Аннотация. В статье анализируются мнения ученых о происхождении названий «курица», «петух», «цыпленок». Получены выводы о том, что зооним «курица» является самой древней лексемой по сравнению с другими. Также высказываются предположения о возможных причинах закрепления в русском языке лексической единицы «петух».
Ключевые слова: этимология, зооним, лексическая единица.
В лингвистике зоонимы являются объектом весьма давнего и разноаспектного исследовательского интереса как на материале славянских языков (Т.И. Вендина, О.Н. Трубачев, А.В. Гура, др.), так и на материале английского, тюркского и нахско-дагестанского языков в сравнении с русским (Р.Н. Ольмесов, Ю. Г. Юсифоф, Ф.П. Эбзеева и др.). Это обуславливается тем, что названия представителей фауны – самые древние и информативные лексические единицы, поэтому исследование их в различных аспектах требует особого внимания. Так, например, у многих зоонимов, имеющих хозяйственное значение, реальные различия по полу обозначаются разными словами (бык – корова, жеребец – кобыла, овца – баран, петух – курица, утка – селезень). Примечательным является и то, что названия детенышей в таких парах либо представлены однокоренным словом, связанным деривационными связями с одним из «родителей» (утенок), либо вообще не совпадают ни с одним из родовых оппозитов: жеребенок, теленок, ягненок, цыпленок.
Интересной, по нашему мнению, представляется родовая цепочка петух – курица – цыпленок. В современном русском языке эти зоонимы являются привычными формами обозначения домашних птиц. Однако в свете известных словообразовательных закономерностей представляются неожиданными, т.к. логичными были бы формы, например, кур – курица – курёнок (ср. кот – кошка – котенок, лис – лиса – лисенок, волк – волчица – волчонок) и др.
Исследования, которые посвящены названиям «курица», «петух», «цыпленок», также весьма многочисленны и разнообразны. Так, например, в диссертации Л.В. Сабуровой [4] дается общая характеристика происхождения изучаемых нами слов. Пристальное внимание же уделяется производным названиям «курицы», «петуха» и «цыпленка». С одной стороны? в работе выделяются группы слов, объединенные на основании функций домашних птиц: возраст (молодка), особенности издаваемых звуков (крокотух – «голосистый петух», пикун – от «пикать» – «пищать») и др. С другой стороны, анализируется внутренняя форма слов, их деривационный потенциал, активность в образовании устойчивых сочетаний слов.
В сравнительно-историческом аспекте лексемы «курица», «петух», «цыпленок» изучены в трудах З.У. Абдулиевой, И.П. Семёновой, Н.Ю. Костиной и др. В этих работах устанавливаются сходства и различия русских названий птиц в сравнении с названиями этих же животных в других языках (английский, узбекский, чувашский и др.). Основная задача всех работ заключается в том, чтобы понять, как отражается национальная культура в данных формах слова.
Анализ мифопоэтических функций домашних птиц на материале русского фольклора нашли отражение в исследованиях У.А. Томовой, А.А. Киприяновой, Н.А. Скитиной и др. В этих научных трудах рассматриваются закономерности осмысления образа петуха, курицы и цыпленка в традиционных славянских верованиях, отразившихся в устной речевой традиции.
Интересной представляется статья А.А. Кретова [3], в которой рассмотрено происхождение названия «цыпленок». Однако исследователь обращает внимание только на этимологию данной лексемы, не выявляя возможных причин, которые могли повлиять на то, что в русском языке закрепилась именно эта форма слова.
Цель нашего исследования заключается в том, чтобы понять, почему носители языка выбрали супплетивные формы, а не создали в русском языке производные слова, предопределенные системой словообразования. В соответствии с поставленной целью определяются конкретные задачи исследования: во-первых, рассмотреть историю происхождения и лексическое значение слов «курица», «петух», «цыпленок»; во-вторых, сделать попытку выявить лингвокультурные причины закрепления в русском языке именно этих форм.
Первое упоминание лексемы курица можно найти в «Юрьевской Евангелие» (1128 г.): «Ѩко же курица гнѣздо своѥ подъ крилѣ» [5, с. 1378]. Эта форма слова образовалось от слова кура при помощи суффикса -иц-, который имеет значение «название самок животных» (орел – орл-иц-а, волк – волч-иц-а и др.). Считается, что кура более древнее название самки этой породы. Однако в словарной статье «Словаря русского языка XI–XVII в.» в качестве примера приводится только одно предложения с формой слова кура, датированное XVII в.: «Алектор – кур. Алектриона – кура» [1, с. 135]. Можно предположить, что лексема кура не являлась распространенной на территории» Руси с XI по XVII в., так как в древнерусских памятниках чаще употребляется лексическая единица курица: «Пят<ь> куриц три петушка молодая взяли. Кн. прих. Корел. м. №944, 14 об. 1584»; «А животовъ де у нее Оленки <…> трое свиней годовыхъ, пятеро курицъ руськихъ. АЮБ I, 573. 1697 г.» [1, с. 139]. Без суффикса -иц- это слово имеется или употреблялось в прошлом в других славянских языках, например: словенское kúra; старо-чешское и чешское диалектное kura; словацкое kura – «курица» (и «цыплёнок); польское kura.
