Аннотация. В работе рассматриваются запросы представителей псковского и новгородского посадов, изложенные в коллективных челобитных на имя царя Алексея Михайловича, составленных в ходе городских волнений 1650 года. Исходя из этих запросов, при исследовании реконструируются представления жителей посадов и прилегающих к ним уездов на северо-западе Московского государства о функциях царской власти.
Ключевые слова: Новгородское восстание (1650 г.), Псковское восстание (1650 г.), коллективные челобитные, представления о царской власти, посад XVII века.
Городские восстания 1650 года в Пскове и Новгороде ранее исследовались в отечественной исторической науке. Ещё советским исследователем М.Н. Тихомировым подробно были реконструированы как сами события в Пскове [5], так и нюансы взаимоотношений лидеров новгородского движения с местной митрополией и воеводой [4, c. 139-170]. При этом, многие выводы и заключения историка были пересмотрены или дополнены уже Е.В. Градобойновой в её диссертационном исследовании, раскрывающим, в том числе такие вопросы, как социальный состав участников этих движений, экономические и политические предпосылки рассматриваемых событий [2].
Столь высокой степенью изученности темы, во многом, способствовало большое количество сохранившихся письменных источников, содержащих информацию о выступлениях посадов: сами сыскные дела, отписки воевод в Москву о происходящих событиях, царские грамоты и т.д.
При этом одними из наиболее любопытных свидетельств о восстаниях являются коллективные челобитные новгородцев и псковичей, направленные на имя царя. С одной стороны, эти документы позволяют взглянуть на события весны 1650 г. глазами самих мятежников, а с другой стороны эти челобитные отражают, в некоторой степени, «картину мира» жителя посада того времени. В том числе сами запросы челобитчиков могут указывать на целый ряд представлений о функциях царской власти, разделяемых некоторыми или многими членами посадских общин северо-западной окраины Московского государства. Примером использования подобного подхода может являться работа В.А Аракчеева, в которой исследователь, «вживаясь» в роль самих участников псковских и новгородских событий 1650 года пытается рассмотреть предпосылки и причины восстаний, лежащих в основе «средневекового сознания» [1]. Хоть в статье и затрагиваются вопросы представления «псковских мятежников» о царе (автор приходит к заключению, что его статус «лидера общественного мнения» в мятежном городе сохранялся, несмотря на «снятие табу» на осуждение государя), тем не менее в полной мере в исследовании они не раскрываются, не считая констатации верноподданических чувств, отразившихся на содержание Большой челобитной псковского мира [1, c. 25]. Ввиду этого, кажется необходимым дальнейшее раскрытие поставленной ранее исследовательской проблемы.
Если Псковское восстание, начавшееся ещё в феврале [5, с. 46] закончилось лишь в августе, то Новгородский мятеж продлился меньше месяца, с 17 марта по 13 апреля 1650 г. [3, c. 176-181]. Помимо этого, новгородская коллективная челобитная по своему объёму куда меньше псковской. По этим причинам представляется оправданным рассмотреть именно текст обращения новгородцев в первую очередь.
Всего в следственном деле о Новгородских событиях присутствуют две коллективные челобитные. Вторая челобитная, опубликованная Тихомировым, сохранилась в двух списках. Написаны они были руководителями восстания – дворецким и приказным человеком Св. Софии Иваном Жегловым, земским старостой Игнатом Молодожником с помощью Никифора Хамова, заседавшего вместе с ними в земской избе [2, c. 84]. В соответствии с подписями на оборотной стороне документа, можно сделать вывод, что в ней отражены интересы и взгляды служилых людей по прибору Великого Новгорода – в первую очередь, стрельцов. Также стоит отметить, что обе коллективные челобитные весьма схожие – ключевое отличие, во Второй челобитной государя просят переменить воеводу, а также жалуются на митрополита Никона [2, с. 85-91].
Ввиду того, что следственное дело о новгородских событиях публиковалось ограниченным тиражом в 2001 г., в настоящей работе используется исключительно Вторая коллективная челобитная [4, c. 345-350].
В своём обращении новгородцы жаловались на действия местного воеводы, нарушающего царский приказ и без досмотра, вывозящего в «Свейскую землю» продовольствие в тот момент, когда в самом городе «…в твоей государевы казны в житницах хлеба никакова и у нас нет» [4, c. 346].
