Аннотация. Статья посвящена сравнительно-сопоставительному анализу концепта «женщина» в русской и лезгинской ментальности. Данный концепт отражает ментальность общественного сознания и наиболее ярко иллюстрирует картину мира, присущую исследуемым культурно-языковым общностям. В результате при сравнительно-сопоставительном анализе выявляются существенные различия, продиктованные особенностями менталитетов, а также экономическими и социально-историческими факторами.
Ключевые слова: ментальность, концепт, ментальная единица, русский, лезгинский.
Что такое ментальность и какую в ней играет роль концепт? До сих пор нет принимаемого всеми определения ни ментальности, ни концепта. Определения ментальности в разных науках отличаются. Лингвисты начали изучать проявления менталитета в категориях, в контекстах и формах национальных языков. Языковеды и до того изучали связь языка и мышления: замечательные работы Вильгельма фон Гумбольдта явились теоретической основой исследований; в России хорошо известны труды А.А. Потебни и И.А. Бодуэна де Куртенэ. Потебня изучал символические формы, а Бодуэн – образные, и это характерно для русской науки. Здесь не занимались уяснением прямолинейной связи слова и понятия, потому что менталитет понимали как проявление духовно-символической связи индивида и общества, в котором он живет, что и представлено в языке [3, с. 8]. Язык есть не что иное, как выражение внутреннего мира и сознания, а самое главное в языковой картине мира зафиксировано на письме словом. Можно вспомнить слова известного русского философа А.Ф. Лосева: «Выше слова нет на земле вещи более осмысленной. Дойти до слова и значит дойти до смысла». В.В. Колесов отмечает, что предварительное определение ментальности можно было бы сформулировать следующим образом: «Ментальность есть мировосприятие в категориях и формах родного языка, соединяющее интеллектуальные, волевые и духовные качества национального характера в типичных его свойствах и проявлениях» [3, с. 81].
В основе национальной ментальности лежит осознаваемое ее носителями нечто, что можно назвать ее основной единицей. У каждого народа она своя, ее ни похитить, ни подделать невозможно. И изучить ментальность можно, сопоставив ее с мировосприятием других народов. Ментальность как синоним духовности находит свое выражение в историческом действии и слове; слово является хранителем ментальности [3, с. 8]. И именно во Франции, в стране классического «концептуализма», проблему менталитета сформулировали как научную. Немецкие философы назвали «концепт» основной единицей ментальности и взяли его за основу метода изучения менталитета. Приведем определение концепта, данное нашей современницей Л.А. Климковой, в котором, на наш взгляд, удалось соединить два подхода: лингвокогнитивный и лингвокультурологический: «Концепт – это ментальная единица, содержанием которой является результат осмысления человеком элемента действительности на основе этнического, социумного и индивидуального опыта, совокупность смыслов относительно элемента действительности, имеющих культурную, этническую, социумную, а тем самым и индивидуальную личностную значимость» [2, с. 30]. И как отметил Ю.С. Степанов, «концепт – основная ячейка культуры в ментальном мире человека» [6, с. 42-48.].
В данной статье мы сопоставляем концепт «женщина» в русской ментальности со смыслом слова в других языках, например, с концептом «дишегьли» в лезгинской ментальности. Слово «женщина» переводится с русского на лезгинский язык как «дишегьли». Концепт «женщина» отражает ментальность общественного сознания. И мы можем увидеть, что идеальные образы народного сознания по сути женские. Елена Прекрасная выражает высшую степень красоты, Василиса Премудрая – мудрости. Красота и мудрость, выходящие за пределы видимого. Если вспомнить, что Елена буквально значит «светлая», а Василиса – «царственная», станет ясно, насколько возвышенными должны были представляться древним славянам красота и мудрость, если в свои сказки они включили значимые признаки этих лиц. Вера, Надежда, Любовь и мать их София также наводят на размышления, связанные, быть может, с остатками матриархата в позднеязыческой славянской среде [3, с. 207]. Мы также можем заметить, что православные верующие чаще обращаются к образу Богоматери, которая олицетворяет культ Великой Матери, рождающей все живое и защищающей русскую землю от врагов и неурожаев. Сейчас же она стала олицетворением женского начала. При описании женщины-матери раскрываются чувства, переживания, мысли женщин, ее забота. Образ Родины-матери очевидным образом связан с образом России-Матушки, слово «Родина» в грамматике женского рода. А.С. Демин на многих примерах показал, что русские женщины выделялись особым интересом к слову, к речи, «изобилие их речевой деятельности» как-то коррелирует с их же догадливостью [3, с. 8]. Великие русские поэты пишут свои произведения, основываясь на образах, которые были созданы женщинами. Женщины хранят слова предков, передавая их в колыбельных песнях, в рассказах, создавая сказочные образы. В русской ментальности концепт «женщина» – это нежность, забота, уход (за больным, немощным), отзывчивость, милосердие. Женщина может простить неправедного и будет стремиться понять и войти в его положение. Но при этом психологический характер русской женщины отличается силой и устойчивостью. Самое цитируемое и любимое народом описание настоящей русской женщины: «Коня на скаку остановит, / В горящую избу войдет» – из знаменитого стихотворения Н.А. Некрасова (1821-1877) «Есть женщины в русских селеньях» [5]. Сила характера русской женщины заключена «в терпении, в умении прощать, в борьбе за выживание себя и своих семей, в том, чтобы оставаться красивыми, несмотря на все тяготы жизни» [5].
