Победители конкурса «КОД науки» в номинации
«Культурологические исследования» (2024 г.)
Аннотация. В работе рассматриваются актуальные тенденции в языковой политике европейских государств на примере Бельгии, Литвы, Португалии и их влияние на формирование и поддержание языковой ситуации в этих странах. Приводится сравнительный анализ языковых ситуаций в анализируемых странах в диахронии, устанавливается корреляция между языковой политикой и компонентами языковых ситуаций, подвергающимися изменениям.
Ключевые слова: языковая политика, языковая ситуация, государства Европы, Бельгия, Литва, Португалия.
Данная статья посвящена изучению языковой политики как инструмента формирования языковой ситуации в ряде европейских стран и выполнено в рамках социолингвистической парадигмы.
Объектом исследования являются языковые ситуации в таких европейских странах, как Бельгия, Литва, Португалия. В качестве предмета исследования выступает языковая политика как инструмент формирования языковой ситуации.
Актуальность темы исследования определяется рядом факторов, среди которых следует выделить, во-первых, существование доступного для анализа опыта в проведении языковой политики в государствах Европы, отражающего различные подходы при решении конфликтов многоязычной языковой ситуации. Проведение исследования методов регулирования языковой ситуации позволяет выявить основные историко-политические, культурные предпосылки вместе с последующей языковой политикой государств, что может быть экстраполировано на российские реалии. Извлечённый опыт позволяет оптимизировать уже существующие российские практики, перенять наиболее эффективные методы [15], [17]. Во-вторых, тема исследования обращает на себя внимание отечественных и зарубежных учёных, поскольку исследуются инструменты языковой политики как главного фактора формирования языковой ситуации [2], [21], актуальные описания получают языковые ситуации разных стран [9], [13].
Цель исследования состоит в определении инструментов языковой политики и их влияния на языковые ситуации в анализируемых европейских странах.
Метаязык описания исследования был выстроен на основе анализа работ отечественных и зарубежных социолингвистов.
Исследование формирования и изменения языковой ситуации в результате реализации определенной языковой политики не может исключить людей, непосредственно участвующих в языковом взаимодействии, то есть языковое сообщество, или «совокупность людей, объединённых общими социальными, экономическими, политическими и культурными связями и осуществляющих в повседневной жизни непосредственные и опосредствованные контакты друг с другом и с различными социальными институтами при помощи одного языка или разных языков, распространённых в этой совокупности» [1, с. 11].
Под языковой ситуацией следует понимать совокупность форм существования и стилей одного языка, а также совокупность языков в их территориально-социальном взаимоотношении и функциональном взаимодействии в границах определённых географических регионов или административно-политических образований [11].
Языковая ситуация меняется в перспективе историко-географических и историко-политических процессов, одной из основных форм влияния на которые является языковая политика. По наблюдениям Н.Б. Мечковской, языковая политика представляет собой все виды сознательной деятельности общества, направленной на регулирование использования языка. Н.Б. Мечковская подчёркивает, что любое сознательное официальное воздействие на языковую ситуацию, т.е. позитивное и негативное влияние, является инструментом языковой политики [12].
Языковая ситуация на разных полюсах Европы
Зародившиеся в XX веке процессы глобализации позволили в разных сферах общественной жизни сформировать принципы, по котором сейчас существуют общественно-политические образования в разных частях мира. Одним из таких общественно-политических образований стал Европейский союз.
Изначально развивавшийся как исключительно экономическое образование, к концу XX и началу XXI века ЕС сформулировал общие политические принципы, которые задают норму политического взаимодействия между государствами внутри союза и между каждым государством и его населением. Так, появились документы, которые приняты и ратифицированы большинством государств союза, среди них: Европейская хартия региональных языков [5], Копенгагенские критерии, основывающиеся на конвенции о защите прав человека и основных свобод [7]. Перечисленные документы содержат положения, согласно которым государства-члены ЕС или участники договора обязаны соблюдать право человека на родной язык, сохранять языковое многообразие, поддерживать языковые меньшинства и пр. Таким образом, политические принципы по регулированию языковой политики являются общими для государств Европы.
Для выделения и анализа конкретных практик языковой политики в представленном исследовании рассмотрены 3 государства-члена ЕС, а именно Бельгия, Литва, Португалия. Выбор государств для рассмотрения обусловлен несколькими факторами:
- географическое положение;
- различный ход исторического развития;
- различная демографическая ситуация;
- количество компонентов, составляющих языковую ситуацию.
