Аннотация. Статья посвящена исследованию индивидуальной метафоры в поэтической речи Арсения Тарковского. Автором анализируются основания для составления типологии индивидуальной метафоры и представляется классификация метафоры Арсения Тарковского. Наблюдение над метафорой позволяет выделить характерные лексико-семантические группы слов-компонентов метафорической конструкции в поэтической речи Арсения Тарковского.

Ключевые слова: индивидуальная метафора, типология метафоры, грамматическая конструкция, поэтическая речь.

Метафора, являясь ярким средством выразительности поэтического языка, помогает поэту описать мир таким, каким он его видит. Индивидуально-авторская метафора становится для творческой личности инструментом постижения мира, благодаря которому создаются ассоциативные связи между разнообразными явлениями окружающей действительности, на первый взгляд, далекими друг от друга.

Играя важную роль в поэтическом тексте, метафора помогает представить сложную проблематику лирического произведения, становясь и средством характеристики персонажей в поэтическом произведении, и средством выражения чувств между действующими лицами, если речь идет о крупном поэтическом жанре [1, с. 208]. Во многом это связано с тем, что метафора, отражая субъективную картину мира, показывает неожиданное сопоставление двух предметов [6, с. 44].

Возможно ли составить типологию индивидуальной метафоры, отражающей субъективную картину мира поэта, представленную в лирическом произведении? Положительный ответ на данный вопрос позволит описать поэтический язык и идиостиль поэта, раскрывая тайны его мастерства. В исследованиях последних лет, посвященных авторской метафоре, всегда затрагивается вопрос о необходимости такой типологии метафоры.

Важным представляется ответ на вопрос, что считать основанием для создания подобной классификации. Нами разделяется точка зрения исследователей, считающих, что метафора как средство выразительности возникает в сфере значения слова, его семантики, однако оформляется в конкретных грамматических структурах. Их разнообразие локализуется в моделях, ограниченных определенным количеством [5, с. 253]. Свойственные метафоре логические нарушения, фиксируемые в семантике слов-компонентов, снимаются в ее грамматической структуре. Проиллюстрируем вышесказанное, обратившись к следующим поэтическим строкам Арсения Тарковского из стихотворения «Русь моя»:

Я сам без роду и без племени
И чудом вырос из-под рук,
Едва меня лопата времени
Швырнула на гончарный круг.

Лексема время, сочетаясь со словом лопата в значении некого производственного предмета, сигнализирует о явном нарушении логического суждения, так как трудно говорить о тождестве этих понятий, которое как раз и создает метафору как таковую. Однако метафора лопата времени из стихотворения А. Тарковского «Русь моя» так же грамматически верна, как буквальное выражение промежуток времени. Поэтому трудно классифицируемые семантические аномалии в метафоре, воплощенные в ограниченном количестве грамматических конструкций, становятся предметом для исследования авторской метафоры. Мы убеждены в продуктивности метода, характерного для исследований последних лет, отражающего мысль о том, что основанием для классификации разнообразных метафор может стать то, какой частью речи выражены компоненты метафоры. В связи с вышесказанным, обращаясь к исследованию индивидуальной метафоры Арсения Тарковского, мы опираемся на типологию метафоры, в основе которой лежит частеречный принцип, и выделяем такие типы метафоры, как субстантивная, глагольная, адъективная.

Обращение к поэтическим текстам Арсения Тарковского позволило выявить основные типы метафор в идиостиле поэта. Типология индивидуальной метафоры Арсения Тарковского может быть представлена следующими ее разновидностями: прежде всего субстантивная (Если правду сказать, я по крови – домашний сверчок, / Заповедную песню пою над печною золой… «Сверчок»), далее глагольная (И снится мне другая / Душа, в другой одежде: / Горит, перебегая / от робости к надежде… «Эвридика») и адъективная (Вечерний, сизокрылый, / Благословенный свет! – «Вечерний, сизокрылый…»).

Первый тип отличается достаточным многообразием в связи с тем, что имя существительное выражает различные грамматические значения, поэтому к субстантивным метафорам мы относим:

  • генитивную метафору (Я сам без роду и без племени / И чудом вырос из-под рук, / Едва меня лопата времени / Швырнула на гончарный круг… «Русь моя»);
  • метафору — приложение (Малютка-жизнь, дыши, / Возьми мои последние гроши… «Малютка-жизнь»);
  • метафору с творительным сравнения (Ты под ноги стлалась травою, / уж так шелестела весною, / Что боязно было: шагнёшь – / и заденешь тебя ненароком. «Чего ты не делала только»);
  • имя существительное в именительном падеже как часть предикативной основы (Если правду сказать, я по крови – домашний сверчок, / Заповедную песню пою над печною золой… «Сверчок»); в данных поэтических строках создан образ лирического субъекта самого поэта, в поэтическом сознании которого заповедные песни домашнего сверчка ассоциируются с поэтическими строками.

