Аннотация. Цель исследования – проанализировать несколько эпизодов романа Л.Н. Толстого «Война и мир», в которых небесный пейзаж помогает раскрыть психологию героев. Несмотря на кажущуюся изученность роли образа неба в романе-эпопее, она остается не до конца освещенной, т.к. исследования немногочисленны и затрагивают лишь некоторые ключевые сцены произведения.
Ключевые слова: Л.Н. Толстой, «Война и мир», небесный пейзаж, психологизм, земля и небо, проект вечного мира.
Услышав словосочетание «небесный пейзаж» рядом с «Войной и миром», читатели в первую очередь, иногда не без легкой ухмылки, вспоминают «неизмеримо высокое», спокойное и торжественное небо, которое видит Андрей Болконский над Аустерлицем.
Однако этим эпизодом не исчерпывается роль, которую небо играет в судьбе персонажей романа. И несмотря на кажущуюся «заезженность» этой темы, она остается не до конца изученной, т.к. немногочисленные исследования затрагивают только некоторые ключевые эпизоды произведения. А учащиеся, выходя из школы, имеют довольно стереотипное представление об образах неба, о тесном переплетении пейзажа с судьбами героев. Так, в одной из социальных сетей девушка приводит собственное воспоминание об изучении романа: «Я была уверена, что эти описания – размашистые эпические полотна в дюжину страниц, и они виделись мне так: на вершине холма одиноко стоит мощный, раскидистый дуб. Под дубом лежит Андрей Болконский и смотрит в небо. Это небо Аустерлица» [3].
В толстовской картине мира образ неба связан с осевыми символами, в первую очередь с символическим мотивом дерева, с мотивом горы (Праценская гора, топоним Лысые Горы как перифраз Голгофы, Поклонная гора, с которой созерцает завоеванную Москву Наполеон). Отрадненский эпизод знакомства князя Андрея и Наташи соединен не только с небесным пейзажем, но и с мотивом возвышения (герои бросают взгляд сверху вниз – из окон второго и третьего этажа на землю).
Небесный пейзаж в произведениях Толстого соотносится также с такими деталями, как звезды, облака, туча, туман, метель, комета, солнце, месяц, луна, лунный свет, дождь, купола, кресты. Уже одно это перечисление свидетельствует о том, что небесный пейзаж в «Войне и мире» проникнут мифологическим и религиозным смыслом. Небесный свод показан как многоуровневый и подвижный: «небо таяло и спускалось на землю» [7, т. 10, с. 244], «иногда казалось, что небо высоко, высоко поднимается над головой; иногда небо спускалось совсем» [7, т. 12, с. 146-147], «бесконечный удаляющийся свод неба <…> вдруг превратился в низкий, определенный, давивший» [7, т. 11, с. 32-34] (см. далее). Не реже, чем пространственный, в описании неба Толстым используется антропоморфный код. Так, звезды на небе «перешептывались между собой» [7, т. 12, с. 196], лунный свет «врывается» в комнату, как будто давно ждал этой возможности, «тихо ползущие» аустерлицкие облака прекрасны, потому что ведут себя «тихо, спокойно и торжественно» [7, т. 9, с. 344].
Особую роль играет небесный пейзаж в батальных эпизодах. Почти всегда отмечается солнечный свет, отблески солнца на сверкающем вооружении, делается Толстым и описание восхода солнца (сражения большей частью начинаются рано утром). Аустерлицкий туман и пасмурное небо Аустерлица могут быть соотнесены с чистым небом и солнечным утром Бородинского сражения. Можно увидеть в этом противопоставлении соответствие общему характеру оппозиции «Аустерлиц – Бородино». Однако даже в описании небесного пейзажа перед Аустерлицким сражением отмечен восход солнца, которое, внезапно заблестев сквозь туман, как бы подает Наполеону сигнал к началу сражения. С другой стороны, есть упоминание и о тумане, который наблюдает Пьер в Бородине над рекой Колочей при начале Бородинского сражения. В обязательной соотнесенности небесного пейзажа с батальными картинами проявляется не только традиция древнерусской воинской повести, но и архаическая эпическая и мифологическая традиция (например, некоторых эпизодов гомеровской «Илиады»). Небо часто выступает как метонимия божественной воли, и именно воля богов определяет исход сражения.