Анализ языковой ситуации предполагает выделение определённых компонентов, существенных элементов языковой ситуации. Метаязык описания был выстроен с опорой на классификацию языковых ситуаций, представленную в работах Н.Б. Мечковской [12].
Языковая ситуация в Бельгии
Рассмотрим языковую ситуацию в Бельгии на разных этапах истории государства, а также определим взаимосвязь между изменениями в языковой политике государства и сложившимися языковыми ситуациями.
Следует отметить константные составляющие языковой ситуации, тем самым определив ряд ее качественных признаков. По количеству языков языковая ситуация в Бельгии является многокомпонентной: на разных этапах развития страны с разной степенью коммуникативной мощности функционируют три основных языка – нидерландский, французский и немецкий. По количеству этнических языковых образований Бельгия многоязычная страна, так как в стране существует множество диалектов, среди которых превалируют парижский французский и западнофламенская группа диалектов нидерландского языка, а также выделяются бельгийские варианты представленных языков. По степени генетической близости языков французский и нидерландский языки, французский и немецкий языки являются неблизкородственными, так как языки относятся к романской и германской ветвям индоевропейской семьи; немецкий и нидерландский языки – близкородственные и находятся в германской группе. Если анализировать этнические корни языков, в Бельгии сложилась эндоэкзоглоссная языковая ситуация.
Тем не менее, ряд признаков языковой ситуации определяется текущей языковой политикой государства. Так, вплоть до 1960-х годов подавляющее большинство бельгийцев разговаривало на французском языке, в то время как нидерландский язык считался языком бедных, а немецкий язык не имел официального статуса на территории Бельгии. В связи с этим в Бельгии сформировалась несбалансированная языковая ситуация. Языки имели разный юридический статус, что способствовало созданию диглоссного трехъязычия [13].
Со временем ситуация изменилась: в современной Бельгии около 58% разговаривают на нидерландском языке, вплоть до 40% разговаривают на французском языке и 2% используют немецкий язык [19]. Несмотря на демографическое неравновесие, по коммуникативным функциям языковая ситуация в целом сбалансирована в связи с тождественным статусом языков. По этой причине в стране сформировалось недиглоссное трехязычие.
Такое изменение языковой ситуации обусловлено в первую очередь языковой политикой государства. Дело в том, что несмотря на Конституцию Бельгии, гарантировавшую свободу использования языков, до 1960-х французский язык оставался языком привилегированного населения. Стоит также отметить, что язык использовался в официальной сфере общения, а также был lingua franca, обеспечивающий коммуникацию между представителями общин, использующих фламандский (нидерландский), валлонский (французский) и немецкий диалекты. Бельгийский вариант нидерландского языка, в свою очередь, использовался среди низших слоев населения, что привело к утрате норм литературного языка, и считался просторечной формой нидерландского. Немецкий же язык на территории Бельгии не признавался во многом из-за крайне нестабильной геополитической ситуации, сложившейся в результате мировых войн, из-за которой Восточные Кантоны то входили в состав государства, то переходили Германии. По этой причине Бельгия проводила политику дегерманизации Кантонов, так как большая часть населения считала себя немцами [10].
Тем не менее, постепенно возрастал престиж нидерландского языка, поэтому вопрос языка становился еще более актуальным. Языковая ситуация постепенно изменяется в связи с новым вектором языковой политики, вызванным борьбой за языковые права фламандского населения, а также вопросом о немецкой общине. Так, в 1951 году по инициативе Бельгии проведена Всеобщая конференция нидерландского языка и литературы; в 1970-х годах принято решение о передаче теле- и радиовещания общинам; в 1980 году Бельгия и Нидерланды заключили Договор о сотрудничестве в области нидерландского языка и литературы, в результате чего образована Нидерландская языковая уния. Согласно Конституции 1994 года, в Бельгии установлены три района, три общины и четыре языковых региона: регион нидерландского языка, регион французского языка, двуязычный регион-столица Брюссель и регион немецкого языка. Таким образом, в общинах используют соответствующие языки, в то время как в столице представлены двуязычные таблички на нидерландском и французском языках. Более того, в связи с продолжительным противостоянием фламандской и валлонской общин детально разработаны языковые законы. Так, в Конституции, написанной на трех официальных языках, не указан юридический статус языков [18].
