Аннотация. В статье прослеживаются и анализируются фольклорные мотивы в романе А. Варламова «Душа моя Павел», такие как мотив инициации, испытаний героя, мотив волшебного помощника, колдовства и др. Цель автора – установление их роли в проблематике и поэтике романа. На основе комплексного анализа текста доказывается, что на структурном уровне в романе используется канон волшебных сказок. Выявляется роль мифопоэтических образов, подчеркивается метафорическая символика повествования.
Ключевые слова: роман воспитания, мотив, фольклор, обряд инициации, мифопоэтика, ритуал.
А. Варламов – писатель, чье творчество сегодня вызывает интерес филологов. Его произведения играют смыслами, функционируя в разных смысловых проекциях. Это в полной мере относится к его роману «Душа моя Павел» (2018), который обнаруживает синтез реалистической и модернистской поэтики, фольклорных формул, сюжетных ходов и принципов отражения действительности в фольклоре, ощущаемых на уровне «мировоззрения и мироощущения» автора [3, с. 17]. Цель настоящей статьи – исследовать глубинный уровень текста, выявив в нем некоторые эксплицитные и имплицитные фольклорные мотивы, их влияние на поэтику и идейный смысл произведения.
Современной критикой вслед за волей автора жанр романа «Душа моя Павел» определяется как «роман воспитания» [2, с. 111], поскольку его главный герой Павел Непомилуев изображен в переломный период жизни – в пору поступления на филологический факультет самого знакового вуза страны – МГУ, в период, когда события, изображенные в романе, «меняют его судьбу, <…> положение в обществе» [1, с. 211]. Фольклорные образы, каноны, ритуалы, мифологемы обращают к метафорической символике романа, при этом не лишая его динамики и не нарушая форму романа воспитания [16, с. 265-268].
Фамилия героя реализует «принцип ассоциативных связей в имени» и является своеобразной сконструированной автором загадкой [9, с. 27]. С одной стороны, фамилия Непомилуев обращает к драматической судьбе юноши, рано оставшегося без родителей (судьба не помиловала его), с другой – обнаруживает твердость характера, органическую неспособность прощать подлость и предательство. Первая проекция смысла имени героя обращает к фольклорным источникам, так как сиротство в фольклоре – важнейшая характеристика персонажа, синоним «бедности, одиночества, обездоленности, печали, несчастья, страдания» [8]. Одинокий наивный юноша попадает в чужой для него мир, в «страну символических образов» [7, с. 352], который, как в сказке, должен или убить его, или сделать сильнее.
Фольклорные источники образа обнаруживаются в особых чертах характера Павла, демонстрирующего в начале романа инфантильность, восторженность и наивность, порой граничащие с глупостью. Эти качества роднят героя со сказочным образом Ивана-дурака: «…он еще ничего, кроме способности удивляться, не накопил, и жизнь у него была как будто понарошку» [3, с. 59]. Но, как в сказке, те же черты порождают сочувствие к герою, желание благополучного исхода его испытаний.
А. Варламов апеллирует к фольклорному наследию, к структуре сказочного сюжета, чтобы художественно воспроизвести мотив инициации героя. Действительно, взросление Павла Непомилуева сопряжено с определенными испытаниями.
Прежде всего Павел нарушает запрет отца покидать родной город Обдорск и отравляется в опасный и чужой мир большого города, реализуя отмеченные Проппом мотивы «недостачи, нехватки» чего-либо (в данном случае образования, знания жизни) и «отправки героя из дома» [14, с. 29-30]. Первое «испытание» – провал экзаменов в вуз – герою помогла преодолеть Муза Георгиевна Мягонькая. По классификации Проппа, она волшебный помощник героя. Нарушая правила вступительных экзаменов, она зачисляет незадачливого абитуриента на филологический факультет, а также дарит ему блокнот как некий волшебный дар (вызвавший позднее по законам волшебной сказки у товарищей желание подсмотреть записи и противодействовать герою). Студенческая кличка героини (Бабал) отсылает к фольклорному образу Бабы-яги – «дарительницы, помощницы героя» [15, с. 39]. С момента знакомства Павла с нею Бабал получает над ним «неограниченную власть», превращаясь в метафизическую мать [13, с. 55]. Ее мягкая речь («батюшка», «мил человек», «пошто» и др.) подчеркивает близость светила филологической науки к исконно русскому, к истинной народной нравственности, что реализуется в финале романа, когда Муза Георгиевна жертвует собой и своей должностью ради Павла.
