Аннотация. В статье исследуется экологическая проблематика в рассказе В.П. Астафьева «Светопреставление» с точки зрения натурфилософского осмысления взаимоотношений человека и природы.
Ключевые слова: экологическая проблематика, экологическая катастрофа, натурфилософский взгляд, эсхатологические настроения.
Во второй половине ХХ в. в отечественном литературном процессе возникает феномен «экологической литературы», вызванный технократизацией общества и губительным отношением человека к природе. Кризис в отношениях человека с природой, разрушение традиционного уклада деревенской жизни, этических основ жизни человека лежат в основе экологической проблематики художественной прозы В. Астафьева. С. Залыгин, один из основателей и теоретиков русской «экологической» литературы, так сформулировал натурфилософский взгляд на взаимоотношения человека и природы: «Человек вовсе не царь природы, он находится не над ней, а в ней самой, как ее часть, далеко не самая необходимая, но самая жестокая и эгоистичная, а в конечном счете и антиприродная» [3, c. 106]. Говоря о перспективах развития цивилизации, Н. Бердяев делает созвучные «экологической прозе» выводы и прогнозы, касающиеся особенностей развития хозяйственной жизни человека в целом: «Духовное отношение к хозяйству предполагает аскетику, ограничение похоти жизни» [2, с. 109].
Рассказ В. Астафьева «Светопреставление» был написан в 1986 г. Взаимоотношения человека и природы рассматриваются писателем в произведении трагедийно-пессимистично, во всей обнажившейся к исходу ХХ в. остроте и неприглядности. Философское осмысление взаимоотношений человека и природы осуществляется писателем через христианское мировосприятие. Автор повествует о рыбной ловле, которая наряду с охотой, собирательством, земледелием и скотоводством была одним из древних способов добывания пищи. О том, что рыба являлась распространенным видом пропитания, свидетельствует известная евангельская притча о том, как Иисус Христос накормил в пустынном месте пятью хлебами и двумя рыбами тысячи человек [Мф.14: 15-20]. Название рассказа также отсылает нас к библейскому Откровению св. ап. Иоанна Богослова – Апокалипсису. Уже в начале рассказа автор говорит о том, что его волнует и является проблемой: о надвигающейся экологической катастрофе, о том, что веками кормило человека и может исчезнуть. С первых строк произведения автор пишет, что он обязан «поведать о светопреставлении» [1, с. 547] и обозначает место действия, где происходило развитие «сюжета сверхдраматического»: «Одна из северных рек, ныне уже вторично подпертая гидросооружениями и окончательно утратившая черты реки и называемая просто водоемом. Все живое бросилось из нее в рассыпную, убегло выше и дальше, начиная от людей и кончая рыбой» [1, c. 548].
Герои рассказа «Светопреставление» – рыбаки, что в евангельском контексте также имеет высокий апостольский смысл, так как согласно христианскому учению, некоторые из святых апостолов были рыбаками. В России в тяжелые послевоенные годы рыбной ловлей занимались и мужчины, и женщины, и дети. Рыбалка была спасением народа от голодной смерти. Позднее, когда проблема поиска пропитания исчезла, рыбная ловля осталась самым любимым видом досуга русского народа и азартным видом отдыха.
В произведении писатель развивает традиции «сатирического психологизма» М. Салтыкова-Щедрина, исследуя психологию социальных типов и групп рыбаков. Подобно классику русской сатиры, В. Астафьев воссоздает психологическую атмосферу жизни российского общества конца 80-х гг. ХХ в. Среди художественных средств автора преобладают сарказм и гротеск как психологическая реакция на негативные явления социальной жизни.
Жанровой структуре рассказа В.П. Астафьева присуща этнографичность. Оригинально разделение рыбаков автором повествования на несколько категорий по характеру местности, из которой они приезжают рыбачить. «Юмористически В.П. Астафьев описывает их отличительные черты, и, хотя все они именуются одним словом «рыбак», тем не менее, составляют определенные касты, отличительные друг от друга» [4, c. 367]. Например, «Самый дерзкий, самый нахрапистый, самый шумный рыбак – черепянин на белом поле льда отличался явственней других темной шевелящейся массой» [1, с. 549]. О вологодских рыбаках автор пишет так: «Вологодского рыбака не чтили и даже раздражались им, потому что вокруг Вологды столько рек, озер, стариц, проток и прочего, что только алчность, считали черепяне, завидующие глаза, загребущие руки могли гнать сюда вологжанина…» [1, с. 549]. Но автор замечает, что «рыбацкой спайке не чужды ни вологжане, ни черепяне, если беда или авария – будут выручать» [1, c. 552]. «Далее пойдет рыбак россыпом: ивановский, ярославский, московский, даже рязанский, рыбак малочисленный, но очень сосредоточенный и умелый» [1, с. 549]. В рассказе возникает резко негативный собирательный образ столичного жителя – москвича. Самым неуважительным рыбаком является московский – хитрый, ехидный, пресыщенный. В рассказе он сравнивается с ершом – вездесущей, наглой, невоспитанной рыбой: водится москвич, как русский ерш, на всяком, даже нежилом, водоеме и может съесть икру других рыб, после чего сделает вид, что в водоемах тех никогда ничего, кроме ерша не водилось, и ничью икру он не ел» [1, с. 555].