Также, воевода и окольничий Ф.А. Хилков обвинялся челобитчиками в том, что он «…наговорил новгородского Никона митрополита, чтоб Никон митрополит на твой государев ангел на Алексеев день человека божия нас всяких чинов весь Великий Новгород проклинал». Проклятие провозглашалось певчими с клироса, а сами новгородцы были названы еретиками «…без твоего государева ведома указа и без патриарше и безо всего освященного собора» [4, с. 346].
Затем в документе перечисляются жалобы на действия митрополита: по сообщению новгородцев, Никон запрещал священнослужителям подписывать челобитные государю, по его указу в день именин родителей Алексея Михайловича на митрополичьем же дворе били чернецов, «всяких людей чинов» и отправляли их на правёж, и там же били сына подьячего. Также в день рождение царевны Евдокии митрополит так и не отпустил задержанных, обвинённых в «гиле», «разбое» и «мятеже». К тому же Никон вымогал, угрожая побить, у Ивана Жеглова 300 рублей. Помимо всего прочего, новгородцы сообщали, что митрополит Никон собирался разрушить Св. Софию хоть и построена она по «ангельскому благовестию» [4, с.346-348].
Также, в челобитной перечисляются «вины» торговых людей. К примеру, из-за хлебных операций купца гостиной сотни Моисея Облезова, новгородцы обеднели и оголодали, а гость Семён Стоянов ездил в шведское зарубежье и там хлеб продавал. Причина этих действий в челобитной чётко указана: «…а свейские немцы, умышляют, взяв твою государеву казну, деньги и хлеб, наймовать им с собою иных орд немец и итить на твою государеву вотчину, Великий Новгород и Псков…» [4, c. 349].
Помимо этого сообщается, что шведы нарушают условия Столбовского договора 1617 года, а именно разрушают и оскверняют православные церкви, а «крестьянских детей в немецких церквях крестят» на территориях Московского государства, отошедших по соглашению в подданство шведской монархии [4, 349].
В заключении челобитной приводятся просьбы к царю: «переменить воеводу», воспрепятствовать вывозу продовольствия в Швецию, не верить отпискам митрополита и окольничего, учинить указ по поводу действий митрополита Никона, проклявшего в царские именины новгородцев. Челобитная заканчивается просьбой о присылке государевой грамоты, чтобы «твоя государева вотчина, Великий Новгород и новгородкой уезд, в конечном запустении не стал и, нам бы, холопям твоим и всяким жилецким людем, в конец погибнуть» [4, с. 350].
Восставшие псковичи также составляли коллективные челобитные царю Алексею Михайловичу. Сначала, 9 марта делегация челобитчиков везла в Москву дары, по случаю рождения царицы Евдокии, и три челобитные, в которых просили не продавать хлеб зарубеж, жаловались на действия торгового человека Фёдора Емельянова и рассказывали о задержании «свейского немца» Логина Нумменса. Однако, новгородский воевода, Фёдор Андреевич Хилков задержал делегацию, разломал коробья с дарами и забрал заручные челобитные – о чём и сообщается во Второй или Большой челобитной псковского мира, которая была привезена в Москву также делегацией челобитчиков, но уже в мае[6, c. 350].
В рассматриваемом документе представители Пскова со своей точки зрения описывали ход событий с февраля (когда в город воеводе и окольничему Н.С. Собакину пришёл царский указ о продаже двенадцати тысячи четвертей хлеба в Швецию и грамота к купцу Фёдору Емельянову о закупке хлеба) по май, когда во второй раз челобитчики отправились в столицу[6, c. 341 – 366].
Большая часть документа излагает обстоятельства раскрытие псковичами «немецкого заговора», деятельное участие в котором принимали торговые люди, в том числе Фёдор Емельянов и даже боярин, бывший воспитатель царя Борис Иванович Морозов.
Во время хлебного недорода, когда жителям города и окрестностей приходилось есть сосновую кору и кобылятину, из Москвы пришли царские грамоты воеводе Никите Сергеевичу Собакину и Емельянову о закупке и продаже хлеба за рубеж, в том числе из житниц псковского кремля.
Затем, в городе появился немецкий наёмник Александр, осматривающий укрепления, после чего в Пскове местные жителя задерживали проезжающего шведского посла Логина Нумменса, вёзшего с собой денежную казну из Москвы. В ходе допроса в земской избе «Логинко» рассказал, что эту казну ему дал в столице, в тайне от царя, Борис Морозов и велел её вывезти в Швецию. Также он сообщал, что из Москвы после него приедут некие «большие люди» с казной в девяносто тысяч.
