Аннотация. В статье приведён пример стилистического анализа текста с рассмотрением категории словесного ряда на материале главы из произведения Георгия Иванова «Распад атома».
Ключевые слова: теоретическая стилистика, словесный ряд.
Теоретическая стилистика – это дисциплина, находящаяся на стыке литературоведения и лингвистики. В её рамках ни одна языковая единица не рассматривается сама по себе, поскольку может существовать и быть выражена только в тексте. Очень важную роль играет позиция каждой языковой единицы, их соотнесённость, влияние языковых единиц друг на друга и на текст в целом. При этом, такие аспекты художественного произведения как сюжет, идея, художественное влияние, автобиографичность и так далее остаются за пределами её рассмотрения, поскольку являются проблемами сугубо литературоведческими.
Поэтому, прежде всего, необходимо пояснить, что такое стилистический анализ. В самом общем виде, анализ композиции произведения – это определение того, из каких частей оно состоит, по какому принципу эти части выделяются и как они друг с другом соотносятся. Классический анализ композиции, как правило, предполагает разбор сюжета и фабулы прозаического произведения. Такой метод не просто рассматривает элементы текста вокруг его сюжета, но и выделяет сами эти элементы исключительно по отношению к линии повествования. Стилистический анализ выделяет элементы на языковом уровне, оставив в стороне содержание настолько, насколько это возможно, и сконцентрировавшись на так называемом «плане выражения».
Основной компонент стилистического анализа, который мы рассмотрим в данной статье, – это словесный ряд. Для пояснения этого термина обратимся к совместному определению Виноградова и Горшкова: «Словесный ряд – это представленная в тексте последовательность (не обязательно непрерывная) языковых единиц разных ярусов, объединенных композиционной ролью и соотнесенностью с определенной сферой языкового употребления или с определенным приемом построения текста» [1, с. 155]. «…словесные ряды выступают как слагаемые, компоненты композиции словесного произведения. А в качестве слагаемых, компонентов словесного ряда могут выступать не только слова (хотя прежде всего и чаще всего имеются в виду именно слова), но и словосочетания, различные синтаксические модели, тропы, фигуры. В слове, входящем в словесный ряд, определяющим признаком может быть не значение или стилистическая окраска, а морфологическая форма или звуковые особенности» [1, c. 155].
В качестве материала мы проанализируем шестнадцатую главу из произведения Георгия Иванова «Распад атома» (начинается со слов «Петербургский ранний закат давно погас»). Внутри этого отрывка можно выделить три очень явных словесных ряда. Первый из них связан со средой службы Акакия Акакиевича.
Служба – шинель – титулярный советник – бумаги – жалованье – поверхность – сон – чепуха – кабинет – его превосходительство – чернильная крыса – человечек – ноль – раболепная тень в сюртуке с чужого плеча – залатанные сапоги.
В этом словесном ряду очень ясно прослеживается приниженность, причём как на семантическом уровне, так и на стилистическом. Слово служба в самой своей семантике таит некую рабскую ипостась, жалованье на уровне внутренней формы вызывает ассоциацию с жалостью, словосочетания раболепная тень и его превосходительство с помощью контраста подчёркивают социальное и психологическое расслоение. Титулярный советник указывает на низкое положение с помощью официально-деловой формулировки, с помощью одной лишь семантики, в то время как слова чернильная крыса, человечек, ноль – через коннотации и производные значения. Поверхность, сон и чепуха характеризуют бытие чиновника. Поскольку в этом отрывке отсутствует прямая речь персонажей, в каком-то смысле этот словесный ряд является характеристикой образа рассказчика, не выделяемого специально, но явственно выражающего своё отношение через подобную семантику и коннотацию.
Второй словесный ряд связан с образом женщины. Женщина – обманула – растворилась – встреча – предчувствует – онанирующее сознание – генеральская дочь – тайные мечты – Психея – ангельчик – кисея – bon jour, papa – поцелует – блеснет улыбкой – упорхнёт – жадная мысль – желанная плоть – «рай, какого и на небесах нет» – разбросанное на кресле бельецо – сонное личико – скамеечка – ножка – белый, как снег, чулочек – кисейный подол – атласные коленки – натешился всласть, вдребезги.
Этот словесный ряд в большей степени предметно-логический. Впрочем, даже поверхностный взгляд на него позволяет увидеть определённую параллель с предыдущим. Психея; ангельчик; упорхнёт; рай, какого и на небесах нет коннотативно, метафорически и семантически привносят в образ женщины возвышенность и романтизм, что опять-таки в большей степени характеризует образ рассказчика, описывающего её такими словами и ассоциациями. Предметно-логическая сторона проявлена через слова, материализующие этот образ: кисея; подол; бельецо; атласные коленки; белый, как снег, чулочек; личико; скамеечка, ножка, желанная плоть. В этом отношении, вероятно, имело бы смысл говорить даже о двух словесных рядах, строящихся вокруг одного образа и противопоставленных друг другу, ибо предметно-логический ряд явно несёт в себе коннотацию принижающую. Также любопытно, что здесь заключена речевая характеристика образа женщины – через французское bon jour, papa, выдающее в ней высокое происхождение и женское дворянское воспитание.