Особенного внимания заслуживает женщина – рыбачка. Традиционно рыбачащая женщина воспринимается рыбаками-мужчинами несерьезно, иронично, считается, что женщина и рыбалка – две вещи несовместные. В рассказе «Светопреставление» появление женщины на рыбалке вызывает соответствующую реакцию: «Внимание всех находящихся вблизи рыбаков переметнулось на бабу, издевательские штучки, насмешки, высказывания сгруппировать можно было в одну мысль – в духе современных газет и журналов. <…> Рыбаки единодушно решили, что эта вот, с позволения сказать, рыбачка хвалит мужа и через газету утверждает, что он у нее хороший: сам моет полы, стирает пеленки и белье, водится с детем, а ей позволяет общаться с друзьями и вот даже на рыбалку отпустил» [1, с. 553].
Главный герой рассказа – Кеша Короб – испытывает даже открытую неприязнь к рыбачке, которая усиливается, когда женщине удается поймать большую рыбу: «Я двадцать пять годов рыбачу! И ни одна баба меня не обрыбачивала! Меня, Кешку Короба все Кубенское озеро знат! И вот я, ни… не изловил, …баба изловила! Как жить?» [1, c. 554]. Автор пишет, что Кеша Короб был рыбаком «избранным, охотился за нельмой, судаком, щукой, за крупным окунем» [1, с. 554].
Астафьев включает в повествование рассказа фрагменты, стилизующие фольклорные жанры. Шуточные пресловья, восходящий к фольклору комизм являются выразительными средствами рассказа. Проблему эмансипации общества и низложения семейных ценностей В. Астафьев раскрывает через внутренний монолог Кеши Короба, в котором автор использует ориентированные на фольклор просторечные слова и выражения: «Как она, вонючка, могла экое поганство придумать?!... Она же, курва, детей бросила, мужа бросила, квартеру немыту оставила, обед невареный, одежа нестирана… Дети без надзорности фулиганами делаются, пьют, режутся. Полны колонии преступников, полны города и поселки алкоголиков, воров, обчество погибат, международная обстановка неясная, а она, заместо того штоб охранять этот, как его? …очаг, …она – рыбачить! Это куда мы идем-то?» [1, с. 554].
В рассказе В. Астафьев синтезирует мифологическо-символический, религиозный и трагедийный элементы с элементами сказа как формой организации текста и усиливает за счет ассоциирования их с фольклором. Автор описывает предвестие надвигающейся катастрофы: «Все было в тот день, в день надвигающегося светопреставления, так же обыденно и привычно» [1, с. 558]. В Евангелии от Матфея апостол замечает [Мф. 24: 38], что ничего не предвещало экологической катастрофы – всемирного потопа: «Ибо как во дни перед потопом ели, пили, женились, выходили замуж, до того дня как вошел Ной в ковчег». Во втором послании апостол Петр пишет [2 Петр 3: 10]: «Придет же день Господень, как тать ночью, и тогда небеса с шумом прейдут, стихии же, разгоревшись, разрушатся, земля и все дела на ней сгорят». Апостол предупреждает в Священном Писании о внезапности наступления апокалипсического дня и о том, что люди должны быть готовы к его наступлению, т. к. «день Господень» придет «как тать ночью». Автор повествования, являясь одним из героев рассказа, выделяет себя из всех рыбаков и замечает: «Для меня день начался и вовсе не бывало» [1, с. 558], показывая тем самым, что он подобно апостолу-рыбаку, предупреждает о надвигающейся катастрофе.
Лирическое повествование – важная составляющая рассказа В. Астафьева. Писатель продолжает линию лирико-философской прозы, связанную с именами И. Бунина, М. Пришвина, К. Паустовского. Взгляды писателей близки идеей единства человека и природы. Для В. Астафьева важна тесная их взаимосвязь: «Жаворонок кружится, сквозь живые еще сосны живое солнце прожигается…, рыбы прыгают у моих ног, мною пойманные! <...> Хорошо-то как, Господи!» [1, с. 559]. Человек в понимании В. Астафьева целостен, когда он растворяется в природе, ощущает себя как ее часть: «Но если бы все люди в это апрельское солнечное утро ловили рыбу, любовались солнцем, бьющим сквозь гриву сосняка, выскочившего на простор бережка, я верю, они не смогли бы творить черные дела, они бы умилились так же, как я, им бы захотелось жить благостно и чисто» [1, с. 559]. В. Астафьев проявляет в рассказе свою гражданскую неравнодушную к общенациональным проблемам позицию: «Работая в районной газете, я сам настойчиво внушал читателям, что есть еще отдельные недостатки в жизни, не изжита преступность, склонность к алкоголизму, к присвоению частной собственности» [1, с. 559]. Автор рассуждает на тему взаимоотношений писателя и критика и замечает, что не доволен «современной действительностью, культурой вообще и литературой в частности» [1, с. 561].
