы могут быть стилистически маркированными, а могут и не иметь этих лексических акцентов» [1, с. 30; 3, с. 52]. Иными словами, неважно, что выступает в роли мотивов; это может быть «любой феномен, любое смысловое «пятно» – событие, черта характера, элемент ландшафта, любой предмет, произнесенное слово, краска, звук и т. д.» [1, с. 30]. Так как «для архитектонического построения целого <…> внешнее его выражение не предусмотрено» [2, с. 33], мотив может как «способствовать вводу и развитию отдельных сюжетообразующих коллизий и конфликтов», так и существовать предельно отстраненно «от сюжетного движения» [3, с. 52].
Как справедливо отмечал Н.Я. Эйдельман, роман «Смерть Вазир-Мухтара» – это «роман о великом писателе, волею судеб оказавшемся в пустоте» [8]. Цель данной статьи состоит в том, чтобы изучить, как в романе Ю.Н. Тынянова «Смерть Вазир-Мухтара» (1927) развивается мотив пустоты и какую роль он играет в художественной организации целого.
Мотив пустоты вводится Тыняновым в экспозиции романа: «На очень холодной площади в декабре месяце тысяча восемьсот двадцать пятого года перестали существовать люди двадцатых годов с их прыгающей походкой»; «И были пустоты. / За пустотами мало кто разглядел, что кровь отлила от порхающих, как шпага ломких, отцов, что кровь века переместилась»; «Они [дети] завинтили пустой Бенкендорфов механизм» (здесь и далее курсив наш. – М.О.) [6]. Так устами повествователя Тынянов описывает атмосферу в России в период последекабристского развития – неясную, неочевидную, неопределенную. В этой атмосфере будет существовать главный герой романа – Александр Сергеевич Грибоедов.
Романный Грибоедов – человек, которому «хотелось иметь свой дом»: «он боялся пустоты – и только» [6]. За годы дипломатической службы Грибоедов привык находиться в дороге, его домом стала бричка. «Бричка – та же квартира: в северной комнате – вина и припасы, в южной – платье и книги, все, что нужно человеку. Только меньше пустоты и движений. За человека движутся лошади…» [6]. Грибоедов осознает, что не может ничего изменить. Во-первых, по долгу службы он постоянно в дороге. Во-вторых, Грибоедов – современник 1820-х гг., в том числе последекабристских лет, и превращение (перемещение) является фактом его жизни: «Как страшна была жизнь превращаемых, жизнь тех из двадцатых годов, у которых перемещалась кровь!» [6]. Все перемещения Грибоедова рождают пустоту вокруг – вместо естественных наращений в лице спутников, коллег, единомышленников. Так, однажды, «озираясь с некоторым любопытством, он получил впечатление, что движение совершается кругообразно и без цели» [6]. «Вся трагедия жизни Грибоедова – это борьба с «превращением»» [5, с. 191], с пустотой вокруг него.
Когда герой все-таки останавливается, он все равно оказывается в пустотах: любой дом или квартира, куда попадает Грибоедов, оставляет в его душе впечатление пустоты. Так, московский дом его матери «пустел», квартира в Петербурге была «пустовата <…> и холодна»; «слова охлопьями <…> лежали в пустой комнате», где обсуждался «вопрос не пустой» с Мицкевичем, после ухода которого ситуация, разумеется, не меняется: «белая комната была пуста», «в ней сидел теперь русский автор и шевелил длинными пальцами», «он был совсем один» [6].
Грибоедов одинок. Одинок несмотря на внушительное количество возлюбленных, чьи имена затерялись в его памяти: «Стыдно сознаться, он забыл имена московских любовниц» [6]. Да и сам герой признается, что «никакая любовь не брала его» [6].
К тому же Грибоедов «осознает, что обстоятельства его жизни после зимы 1825-1826 года объясняются окружающими как измена друзьям-декабристам» [4, с. 485]. Из-за этого ему не доверяют ни проигравшие, ни победившие стороны: знакомые сторонятся Грибоедова, а царское правительство отправляет в «политическое изгнание» в Персию [6]. В литературной среде автор «знаменитой комедии» также оказывается чужим: «Сволочь литературных самолюбий была ненавистна Грибоедову. Он втайне ненавидел литературу. Она была в чужих руках, все шло боком, делали не то, что нужно» [6]. Поэтому его собственный вопрос: «откуда этот холод, пустой ветерок между ним и другими людьми?» [6] – звучит не просто риторически, но и бессмысленно.