По сведениям псковичей, впоследствии задержанные Фёдор Емельянов и площадной подьячий Филипп Шемшаков рассказывали, что они в увеличенном объёме собирали соляные пошлины и ездили зарубеж в «Свейскую землю», договариваясь о продаже немцам хлеба.
В подтверждение действительности недобры намерений самих шведов приводятся сообщения посадских, торговых людей и помещиков, которые ездили в Ивангород, Ям и Копорье и по возвращении из-за границы рассказывали, что «немцы» собирались вывезенный русский хлеб продать, на него нанять войска и идти войной на Новгород и Псков. Помимо этого, в челобитной отмечается, что посадский человек, Никита Иевлев слышал от жителей Ивангорода сведения, что среди «свейских немцев» распространяются листки с изображением поверженного шведской королевой царя Алексея Михайловича.
При этом воеводы Собакин и присланный ему на замену Василий Петрович Львов псковичей называли мятежниками и разбойниками и помогать оборонять «царскую вотчину» не собирались, даже «ружья, порох и свинец» по просьба взволнованного мира не выдавали.
В свою очередь, в челобитной авторы документа излагают заслуги псковичей в прошлых в войнах со «свеями» и «литовцами», приводится пример ратных подвигов Александра Ярославича и князя Довмонта.
Запросы представителей псковского мира в Большой челобитной куда более разнообразны, чем просьбы новгородцев. Псковичи жаловались на бояр, воевод и дьяков – помимо того, что они собирались сдать Псков «немцам», «сильные люди» также задерживали и утаивали жалование «природным» служилым людям в пользу иностранных офицеров и вымогали посулы, нарушая тем самым своё же крестное целование государю.
Стоит отметить, что в челобитной сообщается, что при этом жалование выплачивалось лишь по праздникам: «дают то твое царское жалование они, норовя кабацким откупщикам, под праздники, чтобы твоё государево денежное и хлебное жалование сложилось у них, кабацких откупщиков, на кабаках, а от того государь они, окольничие и воеводы и дьяки, емлеют себе большие поминки.» [6, c. 359]. Сами воеводы города и уезда угрожали высылать в Сибирь и бить служилых людей за жалобы государю о «недодаче» жалования, предлагая при этом «природным» служилым людям служить государю «с травы и с воды, и с кнута».
В качестве контрпримера сложившейся ситуации, авторы челобитной приводят времена Ивана Грозного (называя его «дедом» Алексея Михайловича), когда немцы не служили русскому государю и царствование Михаила Фёдоровича, когда жалование выплачивалось в полном объёме [6, c. 359]. Тем не менее, жалобы в документе затрагиваю не только вопросы государевой службы и сферу интересов служилых людей.
К примеру, в челобитной отмечается, что полностью не выплачивалось даже жалование с руги рядовым служителям псковских церквей: священникам, попам, дьяконам, подьячем и пономаря. Также не строились новые ружные храмы, из тридцати осталось всего лишь четырнадцать, находящихся в обветшалом состоянии без присмотра воеводы и митрополита [6, с. 360]. Также в документе приводятся жалобы на тот факт, что в город присылают некрещенных иноземных послов и переводчиков [6, c. 361].
Также, в челобитной указывается, что тяглые люди выплачивают подати по неверным писцовым книгам, составленным ещё в 1624 г., а не по новым дозорным книгам 1648 г., в которых соотношение крестьян в уездах и пригородах Пскова к самому населению города оценивалось как 10 к 1, что вело к тому, что жители уезда и пригородов платили меньше податей, чем сами «посадские сироты»[6, c. 362].
Таким образом, псковичи обращались к царю с просьбой «все наши градцкие обиды призрить» и помимо этого, если царь челобитью не верит, прислать в город для сыска боярина Н.И. Романова, так как он «о всём радеет и о земле болит» [6, c. 366]. При этом свои действия псковичи аргументировали следованием крестному целованию государю.
За исключением специфических обращений, обусловленных предпосылками, причинами и ходом восстаний в Новгороде и Пскове, запросы обоих в документах весьма схожи. Представители посадов призывают царя не верить сообщениям воевод, а также церковных иерархов о разбоях и мятежах, учиненных в городах. Также присутствуют жалобы на не только «несправедливые», с точки зрения челобитчиков, но и не законные, нарушающие государеву волю и крестное целование действия должностных и духовных лиц. В обоих отмечается плачевное положение в посадах. Присутствует описание несправедливостей, учиняемых воеводами, окольничими и дьяками.