Третий словесный ряд эмоционально-экспрессивный, связанный с образом одиночества. Потерянный русский человек – чужая улица – чужое окно – вздох – судорогу – складка на простыне – пульсирующая жилка – точка – душа – мала – одиночество – сложность – суть вещей – пустой спящий город – не замеченный никем – бесшумная тень.
Основной его смысл по большей части выражается через абстрактные существительные: одиночество, душа, сложность, суть вещей. Конкретные существительные передают его более метафорически, и во многом через сочетание прилагательного или существительного – чужое окно, чужая улица, пульсирующая жилка, пустой спящий город, бесшумная тень, потерянный русский человек. Хотя прилагательные и причастия передают этот смысл существенно ярче, чем связанные с ними существительные. Этот ряд больше похож на предметно-логический, однако нельзя сказать, что это набор предметно выражаемых деталей, характеризующих обстановку или раскрывающих персонажа. Это скорее способ рассказчика через предметные образы выразить трудновыразимое, поэтическое – и отчасти этим объясняется использование абстрактных существительных.
Практически в каждом из случаев можно сделать оговорку, что выделяется не один словесный ряд, а несколько. Это справедливое утверждение, однако в действительности, все ряды, объединяемые разными категориями, задают приращение смыслов одному образу. Текст, по определению Горшкова, – это динамическое развёртывание словесных рядов. По-настоящему есть только три мотиватора для его развёртывания и движения, как бы три пути – титулярный советник, женщина и одиночество. И поскольку словесный ряд характеризуется как «повторение значения языковой единицы» и «семантическое приращение слов дополнительными смыслами» [4, с. 40], справедливо говорить о каждой из этих групп слов как об одном словесном ряде, но комплексном. Помимо приращения и укрепления центральных образов, каждый из них также придаёт дополнительную характеристику образу рассказчика, и только благодаря им мы вообще можем говорить о выражении образа рассказчика в этом тексте.
Надо также отметить, что даже при такой вольной группировке словесных рядов они продолжают взаимодействовать друг с другом и «соприкасаться». Например, тайная мечта явно связана как со словесным рядом, характеризующим женщину, так и с рядом, характеризующим одиночество и экзистенциальный семантико-коннотативный центр. Онанирующее сознание – промежуточный компонент между женщиной и титулярным советником. Тень и бесшумная тень – очень явная связь между мотиваторами тайного советника и экзистенциального аспекта. Взаимодействие словесных рядов позволяет говорить о единстве образной и семантико-коннотативной структуры текста, об объединении его не только и не столько на уровне сюжета, сколько на уровне производных смыслов, образов и их коннотативных приращений.
Analysis of verbal rows based on an extract from Georgy Ivanov’s work “Decay of an atom”
Grebennik S.I.,
student of the 5th course FGBOU IN «Maxim Gorky Institute of Literature and Creative Writing», Moscow
Research supervisor:
Shitkova Marina Myasumovna,
candidate of Philology, associate professor of Russian and stylistics
FGBOU IN «Maxim Gorky Institute of Literature and Creative Writing», Moscow
Annotation. This article gives an example of the stylistic analysis of a text including the consideration of the category of verbal row based on material taken from Georgy Ivanov’s work «Decay of an atom».
Keywords: theoretical stylistics, verbal row.
- Горшков А.И. Русская стилистика. Стилистика текста и функциональная стилистика: учебник для педагогических университетов и гуманитарных вузов // Изд. «АСТ: Астрель», М.: 2006. 367 с.
- Лотман Ю.М. Структура художественного текста / Серия «Культурный код», Лотман Ю.М. Структура художественного текста. Анализ поэтического текста // Изд. «Азбука-Аттикус», 2016. Санкт-Петербург. 704 с.
- Лотман Ю.М. Анализ поэтического текста / Серия «Культурный код», Лотман Ю.М. Структура художественного текста. Анализ поэтического текста // Изд. «Азбука-Аттикус», 2016. Санкт-Петербург. 354 с.
- Папян Ю.М. Как выполнить курсовую работу по теоретической стилистике русского языка. Методические рекомендации. // Издательство Литературного института. М.: 2015. 58 с.
- Gorshkov A.I. Russkaya stilistika. Stilistika teksta i funkcional'naya stilistika [Russian stylistics. Stylistics of text and functional stylistics]. M.: «AST: Astrel» Publ., 2006. 367 pages.
- Lotman Yu.M. Struktura hudozhestvennogo teksta [The structure of belle-lettres]. M.: «Azbuka-Atticus» Publ., 2016. 704 pages.
- Lotman Yu.M. Analiz poeticheskogo teksta [The analysis of poetical text]. Moscow, «Azbuka-Atticus» Publ., 2016. 354 pages.
- Papyan Yu.M. Kak vypolnit' kursovuyu rabotu po teoreticheskoj stilistike russkogo yazyka. Metodicheskie rekomendacii [How to write a term paper in theoretical stylistics. Guidelines]. M.: Literature Institute Publ., 2015. 58 pages.