Сама лексема кура является производной от слова куръ – «петух». Корень *ku- или *kur-, по-видимому, звукоподражательный, как и в курдском языке kurk – «курица»; персидском kărk – «курица»; осетинском карк и многих других, включая древнеиндийский kurkutah. Однако, если корнем считать только ku- (не kur-), то -r- является суффиксом, как в общеславянских корнях *pirъ (от пить «пить»), *mirъ и т. п. Тогда слово куръ родственное слову «кричати», «куiати»: «Не тьрплю бо старьцѧ ръпъчюща, коуiающа, скърбѧща» [5, с. 1386]. Таким образом, этот корень является индоевропейским звукоподражательным корнем *kău- – *keu- – *kū- со значением «кричать», «реветь», «выть». Стоит сказать, что впервые слово куръ упоминается в «Остромирвом Евангелие» в 1057 году: «Глаголѭ тебѣ, iако въ сиѭ нощь, прѣжде даже куръ възгласить, три краты отъвьржешисѧ мене» [5, с. 1379-1380]. Позднее лексема куръ расширила свое значение – самец птиц из отряда куриных: «куръ морскый» – павлин (XII-XV в.); «куръ индѣйский» – индюк (XVII в.). В Национальном корпусе русского языка форма слова куръ в м.р. ед.ч. не найдена, из чего можно сделать вывод, что в современном литературном русском языке (СЛРЯ) эта лексема отсутствует. Также от этой лексической единицы примерно в XIV в. была образована форма слова со значением «цыплёнок» – «коурѧ»: «Двѣ курятѣ живѣ» [5, с. 1380].
Однако в СЛРЯ из всех лексем употребляется только курица, другие же лексические единицы не закрепились, попытаемся объяснить этот феномен. Известным представляется тот факт, что среди названий домашних птиц выделяются группы слов, объединенные на основании функции, назначения: наседка – «курица, которая высиживает или уже выводит цыплят» [2]; клевун – «клюющийся петух»; поздыш – «цыпленок, родившийся позже обычного времени, ближе к осени» [2] и др. Исходя из вышесказанного, можно предположить, что в определенный момент в сознании русского человека возникла потребность разграничить птиц по их основным функциям: курица – «домашняя птица, разводимая для получения яиц и мяса, самка петуха» [7, с. 457]; петух – «самец курицы, с мясистым красным гребнем на голове, со шпорами на ногах, имеющий способность время от времени производить однообразные короткие выкрики, отдаленно похожие на пение» [8, с. 27]. Такое значение слова петух отсылает нас к истории его происхождения.
Лексема петух (пѣтухъ) была образована от общеславянского корня *pě (совр. петь), от основы *pe-t-, с суффиксом (-t-)uch-(ъ). В том же значении оно употребляется в следующих языках: украинском пíвень; белорусском пéвень; болгарском петéя; сербо-хорватском пéтае; словенском petelin. В русском языке слово петух известно с начала XVI в.: прозвище «Петух» было зафиксировано в Полоцке в 1507 г., а фамилия Петухов стала распространяться с 1552 г. [6, с. 328]. В начале XVII в. это слово записал на Севере Р. Джеймс, но как название крупного вальдшнепа: bolcha petöke («a greater sort of woodcocka»). Однако уже в 1696 г. Г. Лудольф отметил эту лексическую единицу в «Русской грамматике» со значением «hahn, gallus».
Еще одним фактором, повлиявшим на заимствование новой формы для обозначения самца курицы, может являться и то, что в псковском и тверском диалектах обнаружился синонимичный корень куръ, который имел значение «дым, пар» (ср.: укр. кур «запах», чеш. kouř «дым», польск. kurz «пыль»). А также, произошло совпадение формы слова куръ в м.р. ед. ч. им.п. с формой мн.ч. р.п. – много куръ. Все это не могло не повлиять на то, что в СЛРЯ зооним петух заменил лексему куръ.
Последний вопрос, который осталось разобрать – почему в СЛРЯ нормативным является форма слова цыпленок. Если обратиться к этимологическому словарю, то можно узнать, что слово цыплёнок восходит к двум славянским языкам: к украинскому цiпка – «курочка», «цыплёнок» (обычно курча); белорусскому цiпка – «курочка». В других славянских языках это значение выражается иначе и по-разному: болгарский – пúленце; сербохорватский пиле; словенский pisče; чешский kuře; польский kurckȩ.
В русском языке лексема цыплёнок известна с XV-XVI в. Первое свидетельство можно найти в прозвище и фамилии: «Цыплёнок, стародубский крестьянин», в документе 1539 г.; «Андрей Ципух, крестьянин миниский», 1598 г.; «Семён Циплятов, южский крестьянин» в документе 1485-1505 г. [6, с. 420].