Лейтмотив обоих коллективных документов – забота восставших государевых подданных о царской же вотчине. Источником угрозы для царя называются шведы и холопы государя, вступившие с ними в сговор – а «мятежники» лишь всячески с ними борются. Возможно поэтому в псковской челобитной читаются призывы о заполнение выбеленных мест служилыми людьми и приводятся исторические прецеденты борьбы псковичей с иноземными нашествиями. Также в челобитных выражены и пожеланию царю, касающиеся церковных отношений с миром. Иностранцы всячески оскверняют «христианскую веру», храмы пришли в упадок, а некоторые собираются и вовсе разрушить.
Таким образом, в коллективных челобитных новгородцев и псковичей царь предстаёт в нескольких «ролях»:
- Во-первых, государь – защитник справедливости, выражающейся в документах как равенство в выплате тягла между жителями посада и уезда, регулярной выдаче полного жалования.
- Во-вторых, государь – хранитель чистоты веры, который может и должен вмешиваться в церковные дела для защиты православной веры и её рядовых служителей.
- В-третьих, государь – оберегатель своих же владений, под которыми понимается весь Новгород, Псков и уезды.
Поданные московского царя готовы ему всячески помогать, обличая иностранцев и заговорщиков, а недоброхоты из числа «больших людей» этому мешают в угоду своих корыстных интересов.
Список литературы:
- Аракчеев В.А. Псковское восстание 1650 года: рождение бунта из антиномий средневекового сознания / ист.-краевед. журн. 2002. №17. С. 18-27.
- Градобойнова Е.В. Восстание в Новгороде и Пскове в 1650 году: причины, ход событий, итоги. дис. ... канд. ист. наук: 07.00.02: защищена 22.05.2012 / Градобойнова Екатерина Владимировна. М.: 2012. 304 с.
- Ляпин Д.С. Царский меч: социально-политическая борьба в России в середине XVII века. М., СПб.: 2023. 300 с.
- Тихомиров М.Н. Классовая борьба в России. XVII в. М.: 1969. 446 с.
- Тихомиров М.Н. Псковское восстание 1650 года: из истории классовой борьбы в русском городе XVII века. Л. - М.: 1935. 197 с.
- Якубов.К.И. Россия и Швеция в первой половине XVII века. М.: 1897. 474 с.
Perceptions of royal authority in the collective petitions of the 'rebellious posads' of 1650
Akchurin K.V.,
undergraduate of 1 course of the Moscow City University, Moscow
Research Supervisor:
Andreev Igor Lvovich,
Professor of the Department of History, Institute of Humanities, Moscow City University, Candidate of Historical Sciences, Associate Professor
Abstract. The work examines the requests of representatives of the Pskov and Novgorod posads, set out in collective petitions addressed to Tsar Alexei Mikhailovich, compiled during the urban unrest of 1650. Based on these requests, the study reconstructs the perceptions of the residents of the posads and adjacent counties in the northwest of the Moscow state regarding the functions of royal authority.
Keywords: Novgorod uprising (1650), Pskov uprising (1650), collective petitions, ideas about royal power, posad of the 17th century.
References:
- Arakcheev V.A. Pskov uprising of 1650: the birth of a rebellion from the antinomies of medieval consciousness / local historian. magazine 2002. №17.: 18-27.
- Gradoboynova E.V. Uprising in Novgorod and Pskov in 1650: causes, course of events, results. dis. ...cand. ist. Sciences: 07.00.02: protected 22.05.2012 / Gradoboynova Ekaterina Vladimirovna. Moscow: 2012. 304 p.
- Lyapin D.S. The Tsar’s sword: socio-political struggle in Russia in the middle of the 17th century. Moscow; St. Petersburg: 2023. 300 p.
- Tikhomirov M.N. Class struggle in Russia. XVII century Moscow: 1969. 446 p.
- Tikhomirov M.N. Pskov uprising of 1650: from the history of class struggle in a Russian city of the 17th century. Leningrad; Moscow: 1935. 197 p.
- Yakubov K.I. Russia and Sweden in the first half of the 17th century. Moscow: 1897. 474 p.