Аннотация. В статье представлен анализ лексики говоров Нижегородской области, характеризующей человека в состоянии алкогольного опьянения, а также алкогольных напитков. Целью работы является характеристика и выявление особенностей лексико-фразеологического поля «Горячительные напитки» в нижегородских говорах. В результате наблюдения и интерпретации языковых фактов можно полагать, что явление пьянства в Нижегородской области вписывается в общую картину этого феномена в сельском социуме, однако имеет некоторые специфические черты.
Ключевые слова: диалект, алкоголь, человек, семантика, лексико-фразеологическое поле.
Номинации извечного порока русского человека – невоздержанности в питие вина – богато представлены во всех русских говорах. Не являются исключением и говоры нижегородские. Диалектная лексико- и фразеосистема обрисовывает названный порок и всё, что с ним связано, с различных сторон, причем зачастую весьма экспрессивно.
В работе используется термин «лексико-фразеологическое поле». Под ним мы понимаем одну из разновидностей лексического поля; совокупность устойчивых словесных комплексов, объединенных общим семантическим инвариантом, содержащимся в значении каждого члена, обладающих стилистической неоднозначностью и характеризующихся системными парадигматическими отношениями [2].
Целью исследования является характеристика и выявление особенностей лексико-фразеологического поля «Горячительные напитки» в нижегородских говорах.
В качестве источников фактического материала для исследования выступают нижегородские говоры, зафиксированные в «Диалектном словаре Нижегородской области».
Понятие поля, как известно, предполагает выявление его составляющих, организованных определенным образом.
Анализ фактического материала позволил нам выделить в лексико-фразеологическом поле «Горячительные напитки» в нижегородских говорах несколько его составляющих − микрополей:
1. Процесс употребления горячительных напитков.
В деревенском социуме различают умеренное употребление алкоголя и употребление неумеренное:
- «выпимшы» – быть в состоянии умеренного опьянения: Он маненько выпимши. Он только выпимши бывает, а не пьет. Отец пришел сегодня выпимши;
- «бачить, зашибаться вином, влагузы, вдомаря, вздрызгину, алямс» − находиться в состоянии сильного алкогольного опьянения: Муж мой подмастер был, а вот вином зашибался; Ну, и вечер я собрала! Все мужики влагузы стали пьяные на ногах; Вона он в алямсе ходит; Опять денег просишь, чтобы напиться вдоморя; Отец вдрызгину пьяный. Опять вдрызгину напился. А поди они нынче все бачут!;
- «впиваться, впитой» – злоупотреблять спиртным, становиться пьяницей: Какая женщина впитая, а я и по маненькой не пью, а мне целый стакан налили! Так и впивались!; Он уж впился с этого самогону-то!
Как можно заметить, номинации из группы «умеренное употребление алкоголя» единичны, основная масса номинаций относится к семантическому центру «пьянство», т.е. обозначает постоянное распитие мужским населением спиртных напитков в больших количествах. Это, по всей видимости, заставляет предположить, что часть мужского населения Нижегородского края страдала алкогольной зависимостью. Кроме того, очевидно и различное отношение диалектоносителей к умеренному употреблению горячительных напитков (такая «слабость» не вызывает резкого порицания) и злоупотреблению ими (отмечается резким неприятием).
2. Обозначение человека, употребляющего алкоголь.
Микрополе, обозначающее людей, имеющих пристрастие к спиртному, по своему объему является самым большим в рассматриваемом поле. Большое количество номинаций какого-либо явления в говорах всегда связано с его значимостью, важностью для диалектоносителя. Традиционно в деревенском социуме пьянство связывали с нарушением этических норм поведения в обществе, отсюда негативная окраска соответствующих номинаций. Некоторые исследователи (В.В. Химик) считают, что отрицательные эмоции, передаваемые с помощью этих номинаций, отражают женское восприятие такого социального явления, как пьянство, и несколько отличаются от восприятия мужского. Этот аспект проблемы, на наш взгляд, очень интересен, однако в нашей работе не анализировался специально, он требует особого рассмотрения.