Следует отметить, однако, что в отличие от других общин, немецкая община не имеет право на регулирование использования языка в администрации, образовании и социальных службах (см. рисунок 1).
Рис. 1. Число носителей нидерландского, французского, немецкого в Бельгии
Таким образом, языковая ситуация в Бельгии включает в себя три языка, а также языки меньшинств, которые получают юридическую защиту за счет деления государства на языковые регионы и общины. Важно отметить, что вопрос о сбалансированности и коммуникативных функциях языков на территории общин и столицы остается актуальным вопросом языковой политики Бельгии. Основным инструментом языковой политики в данном случае выступает определение юридического статуса языка, административное деление страны на языковые зоны при самоуправлении общин в решении языковых вопросов.
Языковая ситуация в Португалии с 1980-х по настоящее время
В Португалии сложилась практически однородная языковая ситуация. В стране выделяют португальский и мирандский языки, которые имеют официальный статус, однако мирандский имеет статус второго официального. Население Португалии составляет 10 467 366 человек, на португальском говорит 95% населения (см. рисунок 2) [14].
|
|
|
|
Рис. 2. Диалекты португальского |
Рис. 3. Плотность населения Португалии |
Португальский язык характеризуется диалектным варьированием: северные, центрально-южные и островные (см. рисунок 3). Латынь лежит в основе португальского языка, формировавшегося из средневекового-галийского под влиянием арабского, немецкого и др. [3]. На мирандском говорят около 15 000 человек только в некоторых регионах, таких как Миранда-ду-Дору, Вимиозу, Могадору, его преподают в некоторых школах с 1987 г. (см. рисунок 4). Рассматривая степень генетической близости языков, можно говорить о том, что португальский и мирандский языки являются близкородственными, поскольку оба принадлежат к индоевропейской семье, романской группе, иберо-романской подгруппе.
Рис. 4. Степень распространения мирандского языка
Изучая языковую ситуацию в Португалии с 1980-х по настоящее время, можно отследить тенденции изменения языковой политики. До 2001 года юридический статус языков не был тождественным, официальным являлся только португальский язык. Вступив в Европейский союз, Португалия была вынуждена осуществить ряд мероприятий в отношении малых языков страны, отличных от проводимой прежде языковой политики. Так, мирандский язык, наследник древнего леонского языка романской группы, несмотря на незначительное число носителей получил в настоящее время статус второго официального языка Португалии.
Тем не менее, количество коммуникативных функций, которые выполняет португальский язык, значительно шире, чем количество функций, выполняемых мирандским языком, поскольку португальский является литературным языком и языком бытового общения, в то время как мирандский обслуживает лишь некоторые регионы. Следовательно, демографическая мощность португальского языка превалирует над мирандским.
Важным фактором, формирующем языковую политику Португалии, является миграция. Согласно статистике Евростата, в стране насчитывается порядка 1 181 027 иммигранта, что составляет 11,5% от общего числа жителей [10]. Языковая политика в данном случае направлена на сохранение португальского языка в качестве преобладающего, приезжим необходимо изучить его для получения вида на жительство. Среди иммигрантов значительную часть составляют выходцы из Бразилии, владеющие бразильской литературной нормой португальского.
Таким образом языковая политика Португалии стабилизировалась сравнительно давно. Однако португальские власти защищают и поддерживают развитие мирандского языка правовыми актами и законами, что согласуется с принципами Европейского законодательства. Миграционный вопрос решается посредством разработки требований для мигрантов и обучения их португальскому языку. Тем не менее, португальская литературная норма сталкивается с бразильской литературной нормой, регуляция этого «противостояния» не может быть произведена, поскольку это противоречит нормам европейского права.
Языковая ситуация в Литве с 50-х по настоящее время
Территория современной Литвы вошла в состав Российской империи в конце XVIII века, названия политических образований на этой территории постоянно менялись. Единым обозначением в рамках этой работы будет общепринятое наименование – Литва. Взаимодействие языков, составляющих языковую ситуацию Литвы, началось задолго до её вхождения в состав Российской империи. Тем не менее, периодом анализа становится более узкий промежуток с 50-х годов XX века по настоящее время, о котором доступно большее количество точных статистических данных.