Отметим еще одну интересную деталь батального пейзажа Бородина. Облака и туман над полем сражения уподобляются дыму от выстрелов, особенно пушечных. Перемешивание тумана, движущихся клубов дыма от выстрелов и солнечных бликов создает какую-то фантасмагорическую картину движения людей, тумана, леса, облаков, которое заполняет панораму по чьей-то нечеловеческой волшебной воле. Если облака в небе Аустерлица символизировали вечность и величие, отстраненность от всего земного и превосходство над человеческой суетой, то облака, туман и дым, перемешавшиеся в картине начала Бородинского сражения, символизируют включенность небесных сил в предстоящее сражение, что придает ему совершенно особый мифологический и даже эсхатологический смысл. Дождик, накрапывающий над полем Бородина в конце сражения, прямо уподобляется автором иерофании: означает божественное повеление окончить битву.
Мифологический герой, павший в битве, уходит на небо, часто с помощью облаков, получает там бессмертие, причем в некоторые особо ответственные моменты для своих родных, друзей, соотечественников и т.д. может являться им вместе с такими атмосферными явлениями, как дождь, гроза, град, снег, метель. В соответствии с этим мифопоэтические исследования «Войны и мира» рассматривают сюжетную линию Андрея Болконского как содержащую две смерти: аустерлицкую и бородинскую. После аустерлицкой смерти князь Андрей возвращается в Лысые Горы (тоже отчасти небесный и осевой символ) вместе с метелью, распахнувшей порывом ветра окно.
Рассмотрим несколько основных эпизодов романа, в которых главную роль психологического фона играет небесный пейзаж.
С небом тесно переплетена судьба Пьера Безухова. Обратимся к эпизоду в конце второго тома, когда Пьер видит комету 1812 года (придется привести обширную цитату): «Было морозно и ясно. Над грязными, полутемными улицами, над черными крышами стояло темное звездное небо. Пьер, только глядя на небо, не чувствовал оскорбительной низости всего земного в сравнении с высотою, на которой находилась его душа. При въезде на Арбатскую площадь огромное пространство звездного темного неба открылось глазам Пьера. Почти в середине этого неба над Пречистенским бульваром, окруженная, обсыпанная со всех сторон звездами, но отличаясь от всех близостью к земле, белым светом и длинным, поднятым кверху хвостом, стояла огромная яркая комета 1812-го года, та самая комета, которая предвещала, как говорили, всякие ужасы и конец света. Но в Пьере светлая звезда эта с длинным лучистым хвостом не возбуждала никакого страшного чувства. Напротив, Пьер радостно, мокрыми от слез глазами смотрел на эту светлую звезду, которая как будто, с невыразимой быстротой пролетев неизмеримые пространства по параболической линии, вдруг, как вонзившаяся стрела в землю, влепилась тут в одно избранное ею место на черном небе и остановилась, энергично подняв кверху хвост, светясь и играя своим белым светом между бесчисленными другими мерцающими звездами. Пьеру казалось, что эта звезда вполне отвечала тому, что было в его расцветшей к новой жизни, размягченной и ободренной душе» [7, т.10, с. 374-375].
О.В. Сливицкая отмечает: «Человек – как бы он ни был значителен <…> не организует повествование в той мере, чтобы притягивать к себе всю художественную вселенную. Он выхватывает из внешнего мира то, что отвечает его мироощущению или психологическому состоянию» [6, с. 19]. Взошедшая над Россией звезда 1812 года пророчит России одновременно и торжество, и беды. Такое же значение она имеет и для Пьера, в котором зарождается любовь к Наташе. Таким образом, в изображении кометы сочетается лирическое и эпическое. Отметим, что Пьер видит комету «над Пречистенским бульваром». Небесная символика сочетается с топонимом, образованным от названия храма. Небесная Пречистая Дева, Богородица как бы берет Пьера под свой покров.