Мотив волшебного помощника – важный структурообразующий компонент романа Варламова. Он реализуется посредством введения ключевых фигур, влияющих на сюжет и развитие образа главного героя. Этой функцией Варламов наделил не только декана филологического факультета, но и другого представителя университета Николая Кузьмича Суща. Именно он в кризисный момент не позволил Павлу отчислиться. Помощником, советчиком и мотиватором в трудные жизненные моменты становится и товарищ отца генерал Передистов, который напоминает герою о его истинном предназначении – стать в мире проводником всего лучшего, что было создано многими поколениями ученых города Обдорска. Таким образом, помощники участвуют в романной коллизии, продвигая сюжет инициации героя.
Второе испытание героя связано с выстраиванием отношений с товарищами из студенческой среды. Вместо лекционных и семинарских занятий Павел оказывается «на картошке», в среде продвинутых «структуралистов», где учится взаимодействовать с социумом, заводить дружеские и романтические отношения, проверять на прочность свою теорию коммунистического строя, а также исподволь постигает научное знание. Чувствуя себя одиноким и глядя на товарищей снизу вверх, несмотря на свой высокий рост, Павел «пытается приобщиться к высшему – «братскому» – миру», однако эти попытки «не приносят желанного результата» [10, с. 313]. В многочисленных дискуссиях с товарищами «по полю» Непомилуев впервые подвергает сомнениям и критике свои убеждения, постепенно корректируя свои представления и суждения о стране.
До общения со студентами Павел не имел четкого представления о политическом строе СССР. Тепличная жизнь в закрытом городе не порождала мыслей о том, что люди его страны могут бедно жить, воровать, а многие и вовсе хотят уехать за границу. Процесс погружения в новую реальность проходит для Павла болезненно. «Что плохого вам сделала моя страна?» – гневно реагирует он на диссидентские рассуждения товарищей [4, с. 127]. Процесс самоидентификации, структурно связанный с мотивом инициации, завершается, когда Павел признает, что не все его убеждения безошибочны. Вместе с тем он остается верен своим идеалам, о чем свидетельствует его роль бригадира, когда он подобно Павке Корчагину смело берет ситуацию в отряде в свои руки и работает на пределе физических сил ради общего дела.
В романе имплицитно присутствует фольклорный мотив мудрой девы. Он реализуется именно через образ красавицы-литовки Алены/Лены (Елена Прекрасная) [12, с. 74]. Именно она помогает наивному юноше советами, открывает глаза на многие неведомые ему вещи, заступается за него в конфликтных ситуациях. Однако в отличие от сказочной героини Елена остается холодна к Павлу и не одаривает его своей любовью.
К центральному компоненту классического романа воспитания – инициации – в романе тесно примыкает фольклорный мотив заколдованности. Среди остальных героев, уже прошедших инициацию (на что указывают их иронические филологические прозвища Бодуэн, Бокрёнок), Павел выделяется характерной деталью внешности: обильными прыщами. Интенция избавления от прыщей оказала решающее воздействие на героя. Непомилуев пошел с «ведьмой» Людой в судьбоносную баню, куда она завлекла его обманным путем, обещая «излечить от прыщей» (мотив расколдованности). Опоенный приворотным зельем, Павел постигает таинство сексуальной близости (мотив утраты невинности), что также служит ступенью на пути к инициации. Баня по народным поверьям «нечистое», опасное место. Именно здесь происходит подмена платонического чувства к Алене, которое как бы размывается водой, мифопоэтической субстанцией истинной жизни, ее первоосновой. Герой утрачивает невинность, становится мужчиной, переступая еще одну ступень на пути к взрослости. Не случайно вскоре маркер юности и невинности исчезает с лица героя. Декан факультета Бабал прозорливо назвала прыщи родовой защитой героя: «Да эти прыщички заветные – это ж защита его была. Как ладанка родительская иль оберег…» [4, с. 364]. Согласно мнению Проппа, инициация сказочного героя часто сопровождается сменой имени, одежды, деталей внешности [13, с. 55]. В финале романа лицо героя становится чистым, что свидетельствует о переходе его на новый жизненный уровень.
Истинным вторым рождением Павла можно считать ритуал крещения, следующий за неудавшимся обрядом приворота. Итогом действий Люды на физическом уровне стало то, что Непомилуев серьезно заболевает; на метафизическом, духовном Павел оказывается в некоем пограничном пространстве загробного мира, вернувшись из которого он завершает обряд инициации. И вновь Варламов использует фольклорный мотив чудесного спасения и перерождения героя. Так Павел из инфантильного, малообразованного, легковерного мальчика-абитуриента превращается в серьезного, мыслящего студента, получившего в награду влюбленность в скромную девушку Буратинку: «Кажется, папа, я ошибся с однолюбом...» [4, с. 410]. Открытый финал и дальнейший путь героя символизируют его взросление, переход на новый жизненный этап и возможность самоопределения.