После образования Литовской ССР и вступления её в состав СССР языковая ситуация региона становится тесно связана с соседствующими языковыми ситуациями в Белорусской ССР, Латышской ССР, усиливается взаимопроникновение языков. Великая Отечественная война, развернувшаяся на этой территории вскоре после объединения, оттягивает формирование устойчивого языкового сообщества. В связи с этим обратимся к доступным статистическим данным о населении Литовской ССР в следующее десятилетие [4]. На протяжении рассматриваемого периода население Литвы колеблется от 2,5 до 3,5 млн. человек (см. таблицу 1). Национальный состав при этом остаётся неизменным, население составляют литовцы, русские, белорусы, поляки. Таким образом, многокомпонентная языковая ситуация включает неблизкородственные эндогенный литовский язык, входящий в балтийскую группу языков, и экзогенные русский, белорусский, польский, входящие в состав славянской группы языков.
Таблица 1. Динамика численности населения Литвы
|
|
|
|
|
1950 |
1951 |
1952 |
1953 |
|
|
|
|
|
↗2573400 |
↘2561000 |
↗2590000 |
↗2606000 |
|
1954 |
1955 |
1956 |
1957 |
1958 |
1959 |
1960 |
1961 |
|
↗2610000 |
↗2613400 |
↗2644000 |
↗2667000 |
↘2665000 |
↗2711000 |
↗2755600 |
↗2801500 |
|
1962 |
1963 |
1964 |
1965 |
1966 |
1967 |
1968 |
1969 |
|
↗2845600 |
↗2881100 |
↗2916800 |
↗2953600 |
↗2989300 |
↗3026800 |
↗3062000 |
↗3095700 |
|
1970 |
1971 |
1972 |
1973 |
1974 |
1975 |
1976 |
1977 |
|
↗3118941 |
↗3160437 |
↗3197645 |
↗3229598 |
↗3259277 |
↗3288510 |
↗3314794 |
↗3342533 |
|
1978 |
1979 |
1980 |
1981 |
1982 |
1983 |
1984 |
1985 |
|
↗3367538 |
↗3391490 |
↗3404194 |
↗3422210 |
↗3443684 |
↗3470673 |
↗3499711 |
↗3528698 |
|
1986 |
1987 |
1988 |
1989 |
1990 |
1991 |
1992 |
1993 |
|
↗3560388 |
↗3597439 |
↗3635295 |
↗3674802 |
↗3693708 |
↗3701968 |
↗3706299 |
↘3693929 |
|
1994 |
1995 |
1996 |
1997 |
1998 |
1999 |
2000 |
2001 |
|
↘3671296 |
↘3642991 |
↘3615212 |
↘3588013 |
↘3562261 |
↘3536401 |
↘3512074 |
↘3486998 |
|
2002 |
2003 |
2004 |
2005 |
2006 |
2007 |
2008 |
2009 |
|
↘3475586 |
↘3462553 |
↘3445857 |
↘3425324 |
↘3403284 |
↘3384879 |
↘3366357 |
↘3349872 |
|
2010 |
2011 |
2012 |
2013 |
2014 |
2015 |
2016 |
2017 |
|
↘3329039 |
↘3052588 |
↘3003641 |
↘2971905 |
↘2943472 |
↘2921262 |
↘2888558 |
↘2847904 |
|
2018 |
2019.I |
2020.I |
2021.I |
2022.I |
|||
|
↘2808901 |
↘2794184 |
↘2794090 |
↗2810761 |
↘2794961 |
Тем не менее, не все языки из представленных в Литве этнических групп имеют официальный статус. В период нахождения в составе СССР официальными языками Литвы были литовский и русский, а с момента объявления независимости официальным языком Литвы остался литовский.
Помимо юридического статуса, в том числе изменился престиж языков Литвы в рассматриваемый период. Литовский язык оставался языком национальной республики, в то время как русский выступал языком международного общения. Действующее в СССР постановление ЦК ВКП(б) и СНК СССР «Об обязательном изучении русского языка в школах национальных республик и областей» от 13 марта 1938 г. обозначало многостороннее внедрение русского языка на всех образовательных этапах, увеличение количества учебных часов для изучения русского языка. Политическая и крупная экономическая деятельность производилась преимущественно на русском языке, владение которым позволяло продвигаться по карьерной лестнице в партии, на государственной службе, занимать руководящие посты на предприятиях (см. рисунок 5). Это влияет на развитие диглоссии и ее сохранение в современной Литве, население которой, согласно переписи населения 2011 года, в 99,4% случаев называет родным языком литовский, в 89,3% русский, в 18,9% белорусский [20].