- «алкоголь, алкаш, балчуг, бич, брюзглятина, выпиваха, выпивуха, выпивоха, гаголик, еретик, заборечник, закогура, холоташка, золоторотец, пропитейщик, пропитошка, пропоец, прохалим, каголик, качало, курина, одяшка, пропоец, прохалим, пьянушка, опойца, пивак, пивник, пьянча, распутник, упивоха, бле́здочка, булдыга, забулдыга, пьяница, питок»: Эх, ты, алкого́ль несчастный!; Нонче много алкоголев развелось; Алкаш-от, идиот!; Балчуг с синяками стоит!; У нас тут раньше бичи жили, они из Тарасова; Дед мой был выпиваха; Все пьют и молодые и стары: выпивух тут сколько угодно!; Хорошие-то попы все ушли, а остались одни пропитейщики; Все мужики пьянушки, да и бабы тоже, им бы все с бутылкой сидеть; Ползет на качаках, блездочка; Мы яво́ знаим: он булдыга, всегда пьяный! Завсегдатый пьяница-булдыга; Такой питок-гуляка несусветный и др.
3. Обозначение спиртных напитков.
В нижегородских говорах микрополе с обозначением спиртных напитков отличается спецификой своего членения на группы единиц. Так, большую часть составляют группы, обозначающие самодельные слабоалкогольные и крепкие напитки:
- самодельные слабоалкогольные напитки, брага, бражка: «баланда, барда, барта, будорАга, барда, дурочка, кумушка, медовуха, сежогонка, пиво, пура, сулнушка, сусла, сусло, хлёбово»: Бывало, в праздник баланду сделаешь и гуляешь; Барду разводили и ковшами подавали. Раньше-то барду поставишь – вот тебе вино. Барду делали сами. Да не сок, а барда, пить нельзя. Барда-ти у них плоха была; Раньше денег мало было и вино-то сами делали, барта называется; А на уме одна будорага;
- крепкие самодельные горячительные напитки, самогон: «бесого́нука, бурда, бурилка, дурман, гонка, перегон, самогонушка, чемеркес, чимирчес, мугрычи, сыварь»: Бесогонуку-то гнал ли в Петров день? Она больно любит бурилку-то; Поллитру самогонушки выпили.
Группа обозначений покупных напитков гораздо малочисленнее:
- покупное вино, водка: «винишка, вино»: На свадьбе-то одну винишку-то и пьют; Вино мы пьем по праздникам. Матка, сходи-ка за вином в магазин; Вином все называют, водка тоже вино. Раньше-то вино поменьше пили.
Водка стоит в одном ряду с вином, так как по одной версии вино – обычная водка (еще одно старинное название водки – «хлебное вино»). Советский историк В. Похлёбкин в монографии «История водки» отмечает, что, например, зеленое вино еще называлось «зеленица, зеленец» – вид водки, сдобренной пряными, ароматическими или горькими травами.
Широкие ряды обозначений горячительных напитков домашнего происхождения дает основание, с одной стороны, судить о распространенности и обыденности их употребления среди населения нижегородских земель, а с другой стороны, об отсутствии свободных денег, которые оно захотело бы и могло потратить на спиртное. [4].
4. Обозначения состояния человека, употребляющего алкоголь, последствия употребления алкоголя.
Последствиями неумеренного пьянства, которые отмечаются в нижегородских говорах, могут быть потеря имущества, разорение, утрата работоспособности, агрессивное поведение, а также смерть: Корову продал, а деньги продудкал (истратил), проиграл где-нибудь или пропил; Все хозяйство отца у него между рук прошло, все пропил; Много валёжу (смерти) с нее (казенной водки); Вон пьяный идет внеможаху (без сил, неспособный к действию);
Деревенский мужик в состоянии алкогольного опьянения агрессивен [7], [8] по отношению к окружающим, может поднять руку даже на собственную мать: Он выпьет и давай выхаживаться (издеваться над людьми, грубить, обижать) над матерью.
Данные говоров, в том числе и нижегородских, свидетельствуют о том, что алкогольное опьянение, пьянство рассматривается как состояние, пагубно влияющее на человека, извращающее его природу, что подтверждается и исследователями-этнографами. Так, историк Т.И. Трошина, изучая этнографические источники, сделала вывод, что «вологодский крестьянин «при трезвом состоянии <...> спокоен и добродушен, но когда он пьян <...> добродушный и спокойный характер превращается в самый буйный, зверский, кровожадный; убивают друг друга беспощадно, иногда без всякой злобы, а так, «спроста». Крестьянин Архангельской губернии, тоже «скромный в трезвом виде», «напившись, преображается»: устраивал драки с «членовредительством и смертоубийством» [9].
Таким образом, анализ лексико-фразеологического поля «Горячительные напитки» в нижегородских говорах дает основание полагать, что положение с пьянством сельского населения на Нижегородчине вписывается в общую картину пьянства в сельском социуме, которую рисуют исследования на материале других говоров, однако имеет некоторые специфические черты в своей структуре.