Для нас принципиальной является мысль о том, что наблюдение над метафорой связано с рассмотрением лексико-семантических групп компонентов метафоры [4, с. 64]. Таким образом, определяется вектор нашего дальнейшего исследования, который направляет нас к рассмотрению лексико-семантических групп слов-компонентов метафоры Арсения Тарковского для нахождения личностных смыслов поэта. Нам важны компоненты, обозначающие то, что сравнивается, и то, с чем сравнивается. Первые акцентируют внимание поэта на реалиях окружающего мира, представляющих интерес для него, вторые покажут, какими их видит поэт. На что обращено внимание Арсения Тарковского?

Среди слов-компонентов метафоры, обозначающих то, что сравнивается, обращают на себя внимание лексемы судьба, душа, причем они становятся поэтическим субъектом разных типов метафоры поэта:

Я кончил книгу и поставил точку
и рукопись перечитать не мог.
Судьба моя сгорела между строк,
Пока душа меняла оболочку.

«Рукопись»

Лексема судьба в значении предопределенных событий и обстоятельств, влияющих на жизнь человека, включает в семантическую структуру своего значения семы, наделяющие качеством, характерным для человека, – уставать, терять силы при определенных ситуациях. Такое расширение семантики предопределено сочетаемостью лексемы судьба с глаголом сгореть. Способная к потере физических и нравственных сил судьба поэта стремится к постоянному обновлению, что приводит к тому, что поэт воспринимает себя тем, «кто жил во времена мои, но не был мною», но в этом и залог бессмертия: И не покину пиршества живых – / Прямой гербовник их семейной чести, / Прямой словарь их связей корневых.

В поэтическом мире Арсения Тарковского способностью к постоянному обновлению наделяется и его душа, понимаемая им как нравственная или духовная сущность человека. Она становится лирической героиней его поэтических строк: она прислушивается к себе (Моя душа к себе / Прислушиваться, как Жанна Д'Арк, / Какие голоса тогда поют «Дерево Жанны»), ее может удержать за рукав любовь (А любовь на фотопленке / Душу держит за рукав), она способна испытывать чувство тоски (А ты, душа-чердачница, / О чём затосковала? / Тебе ли, неудачница, / Твоей удачи мало? «Над чёрно-сизой ямой…»).

Наблюдение над поэтическими строками поэта показывают, что существительное душа в качестве поэтического субъекта сочетается с глаголами интеллектуального труда, среди которых глаголы восприятия (прислушивается), глаголы возможности (хотела), а также глаголы эмоционального состояния (затосковала), что позволяет нам сделать вывод о том, что душа наделяется способностью мыслить, испытывать эмоциональные состояния, творить. Душа одновременно и нравственная сущность человека в нем самом, и то, что существует самостоятельно рядом с ним, «самосознающая душа».

Глагол вспыхнуть, обозначающий одновременно и проявления признака, и начало действия, сопровождает метафору в поэтических строках «Душу, вспыхнувшую на лету…», в которых запечатлен трепетный момент рождения души:

Душу, вспыхнувшую на лету,
Не увидели в комнате белой,
Где в перстах милосердных колдуний
Нежно теплилось детской тело.

Семантика глагола вспыхнуть, а также однокоренного причастия вспыхнувший включает семы внезапности, быстроты и яркости появившегося света, раскрывает мысль поэта о душе, приносящей в этот мир свет и усиливающей свет в нем. «Сияние мира синело» уже над душой в момент ее появления. Неожиданно явленная миру душа лирического героя усиливает сияние мира, в котором «было столько света в трёх окнах и цвета», что его судьба до конца будет согрета этим днем творенья. Данные строки перекликаются с теми, в которых поэт признается в том, что он свеча, сгоревшая на пиру. В момент рождения лирического героя, глубоко чувствующего связь с внешним миром, окружающий его внешний мир тоже рождается заново [2, с. 130-131]. Приносящая свет в мир душа лирического героя определяет и его судьбу – быть поэтом, когда он, по его признанию в стихотворении «Словарь», «немую плоть предметов и явлений одушевлял, даруя имена». На наш взгляд, внимание к метафоре Арсения Тарковского на уроках в 11 классе раскрывает тайны ее создания, а сам «подобранный текст становится эмоционально и интеллектуально воздействующим объектом изучения» [3, с. 7].