Рис. 5. Расселение русскоговорящего населения в Прибалтике
Языковая политика Литвы в последние десятилетия направлена на постепенное сужение функциональных возможностей русского языка. Это проявляется в закрытии телевещания на русском языке и ряда периодических изданий, сужению образовательных возможностей для изучения русского языка в школах и университете [9]. Меры, направленные на ограничение функционирования русского языка как второго, были эффективными, что подтверждают социологические опросы 2011 года: доля молодых людей в возрасте до 25 лет, которые знают русский язык, в два раза меньше поколения их родителей (см. рисунок 6).
Рис. 6. Знание иностранных языков в Литве
Таким образом, основным инструментом языковой политики Литвы становится сужение образовательных возможностей на русском языке. При том, что существуют русскоязычные школы, исключение языка из телевещания и других каналов СМИ ведёт к постепенному растворению русскоязычного населения, его поступательной ассимиляции.
Выводы
Наличие демографически превалирующих групп населения на конкретной территории в современной Европе, тем не менее, не лишает языковые меньшинства базовых прав на использование языка, что подтверждается языковой политикой Бельгии и Португалии. В обеих странах языки меньшинств приобрели функционально и юридически тождественные возможности, что соответствует европейским политическим принципам и практике урегулирования внутренних языковых конфликтов. В свою очередь, Литва, формально соблюдая провозглашённые ЕС принципы, продолжает работу по укреплению национальной идентичности посредством языковой политики. С этим вопросом столкнулась и Португалия, в которой миграционная политика вызывает дестабилизацию языковой ситуации.
Европейская политика мультилингвизма, уравнивающая в правах языки всех государств-членов, экстраполируется на страны участницы и конкретные языковые ситуации, что, тем не менее, не исключает преследование национальных интересов государств, реализацию законодательно-закреплённых решений в области языковой политики.
При однонаправленности европейских принципов в области языковой политики, государства сохраняют возможность гибкого регулирования языковых процессов, происходящих в конкретных языковых ситуациях. Представляется, что общероссийская языковая политика, солидарная европейским принципам, может ориентироваться на опыт европейских государств (см. [15]; [16]). Конституция России отражает те же принципы, гарантирующие народам право на сохранение родного языка, создание соответствующих условий для его изучения и развития. Это позволяет предположить, что опыт проведения языковой политики европейских государств актуален для анализа аналогичных изменений языковой ситуации в РФ, оптимизации прежних и внедрения новых инструментов по взаимодействию с компонентами языковой политики государства.
Список литературы:
- Беликов В.И., Крысин Л.П. Социолингвистика. М.: РГГУ, 2001. 439 с.
- Биткеева А.Н., Вингендер М., Михальченко В.Ю. Прогнозирование и языковое многообразие в Российской Федерации: социолингвистический аспект // Вестник ВолГУ. Серия 2: Языкознание. 2019. №3. C. 6-23.
- Вольф Е.М. История португальского языка. Учеб. для ин-тов и фак. иностр. яз. М.: «Высшая школа», 1988. 264 с.
- Демоскоп Weekly. (дата обращения: 01.02.2024).
- Европейская хартия региональных языков или языков меньшинств. (дата обращения: 01.02.2024).
- Евростат. (дата обращения: 01..02.2024).
- Копенгагенские критерии. (дата обращения: 01.02.2024).
- Краткий доклад о результатах переписи в Литве 2011 г. (дата обращения: 01.02.2024).
- Ксенофонтов В.В. О состоянии русского языка и культуры в современной Литве // Социально-политические науки. 2018. №5. (дата обращения: 18.12.2022).
- Ле Пер-Зубкова Л.В. Языковая ситуация в Нидерландах и Бельгии: языковая политика без политиков? // Решение национально-языковых вопросов в современном мире. 2006. С. 233-262.
- Лингвистический энциклопедический словарь. М.: 1990. 683 с.
- Мечковская Н.Б. Общее языкознание. Структурная и социальная типология языков. Минск: Амалфея, 2001. 312 с.
- Пузевич Т.В. Языковая ситуация в Бельгии: к вопросу о социолингвистической типологии языков // Вестник БДУ. Серия 4. 2012. №1. C. 40-43.
- Сайт Instituto Nacional de Estatística. (дата обращения: 01.02.2024).