Одновременно толстовский пейзаж с кометой предстает и в метафорическом значении, как отсылка к «беззаконной комете» (выражение из пушкинского стихотворения 1828 года «Портрет»). «Беззаконная комета» – это, как известно, метафорическая характеристика графини Аграфены Федоровны Закревской (1799-1879), известной своим свободным, а зачастую и скандальным поведением в свете. Л.Н. Толстой не мог не знать об этом, тем более что приходился ей родственником (она урожденная Толстая). У А.С. Пушкина Закревская охарактеризована как женщина с «пылающей душой» и «бурными страстями», которая «мимо всех условий света / Стремится до утраты сил, / Как беззаконная комета / В кругу расчисленном светил» [5, т. 3, с. 69]. Н.Н. Петрунина считала пушкинское сравнение навеянным английским изданием романа Метьюрина «Мельмот Скиталец», где упоминается «comet <…> bound no laws» («комета, не связанная законами») (см. [4, с. 47]). Академик М.П. Алексеев оспаривал это мнение, указывая, что «широкая популярность поэтического образа кометы, ставшей топосом в 10-20-е годы, объяснялась реальной кометой 1811 г., яркой и хорошо видной жителям северного полушария» [1, с. 26]).
Все же доводы Петруниной кажутся нам более убедительными. Почему бы не предположить, что и небесный пейзаж с кометой в «Войне и мире» восходит одновременно к двум источникам: Метьюрину и Пушкину.
Таким образом, комета может быть скрытым намеком на «беззаконный» роман Наташи с Анатолем, в котором Наташа «мимо всех условий света» соглашается на побег из дома. Но автор сулит своей героине защиту неба и возвращение душевной чистоты, поэтому комета в изображении Толстого ведет себя осмотрительно: сменила стремительный полет в «неизмеримых пространствах» на пречистое спокойное свечение. Этот краткий рассказ Толстого о приключениях кометы – символизация судьбы Наташи. Мифологическая сюжетная схема путешествия на небо для получения там нового знания завуалирована, как уже было сказано, в сюжетной линии князя Андрея. По-другому представлена эта схема в сюжетной линии Наташи Ростовой, ассоциирующейся с «беззаконной кометой», с полетом невыразимой быстроты. Остановившаяся комета становится звездой, нашедшей свое постоянное место. Мифологические катастеризмы часто основаны именно на такой судьбе: герой совершает ошибку, подвергается преследованию, боги перемещают его на небо. Наташа закономерно находит в конце концов счастье с Пьером.
В наши дни в Москве на Пречистенке находится музей Л.Н. Толстого, что тоже по-своему символично. О комете остается добавить, что Толстой несколько сместил в своем произведении время появления кометы (по крайней мере время ее столь отчетливой видимости на зимнем небе Москвы). Комета была обнаружена только в марте 1811 года, достаточную яркость получила осенью того же года, тогда как события, связанные с увлечением Наташи Анатолем Курагиным, приурочены Толстым к концу января – февралю 1811 года (в конце января Ростовы приехали в Москву, с минуты на минуту они ждут князя Андрея, уехавшего за границу на год в начале 1810 года). Получается, что Пьер видит яркую комету в московском небе еще до того, как ее обнаружили астрономы. Но Толстому важно было подчеркнуть, разумеется, не астрономические, а символические детали небесного пейзажа.
Анализируя чувства, испытываемые Пьером во время французского плена, Толстой вновь обращается к небесному пейзажу. Пьер, в это время пленник, мечтает о свободе. Символом свободы и является ночное небо, глядя на которое Пьер ощущает себя частью космического бытия, божественного начала: «Высоко в светлом небе стоял полный месяц. Леса и поля, невидные прежде вне расположения лагеря, открывались теперь вдали. И еще дальше этих лесов и полей виднелась светлая, колеблющаяся, зовущая в себя бесконечная даль. Пьер взглянул в небо, в глубь уходящих, играющих звезд. «И все это мое, и все это во мне, и все это я! – думал Пьер. – И все это они поймали и посадили в балаган, загороженный досками!» Он улыбнулся и пошел укладываться спать к своим товарищам» [7, т. 12, с. 106]. Комета теперь не упоминается, потому что полет кометы символизировал личную судьбу Наташи Ростовой. А судьба Пьера соединяется с судьбой всей страны, всем ее временем и пространством, лесами, полями, небом и «бесконечной далью».
