Аннотация. В статье рассматривается роман И.А. Гончарова «Обрыв». В центре внимания находится проблема осмысления русской интеллигенцией, и прежде всего главным героем романа Борисом Райским, произведений мировой художественной культуры. Конкретика анализа связана с пониманием творчества Т. Тассо и П.П. Рубенса.
Ключевые слова: И.А. Гончаров, роман «Обрыв», интеллигенция, Торквато Тассо, Питер Пауль Рубенс.
Одним из ключевых понятий русской культуры является представление об интеллигенции. Само словоупотребление, восходящее к средневековой традиции, отмечено в отечественном обиходе XIX века, в т.ч. в произведениях и письмах И.С. Тургенева, И.А. Гончарова и других авторов. Устоявшийся объем понятия представлен Д.С. Лихачевым в статье «Вокруг разговоров об интеллигентности», в которой ученый называет основные черты, присущие интеллигентному человеку: это способность к приобретению знаний, искренность, индивидуальность [5, с. 420].
Цель данной статьи состоит в том, чтобы рассмотреть некоторые грани мышления и общекультурного кругозора, представленных в героях романа И.А. Гончарова «Обрыв» (1849–1869), и прежде всего в Борисе Райском, поскольку автор, изображая среду рядовых представителей дворянской интеллигенции, к тому же живущих в далекой провинции, не просто демонстрирует широту образованности этих героев, но запечатлевает их литературно-эстетическое знание и понимание мировых художественных ценностей как норму воспитания и обыденность. Круг чтения героев романа уже оказывался в сфере внимания исследователей [1], однако, как показал анализ произведения, это очень широкая область мировидения гончаровских героев, требующая последовательного и поэтапного осмысления. В данной публикации внимание будет сосредоточено на восприятии произведений П.П. Рубенса и Т. Тассо.
Гончаров был выпускником Московского университета и, будучи студентом, слушал лекции по древнерусской и западноевропейской словесности, которые читал С.П. Шевырев, и по теории изящных искусств, которые читал Н.И. Надеждин [6, с. 129 139]. В «Автобиографии» писатель указывал: «Лекции эти были благотворны для слушателей по новости, смелости идей, языка – они сближали науку и искусство с жизнию, изломали рутину, прогнали схоластику и освежили умы слушателей – внесли здравый критический взгляд на литературу. Кроме того, производили и другое нравственное влияние, ставя идеалы добра, правды, красоты, совершенствования, прогресса и т.д.» [2, с. 228].
Выпускником университета Гончаров делает и своего главного героя – Бориса Райского, и его друга Леонтия Козлова, а молодые родственницы Райского, Вера и Марфинька, воспитаны в пансионе и также очень начитаны. Литературную осведомленность проявляет и Татьяна Марковна Бережкова, хотя ее круг чтения внуку и внучкам представляется архаичным. Образованным человеком была и покойная мать Райского, а библиотека в Малиновке, родовом имении героя, содержит «тысячи три волюмов» [4, с. 191].
Окружающих людей Райский воспринимает через призму своих художественно-эстетических и читательских интересов. Так, в глазах героя – тогда четырнадцатилетнего юноши – Полина Карповна Крицкая представляется Армидой: «Она ему казалась какой-то светлой богиней, королевой…»; «Армида! – вслух, забывшись, сказал он, внезапно вспомнив об «Освобожденном Иерусалиме» (при этом бабушка, Татьяна Марковна Бережкова, констатирует: «Бесстыжая!») [4, с. 82]. Действительно, Райский мог читать рыцарскую поэму Торквато Тассо «Освобожденный Иерусалим», в т.ч. в переводе на русский язык, осуществленном С.А. Москотильниковым, на что прямо указывает Гончаров [4, с. 46].
Повествователь отмечает, что в сознании юноши возникает чувственная параллель: если Армида – соблазнительница рыцарей и самого Ринальдо, то «местная львица» [4, с. 81] Полина Карповна увлекает молодых людей, жителей волжского губернского города и его окрестностей. Данная параллель тем значима, что Гончаров в романе «Обрыв» одной из своих важнейших задач видел «вопрос о так называемом падении женщин», говоря, что «общество битком набито такими женщинами, которых решетка тюрьмы, то есть страх, строгость узды, а иногда еще хуже – расчет на выгоды, – уберегли от факта, но которые тысячу раз падали и до замужества, и в замужестве, тратя все женские чувства на всякого встречного, в раздражительной игре кокетства, легкомыслия, праздного тасканья, притворных нежностей, взглядов и т.п., куда уходит все, что есть умного, тонкого, честного и правдивого в женщине» [3, с. 531]. Ассоциативные связи уже в этом эпизоде романа позволяют думать о неуместности поведения Крицкой, так как имя Армида несет нарицательный смысл – как легкомысленной кокетливой красавицы. В результате, повзрослев, Райский видит в Крицкой лишь прекрасную собачку: «в палевом газовом платье, точно в тумане, с полуоткрытою грудью, с короткими рукавами, вся в цветах, в лентах, в кудрях», она «походила на тех беленьких, мелких пудельков, которых стригут, завивают и убирают в ленточки, ошейники и бантики их нежные хозяйки или собачьи фокусники» [4, с. 404].