Lexical and phraseological field «trong drink» in Nizhny Novgorod dialects
Il’ina D.M.,
bacheleor of 2 course of the Moscow City University, Moscow
Research supervisor:
Markina Lyudmila Vital’evna,
Professor of the Department of the Russian Language and Methods of Teaching Philological Disciplines of the Institute of Humanities of the Moscow City University, Doctor of Philological Sciences, Professor.
Annotation. The article presents analysis of the vocabulary dialects of Nizhny Novgorod region, which characterizes a person in a state of alcoholic intoxication, as well as alcoholic beverages. The aim of the work is to characterize and identify the features of the lexical and phraseological field «Strong drink» in Nizhny Novgorod dialects. As a result of observation and interpretation of linguistic facts, it can be assumed that the situation of drunkenness in the Nizhny Novgorod region fits into the General picture of drunkenness in rural society but has some specific features.
Keywords: dialect, alcohol, person, semantics, lexical and phraseological field.
- Безгин В.Б. Алкоголь в обыденной жизни русского села (конец XIX – начало XX в.). / Социодинамика. 2013. № 3. С. 421-453.
- Белова Н.А. Определение лексико-фразеологического поля и логические признаки его идентификации. // Актуальные проблемы гуманитарных и естественных наук. 2012. № 4. С. 150-152.
- Диалектный словарь Нижегородской области / М-во образования и науки Российской Федерации, Нижегородский гос. ун-т им. Н.И. Лобачевского, Нац. исследовательский ун-т; редкол.: Л.А. Климкова и др. Нижний Новгород, 2013. Вып. 1: А ба – Брянчить / Ред. М.А. Агапова. 2013. 199 с. Вып. 2: Бубанка – Вячить. 2014. 197 с.
- Ильина Д.М. «Руси есть веселие пить: не можем без того быть…» тема винопития в русском фольклоре. // #SCIENCEJUICE2019: Сборник статей и тезисов студенческой открытой конференции. М.: 2020. С. 90–95.
- История водки / В.В. Похлебкин. М.: 2000. 403 с.
- Кузьмин И.В. Фразеологизмы, характеризующие человека (на материале нижегородских говоров): Сборник трудов конференции. Нижний Новгород, 2018. С. 96-101.
- Маркина Л.В. Бранные формулы как средство выражения вербальной агрессии в диалектной коммуникации. // Известия Волгоградского государственного педагогического университета. 2019. № 7 (140). С. 157-162.
- Маркина Л.В. Гендерные стереотипы маскулинности в диалектной коммуникации (на материале бранных номинаций мужчин). // Неофилология. 2020. Т. 6. № 21. С. 5-14.
- Трошина Т.И. Народное пьянство на европейском Севере России (конец XIX – начало XX вв.). // Новый исторический вестник. 2011. № 2 (28). С. 19-29.
- Bezgin V.B. Alcohol in the ordinary life of the Russian village (late XIX - early XX century). / Sociodynamics. 2013. № 3. Page: 421-453.
- Belova N.A. Definition of the vocabulary-phraseological field and logical signs of its identification. // Topical problems of the humanities and natural sciences. 2012. № 4. Page: 150-152.
- Dialect Dictionary of the Nizhny Novgorod Region / Moscow Department of Education and Science of the Russian Federation, Nizhny Novgorod State Un. named after N.I. Lobachevsky, Natz. research un-t; redcol.: L.A. Klimkova and others. Nizhny Novgorod, 2013. Out. 1: A ba – Bryanchit / Red. M.A. Agapova. 2013. 199 pages. Out. 2: Bubanka – Vyachit. 2014. 197 pages.
- Ilyina D.M. «Russia has fun to drink: we can't already be...» the theme of wine drinking in Russian folklore.// # SCIENCEJUICE2019: Collection of articles and theses of the student open conference. Moscow: 2020. Page: 90-95.
- History of vodka / V.V. Pokhlebkin. Moscow: 2000. 403 pages.
- Kuzmin I.V. Phraseologisms characterizing a person (based on Nizhny Novgorod dialects): A collection of works of the conference. Nizhny Novgorod, 2018. Page: 96-101.
- Markina L.V. Branny formulas as a means of expressing verbal aggression in dialect communication. // Izvestia Volgograd State Pedagogical University. 2019. № 7 (140). Page: 157-162.
- Markina L.V. Gender stereotypes of masculinity in dialect communication (based on the material of swear nominations of men). // Neophylology. 2020. T. 6. № 21. Page: 5-14.
- Troshina T.I. Popular drunkenness in the European North of Russia (late XIX –|\\/ early XX centuries). // New Historical Bulletin. 2011. № 2 (28). Page: 19-29.