Помимо обращения к мифологическим образам, необходимым для создания персонажей, Варламов внедряет в текст некоторые ритуальные элементы. Так, после неудачного приворота повествование плавно переходит на мистический уровень, а сцена крещения и последующего пребывания Павла в «загробном мире» описывается одновременно в русле реалистической и модернисткой традиции. Связующим же звеном между двумя мирами выступает мифологема воды, что, в свою очередь, отсылает к фольклорному мотиву очищения. Вода в романе проявляет функции универсального архетипа, связанного с рождением новой жизни в прямом и метафорическом плане, обозначает границу между мирами, становясь в разных сценах одновременно мертвой и живой водой. Так, вслед за сценой в бане и неудачным приворотом, перенесшим Павла в метафизическое пространство (мотив мертвой воды), следует исцеление святой (живой) водой. Примечательно, что исцеление и возрождение происходит в церкви, скрытой в лесу. Обращение к церковным ритуалам в тексте, хронотоп которого в реальном времени ограничивается советским пространством, далеко не случаен, в этой детали видится возможность показать становление взрослеющего Павла Непомилуева и окружающего его общества как некий своеобразный выход из советских ритуалов и советского мировоззрения [11, c. 18-27].
В романе переплетены художественный вымысел, мифологизм и эстетизированная личная судьба самого писателя: «Мне захотелось вспомнить свои университетские годы, попытаться разобраться, что с нами происходило, откуда мы вышли, почему оказались в этой точке, но главное – сказать спасибо тому времени, каким бы оно ни было, моим преподавателям, сокурсникам, факультету, своим родителям» [5]. Подобный синтез приводит к тому, что игровая ситуация стала способом освобождения от действительности, позволила автору рассуждать о поиске молодым поколением своего места в жизни как в реальном «бытовом» (один месяц главного героя в деревне под Можайском осенью 1980 года), так и в метафизическом «бытийном» хронотопе.
В образе Павла Непомилуева отчетливо ощущается авторское сочувствие. По верному замечанию С.В. Крыловой, «русский писатель в кризисную эпоху неизбежно становится «проводником национальной метафизической энергии катастрофы» и ищет опору <…> из тупика в человеческой массе» [6, с. 170]. Павел Непомилуев, воплотивший в себе лучшие черты этой человеческой массы, становится надеждой на то, что молодое поколение, взращивающее таких героев, способно к созиданию и честному труду на благо страны.
Таким образом, фольклорные мотивы, которыми А. Варламов насыщает повествование, расширяет поэтическое пространство романа, позволяет приблизиться к более глубокому пониманию его философской идеи.
Литература:
- Бахтин М.М. Роман воспитания и его значение в истории реализма // Бахтин М.М. Эстетика словесного творчества. М.: Искусство, 1986. С. 199-249.
- Бознак О.А., Бондаренко К.А. Проблема жанровой атрибуции романа Алексея Варламова «Душа моя Павел» // Вестник Сыктывкарского университета. Серия гуманитарных наук. 2023. №1-2. С. 110-124.
- Голованов И.А. Мифо-фольклорные мотивы в рассказе А. Платонов «Маркун» // Челябинский гуманитарий. 2011. №3(16). С. 16-20.
- Варламов А.Н. Душа моя Павел. М.: АСТ: Редакция Елены Шубиной, 2022. 410 с.
- Варламов А.Н.: «Нужно читать сердцем, а не препарировать книги». (дата обращения: 21.11.2023).
- Крылова С.В. Архетип героя в повести Олега Павлова «Казенная сказка» // Studia rossica posnaniensia. Vol. XXXVI: 2011. С. 161-171.
- Кэмпбелл Дж. Тысячеликий герой. СПб.: Питер, 2017. 352 с.
- Ляпина С.М. Концепция сиротства в романе В. Соловьева «Царь Девица» как культурный феномен // Studia Humanitatis. 2014. №3. (дата обращения: 25.11.2023).
- Матвеева И.И. Иронический модус в структуре образа главного героя романа К. Вагинова «Бамбочада» // Вестник МГПУ. Серия: Филология. Теория языка. Языковое образование. 2017. №2(26). С. 25-34.
- Матвеева И.И. Символика образа главной героини // «Страна философов» Андрея Платонова: проблемы творчества. М.: ИМЛИ РАН, 1999. С. 312-319.
- Матевосян А.А. Ритуально-мифологический комплекс в структуре романа воспитания // Новый филологический вестник. 2022. №4. С. 18-27.