Женщина в ряде случаев рассматривается как символ другого, худшего мира, греховности и зла: латыш. merga «девочка», но русск. мерзкий [4, c. 146-147].
В русской мифологии, и не только в ней, можно встретить отрицательный образ женщины. Баба-Яга была одной из мифологических персонификаций смерти. Это страшная старуха, с длинным носом и костяной ногой, которая в основном лежит на печи в своей избушке на курьих ножках или носится над Русью в своей ступе и имеет очень скверный характер. Баба-Яга, вероятно, считалась хозяйкой мира мертвых, мира тьмы. На ее принадлежность к «темным» силам указывает то, что в одном из вариантов она является слепой, т.е. «темной». Она обитает в дремучем и непроходимом лесу, где нет света. Костяная нога позволяет соотнести Бабу-Ягу с вредоносными и смертоносными персонажами, потому что они, как правило, имеют «дефекты» тела, чаще всего ног. Вот как описывает Бабу-Ягу исследователь древней языческой культуры славян Глинка: «Это очень злая, старая и мощная колдунья или волшебница, вид у нее страшный. Она не столько в аду живет, сколько на этом свете. Дом ее – избушка на курьих ножках – стоит и сама повертывается».
То же самое мы можем встретить в фольклоре лезгин. У лезгин сохранились верования о существовании добрых и злых духов. Наиболее известным злым духом в так называемой «низшей мифологии» является Алпаб (женщина Ал) – безобразное, волосатое, с вывернутыми пятками существо с громадными грудями. Зло ее направлено на роженицу, у которой Алпаб похищает легкие, печень и бросает в речку, после чего женщина умирает. Согласно, толковому словарю лезгинского языка А.Г. Гюльмагомедова: «Диши инсан, аялар хадай ва абур хурун нек гана чIехи ийидайди» (пер.: та, которая рожает ребенка, кормит грудью и растит его). У лезгин женщина не только хранительница семейного и духовного очага, но и защитница.
Об исключительном положении женщины-лезгинки в обществе свидетельствует то, что на нее не распространяется кровная месть. Какая бы кровная вражда не была между семьями, женщин никогда не убивали. Если же кто-нибудь совершал подобное преступление, то этим он навлекал на себя всеобщее презрение общества. В присутствии женщины совершенно не допускались неприличные выражения. Мстить женщине считалось позором, недостойным мужчины. Е.Э. Герек: «Дишегьли дяведиз я ахьтин кьегъал, Я тур, тфенг, яракь адаз герек туш» (пер.: женское мужество для войны, и при этом у нее нет необходимости в ложке, в оружии и в мече). Женщина в лезгинской ментальности та, которая умеет и должна поддерживать мир и согласие не только дома, но и в обществе. Самые непримиримые враги прекращали сражение, если женщина, сняв платок, бросала его между ними. Ш-Э.М. Шехьда: «Дишегьлияр даяхар я дуьньядин» (пер.: женщины – опоры мира).
Особое внимание уделяется воспитанию девушек, так как они представляют семью в обществе; воспитывая мальчика – воспитываешь мужчину, а воспитывая девушку – воспитываешь всю нацию.
«Женщину украшает нежность» (лезгинская пословица). Очень высоко ценится в женщине ум, мудрость, скромность и нежность. А.А. Пад хьайи рагъ: «И алахьай югъ хьтин, чина экв, вилера сакитвал авай дишегьли» (пер.: как прошедший прекрасный день, с чистым светлым лицом и со спокойствием в глазах женщина).