- Тарева Е.Г. Русский язык как инструмент становления наднациональной коллективной идентичности иностранных обучающихся // Русский язык за рубежом. 2022. №2(291). С. 21-26.
- Тарева Е.Г. Динамика ценностных смыслов лингводидактики // Лингвистика и аксиология. Этносемиометрия ценностных смыслов. М.: Тезаурус, 2011. С. 231-245.
- Чупрына О.Г. Язык. Культура. Текст. М.: ФЛИНТА, 2021. 104 с.
- Belgium 1831 (rev. 2014) Constitution. (дата обращения: 01.02.2024).
- Europeans and their Languages. (дата обращения: 01.02.2024).
- Lithuanian 2011 Population Cencus in Brief. (дата обращения: 01.02.2024).
- Mnookin R., Verbeke A. Persistent nonviolent conflict with no reconciliation: the Flemish and Walloons in Belgium // Law and contemporary problems. 2009. #72.: 151-176.
How language policy shapes language situation in European countries
Vasilev K.F.,
bachelor of 3 course of the Moscow City University, Moscow
Coauthor:
Aghajanyan D.D.,
bachelor of 3 course of the Moscow City University, Moscow
Chebotaeva E.S.,
bachelor of 3 course of the Moscow City University, Moscow
Research supervisor:
Kardanova-Biryukova Ksenia Sufianovna,
Head of the Chair of Linguistics and Translation Studies at the Institute of Foreign Languages of the Moscow City Universit,y Doctor of Philological Sciences, Associate Professor
Abstract. The paper deals with the current trends in the language policy of European states, namely Belgium, Lithuania, Portugal, and their influence on shaping the language situation in these countries. The authors present the findings of a comparative diachronic analysis of language situations in these countries, reveal the correlation between language policy and the components of changing language situations.
Keywords: language policy, language situation, European states, Belgium, Lithuania, Portugal.
References:
- Belikov V.I., Krysin L.P. Sociolinguistics. Moscow: RGGU, 2001. 439 р.
- Bitkeeva A.N., Wingender M., Mikhalchenko V.Yu. Pronunciation and linguistic diversity in the Russian Federation: sociolinguistic aspect // Vestnik VolGU. Series 2: Linguistics. 2019. №3.: 6-23.
- Wolf E.M. History of the Portuguese Language. Moscow: Vysshaya shkola, 1988. 264 с.
- Demoscope Weekly. (date of the address: 01.02.2024).
- European Charter for Regional or Minority Languages. (date of the address: 01.02.2024).
- Eurostat. (date of the address: 01.02.2024).
- Copenhagen Criteria. (date of the address: 01.02.2024).
- Summary report on the results of the 2011 Lithuanian census. (date of the address: 01.02.2024).
- Ksenofontov V.V. On the state of the Russian language and culture in modern Lithuania // Socio-political sciences. 2018. №5. (date of the address: 18.12.2022).
- Le Per-Zubkova L.V. Language situation in the Netherlands and Belgium: language policy without politicians? // Solution of national-language issues in the modern world. 2006.: 233-262.
- Linguistic Encyclopaedic Dictionary. Moscow: 683 р.
- Mechkovskaya N.B. General linguistics. Structural and social typology of languages. Minsk: Amalfeya, 2001. 312 р.
- Puzevich T.V. Language situation in Belgium: to the question of sociolinguistic typology of languages // Vestnik BDU. Series 4, 2012. №1: 40-43.
- Instituto Nacional de Estatística website. (date of the address: 01.02.2024).
- Tareva E.G. Russian language as a tool to shape inter-ethnic social identity of foreign students // Russian language abroad. 2022. #2(291).:21-26.
- Tareva E.G. Dynamics of values in linguodidactics // Linguistics and axiology. Ethnosemiometrics of values. M.: Thesaurus, 2011.: 231-245.
- Chupryna O.G. Language. Culture. Text. Moscow: Flinta, 2021. 104 р.
- Belgium 1831 (rev. 2014) Constitution. (date of the address: 01.02.2024).
- Europeans and their Languages. (дата обращения: 01.02.2024).
- Lithuanian 2011 Population Cencus in Brief. (date of the address: 01.02.2024).
- Mnookin R., Verbeke A. Persistent nonviolent conflict with no reconciliation: the Flemish and Walloons in Belgium // Law and contemporary problems. 2009. #72.: 151-176.