Борис Райский, многогранно одаренный человек, учился также (хотя и бессистемно) в Академии художеств. В своем желании посвятить себя искусству герой в разговоре о выборе жизненного пути с дядюшкой-опекуном приводит в пример П.П. Рубенса, который был не только художником, но и «придворным, посланником» [4, с. 56]. Эта реплика свидетельствует о том, что Райский знаком не только с работами великого живописца, но и с обстоятельствами его личной судьбы. Действительно, сохранились и изданы письма П.П. Рубенса (1577-1640), написанные во время дипломатических миссий в Испанию и Англию [7]. В частности, П.П. Рубенсом велись сепаратные переговоры между Республикой Соединенных Провинций и Испанскими Нидерландами по нейтрализации Англии. Таким образом, Райский видит предназначение художника не только в создании живописных или скульптурных произведений, но и в общественной деятельности.
Сидя возле умирающей Наташи (представляющейся герою «чистым, светлым образом, как перуджиниевская фигура»), Райский еще раз вспоминает П.П. Рубенса и, в частности, его картину «Сад любви», «где под деревьями попарно сидят изящные господа и прекрасные госпожи, а около них порхают амуры» [4, с. 115, 118]. Но жизнь и любовь для Райского «не сад, в котором растут только одни цветы» [4, с. 118]. Герой готов упрекнуть художника в отходе от правды жизни: «Зачем, вперемежку с любовниками, не насаждал он в саду нищих в рубище и умирающих больных: это было бы верно!..» [4, с. 118].
Таким образом, изображая героев, и в первую очередь Бориса Райского, Гончаров постоянно вводит характеристики их образовательно-эстетического и духовно-нравственного уровней. Становление героев как представителей интеллигенции осуществляется, по Гончарову, на путях приобщения прежде всего к миру искусства. Литература и живопись (а также музыка и скульптура) становятся значимой и естественно воспринимаемой ценностью, способствующей становлению и развитию личности.
В результате не только часы, проведенные в чтении, музицировании, изучении произведений живописи и проч., но сама обыденность, мимолетные впечатления, мгновенные ассоциации связаны в сознании и восприятии героев с фактами культуры. Такое мировосприятие не только расцвечивает мир разными красками, но углубляет представления о правде и лжи, о прекрасном и безобразном, о смысле индивидуального и коллективного бытия.
Understanding of russian intelligence of works of artistic culture (I.A. Goncharov, «The Precipice» novel)
E.G. Lebedeva
undergraduate 1 courses, The Moscow City University, Moscow
Annotation. The paper considers analysis of I.A. Goncharov’s novel «The Precipice». The problem of comprehension of world art culture of Russian intelligentsia, so as the main novel’s character Boris Raisky, is the center of attention. The concrete think is understanding of T. Tasso’s and P.P. Rubens’s creation.
Keywords: I.A. Goncharov, «The Precipice» novel, the intelligentsia, Torquato Tasso, Pieter Paul Rubens.
- Володина Н.В. Герои романа И.А. Гончарова «Обрыв» как читатели // Гончаров И.А.: Материалы Междунар. конф., посвященной 190-летию со дня рождения И.А. Гончарова. Ульяновск: Корпорация технологий продвижения, 2003. С. 154-163.
- Гончаров И.А. Автобиография // Гончаров И.А. Собр. соч.: В 8 т. М.: ГИХЛ, 1955. Т. 8. С. 228-230.
- Гончаров И.А. Намерения, задачи и идеи романа «Обрыв» // Гончаров И.А. Собр. соч.: В 6 т. М.: Правда, 1972. Т. 6. С. 522-534.
- Гончаров И.А. Обрыв // Гончаров И.А. Полн. собр. соч. и писем: В 20 т. СПб.: Наука, 2004. Т. VII. 773 с.
- Лихачев Д.С. Вокруг разговоров об интеллигентности // Лихачев Д.С. Заметки и наблюдения: Из записных книжек разных лет. СПб.: Азбука, 1989. С. 412-420.
- Лоскутникова М.Б. Русское литературоведение XVIII–XIX веков: Истоки. Развитие. Формирование методологий: Учебное пособие. М.: Флинта, Наука, 2009. 352 с.
- Рубенс П.П. Письма. Документы. Суждения современников. М.: Искусство, 1977. 478 с.
- Volodina N.V. Geroi romana I.A. Goncharova «Obryv» kak chitateli // Goncharov I.A.: Materialy Mezhdunarodnoy konferentsii, posvyashchennoy 190-letiyu so dnya rozhdeniya I.A. Goncharova. Ul'yanovsk: Korporatsiya tekhnologiy prodvizheniya, 2003. Page154-163.
- Goncharov I.A. Avtobiografiya // Goncharov I.A. Sobr. soch.: V 8 t. М.: GIHL, 1955. T. 8. Page 228-230.
- Goncharov I.A. Namereniya, zadachi i idei romana «Obryv» // Goncharov I.A. Sobr. soch.: V 6 t. M.: Pravda, 1972. T.6. Page 522-534.
- Goncharov I.A. Obryv // Goncharov I.A. Poln. sobr. soch. i pisem: V 20 t. SPb.: Nauka, 2004. T. VII. 773 pages.
- Likhachev D.S. Vokrug razgovorov ob intelligentnosti // Likhachev D.S. Zametki i nablyudeniya: Iz zapisnykh knizhek raznykh let. SPb.: Azbuka, 1989. Page 412-420.
- Loskutnikova M.B. Russkoe literaturovedenie XVIII-XIX vekov: Istoki, razvitie, formirovanie metodologij. M.: Flinta, 2016. 352 pages.
- Rubens P.P. Pis'ma. Dokumenty. Suzhdeniya sovremennikov. M.: Iskusstvo, 1977. 478 pages.