В русской ментальности оценивают женщин по их характеру и по их человеческим качествам, ее карьерное положение волнует в меньшей степени. У лезгин женщина независимо от возраста и социального статуса воспринимается той, которая всегда напоминает молодость, в том смысле, что она остается нежной и скромной. А. Ляметов «Гуьгъуьниз килигиз...»: «Чпин виликай фейи дишегьли акурла, Велиханан рикIел вичин жегьил вахтар хкведа». Основная тяжелая домашняя работа всегда ложилась на плечи женщин: шитье одежды, приготовление пищи, ведение всевозможных хозяйственных дел и многое другое. Н.И. Гьакимрин папар: «Дишегьлийри ядохимикатар янавай багълара, салара кIвалахиз чанни хкудзава, чпин гуьзелвал, дишегьливални гарарив, къаярив вугузва, сагъсуз аяларни хазва» (пер.: в морозы и ветры женщины, работая в садах, огородах, обработанных ядохимикатами, рожая детей теряют свое здоровье, красоту, женственность).
Если женщина и мужчина шли рядом, то женщина занимала правую сторону, а если вместе с ней шли двое мужчин, то – между ними. В обоих случаях эти положения считались самыми почетными. Наибольшее количество этикетных норм было связано с женщиной. До каких бы пределов не дошло опьянение пирующих мужчин, как бы развязно не вела себя компания молодежи, как бы сильно не было ожесточение ссорящихся, дерущихся или сражающихся – одно появление женщины обуздывало буянов, останавливало и прекращало кровопролитие.
Двусмысленное слово в присутствии женщин, неосторожное движение во время танцев, развязность в обращении с девушкой вызывали осуждение всего общества.
Сегодня в общественных местах, учебных заведениях среди русских девушек, молодых женщин всё чаще звучит речь, в которой используются мат и полумат. Молодые женщины считают, что таким образом они приобретают некий ореол лидерства в глазах окружающих их слушателей, а девушки думают, что это является неким признаком зрелости. И ведь не важно, какое у тебя образование, – главное, чтобы воспитание было великолепное. Лезгинки, несмотря на свою эрудицию и статус, не всегда высказывают свое мнение. Причиной этому является их воспитание. Быть спокойными и воздержанными. Этим они показывают свое уважение по отношению к старшим. Для русской женщины очень важен внешний вид, что, к сожалению, маловажно для женщины лезгинской.
При сопоставлении концепта «женщина» в разных ментальностях обнаруживаются отличительные качества женщин в целом, сложившиеся в ходе истории. Это не зависит ни от ментальности, ни от культуры, ни от языка. Женщине присущи интимность чувств, тончайшая способность прислушиваться (к самой себе, к возлюбленному, к миру, к зародышу), ведь чтобы зачать, выносить, родить, выкормить, выходить, выстрадать, самоотрешиться, воздержаться, – она должна любить [3, с. 208].
The concept of «woman» in the Russian mentality: a comparative analysis
Kerimova S.M.,
Postgraduate student of Moscow City University, Moscow
Research supervisor:
Ganiev Zhurat Valievich,
Professor of the Department of the Russian Language and Methods of Teaching Philological Disciplines of the Institute of Humanities of the Moscow City University, Doctor of Philological Sciences, Professor.
Аnnotation. The article is devoted to a comparative analysis of the concept «woman» in the Russian mentality with the Lezgin one. This concept reflects the mentality of public consciousness and most vividly illustrates the picture of the world inherent in the studied cultural and linguistic communities. As a result, a comparative analysis reveals significant differences dictated by the peculiarities of mentality, as well as economic and socio-historical factors.
Keywords: mentality, concept, mental unit, Russian, Lezghin.
- Гюльмагомедов А.Г. Словарь лезгинского языка. Кн. 1. Махачкала, 2003. 1083 с.
- Климкова Л.А. Нижегородская топонимия в языковой картине мира: Монография / науч. ред. И.А. Ширшов; МГПУ. Арзамас, 2007. 394 с.
- Колесов В.В. Русская ментальность в языке и тексте. СПб., 2006. 624 с.
- Маковский М.М. Сравнительный словарь мифологической символики в индоевропейских языках: образ мира и миры образов. М.: 1996. 416 с.
- Русские женщины URL: http://vlublen.com/blog/214/307 (дата обращения: 03.10.2020).
- Степанов Ю.С. Константы: Словарь русской культуры. М.: 1997. 982 с.
- Gulmagomedov A.G. Dictionary of the Lezgi language. Kn. 1. Makhachkala, 2003. 1083 pages.
- Klimkova L.A. Nizhny Novgorod toponymy in the language picture of the world: Monograph / scientific. ed. I.A. Shirshov; MGPU. Arzamas, 2007. 394 pages.
- Kolesov V.V. Russian mentality in language and text. St. Petersburg, 2006. 624 pages.
- Makovsky M.M. Comparative dictionary of mythological symbolism in Indo-European languages: the image of the world and the worlds of images. Moscow: 1996. 416 pages.
- Russian women URL: http://vlublen.com/blog/214/307 (date of the address: 03.10.2020).
- Stepanov Yu.S. Constants: Dictionary of Russian Culture. Moscow: 1997. 982 pages.