Одиночество – одна из сторон пустоты. Грибоедов, как и его современники, ищет спасения в толпе: «Они узнавали друг друга потом в толпе тридцатых годов, люди двадцатых, – у них был такой «масонский знак», взгляд такой и в особенности усмешка, которой другие не понимали» [6]. Так, в Большом театре «его [Грибоедова] черный фрак прорезал толпу, как лодка воду», а на Адмиралтейском бульваре «он прошел сквозь толпу, как источенный нож сквозь черный хлеб» [6]. Грибоедов «всегда чувствовал на улице, в толпе» особенное спокойствие [6]. На это указывает не только повествователь – и сам герой подмечает: «про тысячную толпу можно сказать: никого нет» [6]. Поэтому даже набитый до отказа театр является всего лишь «пустыней»: Грибоедов «любил строгую пустыню старого театра, где сцена была эшафотом, ложи – судьями, партер – толпой, театральные машины – гильотиной» [6]. В его стенах он чувствовал «особую легкость всего тела», «он был опять молод, ему хотелось смеяться»; «полутемная пустота, шевелившаяся и перекликавшаяся кашлем, была его молодостью», той самой молодостью, что «он растерял <…> по столбовым дорогам <…> – и вот теперь ловил <…> по переулкам» [6]. В толпе Грибоедов «находил самого себя» [6], прятался от одиночества, но одиночество настигало.
Волей автора романа представления о внутреннем драматизме Грибоедова осознают и те, кто находится рядом. Так, секретарь Грибоедова, Бурцов, «ходил глазами по Грибоедову, как по крепости, неожиданно оказавшейся пустою»; или Самсон-хан внезапно ассоциирует слово «хараб» (т. е. «дурная дорога, опустевший и развалившийся город, глупый или больной человек») с Грибоедовым: «– Хараб, – пробормотал Самсон и вдруг вспомнил нос и рот Грибоедова. И очки. Рот был тонкий, сжатый» [6].
Осознание героем своего несуществования (своей пустоты) явлено в ряде романных сцен. Так, во время болезни Грибоедову снится сон, в котором ему является детское воспоминание, когда его ищет отец: «– Странно, где же Александр? – сказал он [отец] и отошел от постели», «и Грибоедов заплакал, закричал тонким голосом, он понял, что не существует» [6]. Сновидение включается в контекст с такими событиями, как свадьба героя, непринятия проекта Российской Закавказской Компании и приказ покинуть Тифлис. В результате Грибоедов впервые осознает трагичность своего положения.
Кроме того, Тынянов актуализирует внутреннюю борьбу героя с самим собой: перед Грибоедовым «встала совесть, и он начал разговаривать со своей совестью, как с человеком» [6]. В этом диалоге Грибоедов, пытаясь понять, кто он, что он, как и для чего прожил жизнь, что оставил после себя, приходит к неутешительному выводу: «Ну что ж, жизнь не удалась, не вышла» [6]. Он не задается вопросом: «кто же я такой?» – он спрашивает: «Что же я такое?» [6]. Грибоедов больше не мыслит себя как живого. Он окончательно понимает (и принимает) свое несуществование уже не в болезни и не во сне – и погибает. Исторические сведения о гибели Грибоедова преподносятся Тыняновым в контексте мотива пустоты: после нападения религиозных фанатиков на русскую миссию в Тегеране (нападения, спровоцированного представителями Ост-Индской компании) тело русского посла не было найдено («Однорукого взяли, руку приложили. Получился Грибоед»), а власти в России «злополучное тегеранское происшествие» предали «вечному забвению»; на фоне всего этого у жены Грибоедова Нины «в Тифлисе родился <…> мертвый ребенок» [6].
Таким образом, в романе «Смерть Вазир-Мухтара» мотив пустоты получает многоплановое решение. С его помощью Тынянов создает литературный образ Грибоедова как тип трагической личности, показывает его как заложника времени и обстоятельств, как человека, пытающегося преодолеть «превращения» и справиться с внутренними и объективно-внешними проблемами.
The motive of emptiness in the novel by Yu.N. Tynyanov «Death of Vazir-Mukhtar»
Otsupko M.P.,
bachalor of 5 course of the Moscow City University, Moscow
Research supervisor:
Loskutnikova Mariya Borisovna,
Associate Professor of the Department of Russian Literature of the Institute of Humanities of the Moscow City University, Candidate of Philological Sciences, Associate Professor.