В рассказе присутствует мифологический элемент – рыба берш. Бывалый рыбак Кеша Короб вылавливает весенним солнечным днем предмет «светопреставления» – неведомую рыбакам рыбу берш, отдаленно похожую «на ерша, на окуня, судака и еще на кого-то, из будущего на нас надвигающегося» [1, с. 563]. Мифологическая рыба берш – символ наступающего экологического кризиса в обществе как следствие утраты гармонии между человеком и окружающей средой. Потрясенный ужасающим уловом, опытный рыбак Кеша Короб издал «страшный вопль».
Собравшиеся посмотреть на необычное «существо» рыбаки были «тихи и как бы маленько не в себе» [1, с. 563]. Автор отмечает реакцию рыбаков на случившееся, используя известную финальную фразу А.С. Пушкина из трагедии «Борис Годунов»: «Народ безмолствует» [5, с. 160], подчеркивая тем самым безволие и отсутствие желания менять что-то во взаимоотношениях с окружающей средой.
Затянувшееся молчание рыбаков прервал московский рыбак: «Ну что вы, ей-богу, как с неба свалились! Это же берш… Кое-где она и раньше встречалась, по южным рекам и озерам. Но вот появилась и здесь. Нерестилища нарушены, ход рыбы смешан. Вы когда-нибудь о такой рыбе, как ротан, слышали?» [1, с. 564]. Оказалось, что здешние рыбаки не слышали и о ротане, который «может обитать в любой луже, даже мазуте, питаться может всем, вплоть до старых резиновых сапог и колесных шин… Самого же ротана едят лишь пока избранные любители редкостных блюд» [1, c. 564].
Автор отмечает, что «народ продолжал безмолвствовать» [1, с. 564], и после лекции москвича о неведомом ротане рыбак-черепянин «сгреб берша под жабры и пошел прочь» [1, с. 565]. На следующий день он сообщил Кеше Коробу: «Вкусная, гада! Ели под водяру и облизывались. Имай ишшо, оптать!» [1, с. 565].
В. Астафьев в рассказе «Светопреставление» пишет о гибельном пути, по которому идет общество, что приводит к деградации не только человека, но и окружающего мира. Диковинная рыба, выловленная героем рассказа, – предупреждение об опасности, знак наступившего «будущего», которое ужасно как ужасна рыба, похожее на инопланетное существо: «Берша ловят уже повсюду. В озере Аральском берш сожрал всю рыбную мелочь, дошел до осетровых, коих от веку никто, кроме человека не ел… Бершу все нипочем, он – существо будущего времени, преодолел все преграды…»[1, с. 565-566].
Таким образом, рассказ В.П. Астафьва «Светопреставление» нравоучительно напоминает о Боге, морально-нравственных ценностях и ответственности человека за окружающий мир. Автор выражает свои эсхатологические настроения и призывает к бережному, гуманному отношению к природе: «Может, происшествие на реке было и на самом деле началом светопреставления, сигналом тому, чтобы мы почаще думали о надвигающихся на нас чудесах в природе» [1, с. 566].
Ecological problems in V.P. Astafiev’s story «The end of the world»
Tereshonok E.V.
master of 3 course of the Moscow City University, Moscow
Research supervisor:
Smirnova Al’fiya Islamovna,
Professor of the Department of Russian Literature of the Institute of Humanities of the Moscow City University, Doctor of Philological Sciences, Professor.
Annotation. The article explores the environmental problems in the story of V.P. Astafiev «The end of the World» from the point of view of natural philosophy understanding of the relationship between man and nature.
Keywords: ecological problems, ecological catastrophe, natural philosophy view, eschatological moods.
- Астафьев В.П. Жестокие романсы: Рассказы. М., 2002. 864 с.
- Бердяев Н.А. О хозяйстве // Человек. 1995. № 2. С. 109.
- Залыгин С.Н. Экологический консерватизм: шанс для выживания // Новый мир. 1994. № 11. С. 106.
- Осипова А.А. Языковые репрезенты концепта «рыбалка» в художественной картине мира В.П. Астафьева // Проблемы истории, филологии, культуры. Магнитогорск, 2013. С. 363-370.
- Пушкин А.С. Борис Годунов. СПб., 2014. 160 с.
- Astafyev V.P. Cruel romances: Stories. M., 2002. 864 pages.
- Berdyaev N.A. On the economy // Man. 1995. № 2. Page: 109.
- Zalygin S.N. Ecological conservatism: a chance for survival // The New World., 1994. № 11. Page: 106.
- Osipova A.A. Linguistic representations of the concept «fishing» in the artistic picture of the world V.P. Astafiev // Problems of history, Philology, culture. Magnitogorsk, 2013. Page: 363-370.
- Pushkin A.S. Boris Godunov. SPb., 2014. 160 pages.