В заключение отметим, что лексема душа, представляя поэтический субъект в метафорах Арсения Тарковского, сочетается с глаголами интеллектуального труда, обозначающими действия, способности и чувства человека, а также глагола проявления признака, что свидетельствует о создании концептуального образа самосознающей души в его поэтическом языке. Однажды вспыхнув, бессмертная душа поэта превращается в «два космоса соединивший мост». Очевидно, что рассмотрение лексико-семантических групп компонентов индивидуальной метафоры является весьма продуктивным для описания поэтической речи не только конкретного поэта, но и определенной эпохи.

Arseniy Tarkovsky’s individual metaphor

Pavlova A.S.,
bachelor of 5 course of the Moscow City University, Moscow

Research supervisor:
Laputina Tatiana Valerievna,
Associate Professor of the Department of the Russian Language and Methods of Teaching Philological Disciplines of the Institute of Humanities of the Moscow City University, Candidate of Philological Sciences.

Annotation. The article is devoted to the study of individual metaphor in the poetic speech of Arseny Tarkovsky. Attention is paid to the typology of the poet’s individual metaphor.
Keywords: individual metaphor, typology of metaphor, foreign language.


  1. Верещагина О.Н. Метафора в драме М.Ю. Лермонтова «Два брата». // Ярославский педагогический вестник. 2011. Т. 1. № 1. С. 172-175.
  2. Казмирчук О.Ю. Интерпретация мотива детства в книге А.А. Тарковского «Зимний день». // Новый филологический вестник. 2006. № 1 (2). С. 129-135.
  3. Коханова В.А. Текстоцентрический подход как методологическая основа обучения филологическим дисциплинам. // Текст, контекст, интертекст: Сборник научных статей по материалам Международной научной конференции «XIV Виноградовские чтения», Москва, 16-17 октября 2015 года / Ответственный редактор И.А. Бирич, В.А. Коханова, А.Ю. Челнокова. М.: Московский городской педагогический университет, 2016. С. 6-14.
  4. Лапутина Т.В. Особенности индивидуально-поэтической сочетаемости лексических средств в метафоре Арсения Тарковского. // Текст, контекст, интертекст: Сборник научных статей по материалам международной научной конференции, Москва, 15-17 октября 2013 года / Ответственные редакторы В.А. Коханова, Е.Ю. Геймбух. М.: МГПУ, 2014. С. 64-69.
  5. Лапутина Т.В. Метафора-приложение в идиостиле Б. Ахмадулиной. // Текст, контекст, интертекст. Сборник научных статей по материалам Международной научной конференции XV Виноградовские чтения. Отв. ред. И.Н. Райкова. М.: Книгодел: МГПУ, 2019. С.253 -266.
  6. Русский язык и литература. Часть 1: Русский язык: учебник / А.В. Алексеев, Т.В. Лапутина, И.Д. Михайлова и др.; под ред. канд. филол. наук А.В. Алексеев. М.: Инфра. М, 2020. 363с. (Среднее профессиональное образование).
  7. Тарковский А.А. Собрание сочинений. В 3 т. М.: Худож. лит. 1991.
  1. Vereshchagina O.N. Metaphor in Lermontov «Two brothers». // Yaroslavl pedagogical Bulletin. 2011. Vol. 1. № 1. Page: 172-175.
  2. Kazmirchuk O.Yu. Interpretation of the motive of childhood in the book by A. Tarkovsky «Winter Day». // New philological Bulletin. 2006. № 1(2). Page: 129-135.
  3. Kokhanova V.A. Text-centric approach as a methodological basis for teaching philological disciplines. // Text, context, intertext: Collection of scientific articles based on the materials of the International Scientific Conference «XIV Vinogradov Readings», Moscow, October 16-17, 2015 / Responsible editor I.A. Birich, V.A. Kokhanova, A.Yu. Chelnokova. Moscow: Moscow City Pedagogical University, 2016. Page: 6-14.
  4. Laputina T.V. Metaphor-an application in the idiostyle of B. Akhmadulina. // Text, conetext, intertext. Collection of scientific articles based on the materials of the International Scientific Conference XV Vinogradov Readings / Ed. by I.N. Raikov. Moscow: Knigodel: MSPU, 2019. Page: 253-266.
  5. Laputina T.V. Features of individual poetic compatibility of lexical means in the metaphor of Arseny Tarkovsky. // Text, context, intertext: Collection of scientific articles based on the materials of the international scientific conference, Moscow, October 15-17, 2013 / Responsible editors V.A. Kokhanova, E.Yu. Geimbukh. Moscow: MCPU, 2014. Pages: 64-69.
  6. Russian language and literature. Part 1: Russian language: textbook / A.V. Alekseev, T.V. Laputina, I.D. Mikhailova, etc.; edited by Candidate of Philology A.V. Alekseev. Moscow: Infra. 2020. 363 pages. (Secondary vocational education).
  7. Tarkovsky A.A. Collected works: In 3 vol. Moscow: Art. lit. 1991.