Annotation. In the article the organization of the novel by Yu.N. Tynianov «Death of Vazir-Mukhtar» (1927) is considered as development of motive of the emptiness. Understanding by Alexander Griboedov that he is in the «void» forms a tragic conflict.
Keywords: motive of emptiness, plot, tragic hero.
- Гаспаров Б.М. Из наблюдений над мотивной структурой романа М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита» // Гаспаров Б.М. Литературные лейтмотивы. Очерки по русской литературе XX века. М., 1993. С. 28-83.
- Лоскутникова М.Б. Введение в литературоведение: Практикум. М., 2016. 80 с.
- Лоскутникова М.Б. Телеологические принципы художественного целого и композиционно-архитектоническая организация рассказа А.П. Чехова «Попрыгунья» // Inskrypcje. Półrocznik: Czasopismo naukowe poświęcone literaturze i kulturze. Siedlce: [i] WN WYDAWNICTWO NAUKOWE IKR[i]BL (Instytut Kultury Regionalnej i Badań Literackich im. Franciszka Karpińskiego. Stowarzyszenie), 2019. R. VII. № 1 (12). С. 45-55.
- Лоскутникова М.Б. Эпистолярий А.С. Грибоедова как интертекстуальный источник романа Ю.Н. Тынянова «Смерть Вазир-Мухтара» // А.С. Грибоедов: русская и национальные литературы / Ред.-сост. М.Д. Амирханян. Ереван, 2015. С. 480-490.
- Новиков В.И., Каверин В.А. Новое зрение. Книга о Юрии Тынянове. М., 1990. С. 187-199.
- Тынянов Ю.Н. Смерть Вазир-Мухтара // Тынянов Ю.Н. Соч.: В 2 т. Т. 2. Л., 1985 URL: http://az.lib.ru/t/tynjanow_j_n/text_0020.shtml (дата обращения: 24.02.2020).
- Целкова Л.Н. Мотив // Введение в литературоведение: учеб. пособие / Под ред. Л.В. Чернец. М., 2004. С. 230-236.
- Эйдельман Н.Я. Эпиграф Тынянова // Знание – Сила. 1982. № 5-6 URL: http://vivovoco.astronet.ru/VV/PAPERS/NYE/TYNYANOV.HTM (дата обращения: 24.02.2020).
- Gasparov B.M. From observations of the motive structure of M.A. Bulgakov’s novel «The Master and Margarita» // Gasparov B.M. Literary motifs. Essays on Russian literature of the XX-th century. M., 1993. Page: 28-83.
- Loskutnikova M.B. Introduction to literary criticism: Workshop. M., 2016. 80 pages.
- Loskutnikova M.B. Teleological principles of the artistic whole and compositional-architectonic organization of the story of A.P. Chekhov’s «The Bouncer» // Inskrypcje. Półrocznik: Czasopismo naukowe poświęcone literaturze i kulturze. Siedlce: [i] WN WYDAWNICTWO NAUKOWE IKR [i] BL (Instytut Kultury Regionalnej i Badań Literackich im. Franciszka Karpińskiego. Stowarzyszenie), 2019.R. VII. No. 1 (12). Page: 49-52.
- Loskutnikova M.B. Epistolary of A.S. Griboedov as intertextual source of Yu.N. Tynyanov’s novel «Death of Vazir-Mukhtar» // A.S. Griboedov: Russian and national literature / Ed.-sost. M.D.Amirkhanian. Yerevan, 2015. Page: 480-490.
- Novikov V.I., Kaverin V.A. New vision. The book about Yuri Tynyanov. M., 1990. Page: 187-199.
- 6.Tynyanov Yu.N. Death of Vazir-Mukhtar // Tynyanov Yu.N. Collected works: In 2 vol. Vol. 2. L., 1985 URL: http://az.lib.ru/t/tynjanow_j_n/text_0020.shtml (date of the address: 24.02.2020).
- Tselkova L.N. Motive // Introduction to literary criticism: textbook / Ed. L.V. Chernets. M., 2004. Page: 230-236.
- Adelman N.Ya. Epigraph Tynyanova // Knowledge – Strength. 1982. № 5–6 URL: http://vivovoco.astronet.ru/VV/PAPERS/NYE/TYNYANOV.HTM (date of the address: 24.02.2020).