Частью общего природного бытия становится и пятая рота, солдаты которой смотрят на ночное небо во время привала, поделившись едой с замерзшим французом и стараясь вместе с ним спеть по-французски гимн «Vive Henri IV». Этот момент единения людей, забывших на время о вражде, тоже сопровождается изображением высокого звездного неба, довольного тем, что люди, пусть и ненадолго, перестали воевать: «Звезды, как будто зная, что теперь никто не увидит их, разыгрались в черном небе. То вспыхивая, то потухая, то вздрагивая, они хлопотливо о чем-то радостном, но таинственном, перешептывались между собой» [7, т. 12, с. 196]. Эпизод этот полон почти эзотерического смысла, т.к. старинный французский гимн, посвященный Генриху IV, должен напомнить о проектах мирного урегулирования Европы, один из которых приписывается этому монарху (на самом деле проект был вдохновлен министром Генриха герцогом Сюлли). Пейзаж звездного неба заставляет вспомнить об И. Канте. Отсылки к известным в истории проектам всеобщего мира объединяют и само произведение Толстого с этими религиозными и философскими учениями.
Восприятие природы определяет душевные движения князя Андрея, является лейтмотивом этого образа. Эпизод под небом Аустерлица – сюжетообразующий, в это время Болконский переживает сильнейший кризис, определивший дальнейшую его жизнь. В эпизоде посещения Ростовых в Отрадном мотив неба возникает снова. Небесный пейзаж Отрадного – это пейзаж почти беззвездного весеннего неба, но отсутствие звездного света компенсируется акцентированием мотива лунного. Подчеркивается серебристое свечение листьев, белого ствола березы, крыши. Небесный свет преображает землю, на земле все сверкает не хуже звезд. В этом волшебном мире, созданном полной луной, неудивительно для Болконского, что Наташа выражает желание полететь (предсказан стремительный полет кометы, чуть не ставший губительным). В князе Андрее зарождается чувство любви к Наташе (позже Пьер осознает свое чувство к Наташе, глядя тоже на ночное небо). С эпизодом в Отрадном связан, однако, не звездно-кометный, как в московском эпизоде, а именно лунный свет. В литературной традиции со времен Шекспира и даже ранее мотив луны переплетается с мотивом трагической любви. Луна, как известно, предсказывает разлуку и даже гибель влюбленных. Поэтому изображение волшебного свечения неба и земли в отрадненском эпизоде столь возвышенно и одновременно печально-тревожно. После разрыва с Наташей состояние князя Андрея вновь передано на фоне бесконечного небесного свода: «Как будто тот бесконечный удаляющийся свод неба, стоявший прежде над ним, вдруг превратился в низкий, определенный, давивший его свод, в котором все было ясно, но ничего не было вечного и таинственного» [7, т. 11, с. 32-34].
С.Г. Бочаров подчеркивает разное восприятие связи с небом Андрея и Пьера: «Дух одного устремляется в бесконечную даль, Пьер же сводит небо со звездами» в свою душу [2, с. 92], не представляя, как могут французы вместе с этим небом держать в плену и его бессмертную душу. «Противопоставление неба и земли снимается в созерцании пленного Пьера, таковы его небо и новая земля» [2, с. 92], в сознании князя Андрея этот разрыв непреодолим.
Близок к пониманию тайны Петя Ростов, который слышит во сне свою небесную музыку, постигая взаимосвязь неба и земли. Звуки дождя и звон сабли преображаются во сне Пети в удивительно гармоничную мелодию, управляющую как будто танцем земли и неба, то сливающихся, то разделяющихся. «Он поглядел на небо. И небо было такое же волшебное, как и земля. На небе расчищало и над вершинами дерев быстро бежали облака, как будто открывая звезды. Иногда казалось, что на небе расчищало и показывалось черное, чистое небо. Иногда казалось, что эти черные пятна были тучки. Иногда казалось, что небо высоко, высоко поднимается над головой; иногда небо спускалось совсем, так что рукой можно было достать его» [7, т. 12, с. 146-147]. Большое значение имеет, что именно Пете снится этот сон. Через сознание ребенка, который слышит «космическую музыку», видит «волшебное царство, в котором все возможно», мы еще раз можем почувствовать преодоление разрыва между земным и небесным.