- Новикова О.В., Лапынина Н.Н. Антропонимическое пространство романа А. Варламова «Душа моя Павел» // Актуальные вопросы современной филологии и журналистики. 2020. №4(39). С. 66-76.
- Пропп В.Я. Исторические корни волшебной сказки. М.: Лабиринт, 2000. 333 с.
- Пропп В.Я. Морфология волшебной сказки. М.: Лабиринт. 2001. 192 с.
- Славянская мифология. Энциклопедический словарь / под ред. В.Я. Петрухина, Т.А. Агпкиной. М.: Эллис Лак, 1995. 416 с.
- Шалимова Н.С. Роман инициации как инвариантная форма романа воспитания // Вестник Красноярского гос. пед. ун-та им. В.П. Астафьева. 2014. №4. С. 265-268.
Folklore motifs in A. Varlamov’s novel «My soul Pavel»
Zhuravleva E.N.,
undergraduate of 2 course of the Moscow City University, Moscow
Research supervisor:
Matveeva Irina Ivanovna,
Associate Professor of the Department of Philology of the Institute of Humanities of the Moscow City University, Candidate of Philological Sciences, Associate Professor
Annotation. The article traces and analyzes folklore motifs in A. Varlamov's novel «My Soul Pavel». Varlamov's novel «My Soul Pavel», such as the motif of initiation, the hero's trials, the motif of the magic helper, witchcraft, etc. are analyzed. The author's aim is to establish their role in the problematics and poetics of the modern novel. On the basis of a comprehensive analysis of the text it is proved that the novel at the structural level is similar to the canon of magic fairy tales. The role of mythopoetic images in the novel is revealed, the metaphorical symbolism of the narrative is emphasized.
Keywords: novel of education, motif, folklore, initiation rite, mythopoetics, ritual.
Literature:
- Bakhtin M.M. The novel of education and its significance in the history of realism // Bakhtin M.M. Aesthetics of verbal creativity. Moscow: Art, 1986. Page: 199-249.
- Boznak O.A.; Bondarenko, K.A. The problem of genre attribution of Alexei Varlamov's novel «My Soul Paul» // Vestnik Syktyvkar University. Series of Humanities. 2023. №1-2. Page: 110-124.
- Golovanov I.A. Mytho-folklore motifs in the story of A. Platonov «Markun» // Chelyabinsk Humanitarian. Platonov «Markun» // Chelyabinsk Humanitarian. 2011. №3(16). Page: 16-20.
- Varlamov A.N. My soul Pavel. Moscow: AST: Edited by Elena Shubina, 2022. 410 pages.
- Varlamov A.N.: «It is necessary to read with the heart, and not to dissect books». (date of the address: 21.11.2023).
- Krylova S.V. Archetype of the hero in Oleg Pavlov's story «Kazennaya tale» // Studia rossica posnaniensia. Vol. XXXVI: 2011. Page: 161-171.
- Campbell J. The Thousand-Faced Hero. St. Petersburg: Piter, 2017. 352 pages.
- Lyapina S.M. The concept of orphanhood in the novel of V. Soloviev «Tsar Devitsa» as a cultural phenomenon // Studia Humanitatis. 2014. №3. (date of the address: 25.11.2023).
- Matveeva I.I. Ironic modus in the structure of the image of the protagonist of K. Vaginov's novel «Bambocha» // Vestnik MGPU. Series: Philology. Theory of language. Language Education. 2017. №2(26). Page: 25-34.
- Matveeva I.I. Symbolism of the image of the main heroine // «The Country of Philosophers» by Andrei Platonov: problems of creativity. Moscow: IMLI RAN, 1999. Page: 312-319.
- Matevosyan A.A. Ritual-mythological complex in the structure of the novel of education // New Philological Messenger. 2022. №4. Page: 18-27.
- Novikova O.V., Lapynina N.N. Anthroponymic space of the novel by A. Varlamov «My Soul is Pavel» // Actual issues of modern philology and journalism. 2020. №4(39). Page: 66-76.
- Propp V.Ya. Historical roots of the magic fairy tale. Moscow: Labyrinth, 2000. 333 pages.
- Propp V.Ya. Morphology of a magic fairy tale. Moscow: Labyrinth. 2001. 192 pages.
- Slavic mythology. Encyclopedic dictionary / ed. by V.Y. Petrukhin, T.A. Agpkina. Moscow: Ellis Luck, 1995. 416 pages.
- Shalimova N.S. The novel of initiation as an invariant form of the novel of education // Bulletin of Krasnoyarsk State Pedagogical University named after V.P. Astafiev. №4. Page: 265-268.