В начале XVII в. (1618-1619 г.) Р. Джеймсом было зафиксировано нарицательное существительное цыпленки в северно-русском произношении: chippluukl – «goslings» («гусята»). Старшая форма *ципля (ципляти) этимологически связана с призывным междометием (к домашней птице, главным образом к цыплятам) цып-цып. Такой же призыв есть и в других языках: украинский цiпý- цiпý; болгарский цiп-цiп: польский cip-cip, cipuchny. Но при этом есть и другие призывные междометия: болгарский пúлú- пúлú, кът-кът; чешский pi-pi, put’- put’.
Скорее всего, *ципля (*cipjȩ) было образовано от цып-цып по модели словообразовательной кальки (как француское poule-poule – «цып-цып» от poulet – «цыплёнок»). К сожалению, о происхождении призывного междометия цып-цып исследователям почти ничего не известно. Как свидетельствуют ученые белорусское цíп-цíп и польское cip-cip, в ряде языков образовано из *tip-tip (ср. латышское – tib-tib). Высказывается предположение, что это междометие вообще восходит к явлениям детской речи [8, с. 373], однако оно не имеет никаких доказательств, поэтому представляется сложным указать причину, повлиявшую на то, что в СРЛЯ закрепилась лексема цыпленок. Этот вопрос нуждается в подробном рассмотрении, чем мы и собираемся заняться в ближайшем будущем.
Semantic and etymological features of the zoonyms “chicken”, “rooster” and “chick”
Romanova A.O.,
bachelor of 5 course of the Moscow City University, Moscow
Research supervisor:
Zakharova Maria Valentinovna,
Associate Professor of the Department of the Russian Language and Methods of Teaching Philological Disciplines of the Institute of Humanities of the Moscow City University, Candidate of Philological Sciences, Associate Professor.
Аnnotation. The article analyzes the opinions of scientists about the origin of the names «chicken», «rooster», «chick». The conclusions are drawn that the zoonym «chicken» is the most ancient lexeme in comparison with others. Also, assumptions are made about the possible reasons for the consolidation of the lexical unit «rooster» in the Russian language.
Keywords: etymology, zoonym, lexical unit.
- Богатова Г.А. Словарь русского языка XI-XVII вв. Выпуск 8 / Г.А. Богатова, О.В. Малкова и др.; под общ. ред. Романовой Г.Я. М.: 1981. 351 с.
- Комиссарова О.В. Метафорическое моделирование гендерной оппозиции в русском языке: Дис. … канд. филол. наук: 10.02.01: защищена 27.06.12: утв. 28.06.12 / Комиссарова Ольга Валентиновна. Томск, 2012. 233 с.
- Кретов А.А. Медвежата, верблюжата, цыплята и свинья: славянские этимологии. // Этимология 1994-1996. М.: 1997. С. 95-100.
- Сабурова Л.В. Дикие и домашние животные в языковой картине мира вологодского крестьянина: Дис. … канд. филол. наук: 10.02.01: защищена 25.03.19: утв. 26.03.19 / Сабурова Людмила Вадимовна. Вологда, 2018. 198 с.
- Срезневский И.И. Материалы для словаря древнерусского языка по письменным памятникам: В 3 т. Т. 1 / И.И. Срезневский. СПб.: 1893. 1420 с.
- Тупиков Н.М. Словарь древнерусских личных собственных имен. СПб.: 1903. 862 с.
- Черных П.Я. Историко-этимологический словарь современного русского языка: В 2 т. Т. 1. М.: 1999. 624 с.
- Черных П.Я. Историко-этимологический словарь современного русского языка: В 2 т. Т. 2. М.: 1999. 560 с.
- Bogatova G.A. Dictionary of the Russian language of the XI-XVII centuries. Issue 8 / G.A. Bogatov, O.V. Malkov and others; under the general. ed. Romanova G.Ya. Moscow: 1981. 351 pages.
- Komissarova O.V. Metaphorical modeling of gender opposition in Russian: Dis.... candidate philol. sciences: 10.02.01: protected 27.06.12: utv. 28.06.12 / Komissarova Olga Valentinovna. Tomsk, 2012. 233 pages.
- Kretov A.A. Medvezhata, camel, chicken and pig: Slavic etymologies. // Etymology 1994-1996. Moscow: 1997. Page 95-100.
- Saburova L.V. Wild and pets in the language picture of the world of the Vologda peasant: Dis.... candidate philol. sciences: 10.02.01: protected 25.03.19: utv. 26.03.19 / Saburova Lyudmila Vadimovna. Vologda, 2018. 198 pages.
- Sreznevsky I.I. Materials for the dictionary of the Old Russian language according to written monuments: In 3 vols. T. 1 / I.I. Sreznevsky. St. Petersburg: 1893. 1420 pages.
- Tupikov N.M. Dictionary of ancient Russian personal proper names. St. Petersburg: 1903. 862 pages.
- Chernykh P.Ya. Historical and etymological dictionary of the modern Russian language: In 2 tons T. 1. Moscow: 1999. 624 pages.
- Chernykh P.Ya. Historical and etymological dictionary of the modern Russian language: In 2 tons T. 2. Moscow: 1999. 560 pages.