Особая символика связана с изображением московского пожара 1812 года. В этом «пожарном» пейзаже подчеркиваются небесные детали: месяц, комета и светлое от огненного зарева небо. Эти символические детали как бы собирают вместе главных героев: лунный свет князя Андрея, комету-Наташу и созерцающего эту мистерию Пьера. Одновременно с Пьером, находящимся в Москве, наблюдают московское зарево Наташа и уехавшие из Москвы Ростовы, остановившиеся в Мытищах. На фоне этого небесного зарева и при свете гаснущей свечи происходит свидание Наташи с умирающим князем Андреем.
В рамках одной статьи возможно лишь пунктирное рассмотрение роли небесного пейзажа в романе «Война и мир». Мы не коснулись ни мотива нефеломании в «Войне и мире», ни связи значения небесного пейзажа в «Войне и мире» с психологическим пейзажем в других романах Л.Н. Толстого, что, безусловно, открывает новые перспективы исследования.
Heroes of «War and Peace» by L.N. Tolstoy and the heavenly landscape
Sidorova V.A.,
bachelor of 5 course of the Moscow City University, Moscow
Research supervisor:
Poltavets Elena Yurievna,
Associate Professor of the Department of the Russian Literature of the Institute of Humanities of the Moscow City University, Candidate of Philological Sciences, Associate Professor
Annotation. The purpose of the research is to analyze several episodes of L.N. Tolstoy’s «War and Peace», in which the heavenly landscape helps to reveal the psychology of the heroes. Despite the apparent study of the role of the image of the sky in the epic novel, it remains not fully illuminated, since studies are few and touch on only some of the key scenes of the work.
Keywords: L.N. Tolstoy, «War and Peace», heavenly landscape, psychologism, earth and heaven, eternal peace project.
- Алексеев М.П. Чарлз Роберт Метьюрин и русская литература. // От романтизма к реализму. Л.: Наука, 1978. С. 3-55.
- Бочаров С.Г. Роман Л. Толстого «Война и мир». М.: Худож. лит., 1978. 103 с
- Дуб Андрея Болконского под небом Аустерлица. (дата обращения: 09.11.2019).
- Петрунина Н.Н., Над страницами Пушкина / Н.Н. Петрунина, Г.М. Фридлендер. Л.: Наука, 1974. 166 с.
- Пушкин А.С. Собрание сочинений. В 10 т. М.: Наука, 1962-1966.
- Сливицкая О.В. «Война и мир» Л.Н. Толстого. Проблемы человеческого общения. Л.: Изд-во ЛГУ, 1988. 192 с.
- Толстой Л.Н. Собрание сочинений. В 90 т. М.: ГИХЛ, 1928-1958.
- Alekseev M.P. Charles Robert Meturin and Russian Literature. // From romanticism to realism. L.: Nauka, 1978. Page: 3-55.
- Bocharov S.G. L. Tolstoy’s novel «War and Peace». Moscow: Art. Lit., 1987. 158 pages.
- Andrey Bolkonsky’s oak under the Austerlitz sky. (date of the address: 09.11.2019).
- Petrunina N.N. Above the pages of Pushkin / N.N. Petrunina, G.M. Fridlender. L.: Nauka, 1974. 166 pages.
- Pushkin A.S. Collected works. In 10 vol. / Alexander Sergeevich Pushkin. Moscow: Nauka, 1962-1966.
- Slivitskaya O.V. «War and Peace» by L. N. Tolstoy. Human communication problems. L.: Publishing house of Leningrad State University, 1988. 189 pages.
- Tolstoy L.N. Collected works. In 90 vol. / Lev Nikolaevich Tolstoy. Moscow: GIHL, 1928-1958.