Аннотация. Статья посвящена выявлению в тексте пьесы «Елизавета Бам» Д. Хармса мотивного комплекса дома, автор демонстрирует в произведении наличие оппозиционных мотивов «окно» / «дверь», «свой» / «чужой», «жизнь» / «смерть». Проводится попытка установить связь между мотивным комплексом дома и развитием действия в драматическом произведении.
Ключевые слова: мотив, комплекс мотивов, семантика дома, «Елизавета Бам».
Драматическое произведение «Елизавета Бам» было написано специально для вечера ОБЭРИУ 24 января 1928 г., это единственная пьеса Даниила Хармса, которая была поставлена на сцене при жизни автора. Абсурдообразующим сюжетом пьесы становится сюжет о наказании без вины. Авангардная эстетика пьесы отражает абсурд страшной действительности, порождающей несвободу человека.
Литературоведческие труды, посвященные творчеству Хармса, появляющиеся на волне возрастающего читательского интереса к личности самого писателя и к его произведениям, а именно работы М. Мейлаха, А. Александрова, позже – А. Кобринского, М. Ямпольского и труд зарубежного ученого Ж.-Ф. Жаккара, содержат краткие упоминания пьесы, ее анализ с точки зрения хронотопа, анализ языка, рассмотрение абсурдистской поэтики. Статьи, написанные современными исследователями (А.В. Гусев, Л.А. Федорова, М.С. Гревцев, А.В. Усачева), содержат подробную информацию о времени и пространстве в пьесе, но определенные мотивы в работах не выделяются. Проблема функционирования мотивного комплекса в драме остается неизученной.
Важным термином при анализе пьесы «Елизавета Бам» Даниила Хармса в контексте понимания проблемы работы является «мотив». В науке не существует однозначного определения этого термина. Поэтому для более глубокого понимания необходимо рассмотреть несколько исследовательских работ. Для А.Н. Веселовского мотив – это прежде всего неразложимая единица. В качестве критерия неразложимости выступает семантическая целостность мотива [4, c. 84]. Наиболее емкое и простое определение дает В.В. Прозоров: «Мотив – некоторое (в повествовательно-протяженных сюжетах) развивающееся постоянство, относительная повторяемость движений и жестов, часто предметно (объектно) выраженная: в характерах и поступках героев, в лирических переживаниях, в драматических действиях и ситуациях, в символически обозначенных, разномасштабных художественных деталях и т.д.» [3, c. 69]. В данной формулировке видно, что самым важным фактором понятия автор считает прежде всего повторяемость. Несколько другие акценты при определении расставляет В.Е. Хализев: «Мотив – это компонент произведений, обладающий повышенной значимостью (семантической насыщенностью). Он активно причастен теме и концепции (идее) произведения, но им не тождественен» [7]. Очень важно, что автор разделяет понятия темы и мотива. Нередко эти два термина смешиваются при попытке дать толкования или же намеренно подводятся под одно понятие.
Вопрос о сочетаемости мотивов остается также открытым, трудности в этом вопросе связаны с различным понимаем мотива, разными ученым по-разному понимается термин «мотивный комплекс». Постараемся сформулировать определение «комплекса мотивов» самостоятельно, опираясь на труды А.Н. Веселовского, Б.Н. Путилова и Б.М. Гаспарова. Под мотивным комплексом понимается сочетаемость мотивов, а также их функционирование на протяжении всего произведения (в этом и есть отличие комплекса мотивов от мотивной системы), приводящее к их соединению в один сюжет, часть этого сюжета или даже фабулу самого произведения, также стоит учитывать влияние мотивного комплекса на перечисленные компоненты. Для мотивных комплексов также характерно амбивалентное сочетание мотивов.
Но при анализе мотивной организации драматического произведения мы также сталкиваемся с целым рядом нерешенных еще в науке вопросов. Проблема идентификации мотива обычно рассматривается на материале эпических произведений, а также лирики, вычленение мотива в драме имеет свои особенности, т.к. текст от имени автора практически отсутствует и сведен только лишь к ремаркам, а также афише. И, если в реалистическом повествовании мотив традиционно связан с тематикой и построением сюжета, то в модернистском выражает себя в поэтическом языке как неразложимая, семантически целостная единица.
В пьесе «Елизавета Бам» афиша отсутствует, ремарки же присутствуют лишь в небольшом количестве, часто в качестве одного меткого слова. В работе В.Е. Головчинер «Действие и конфликт как категории драмы» есть особое указание на то, что важнейшей «категорией драмы, в ракурсе и сценического воплощения, и функционирования ее как литературного явления, является драматическое действие» [1, c. 66-71]. Вслед за автором статьи мы можем сделать вывод, что мотивная организация в драме выражена несколько иначе, необходимо многократное, но при этом вариативное повторение мотива в рамках определенного действия в пьесе, чтобы была возможность вычленить его из текста. Подтверждение своим словам находим в диссертационном исследовании О.Н. Русановой «Мотивный комплекс как способ организации эпической драмы»: «В драме мотив оформляется на протяжении определенного отрезка действия (курсив наш. – С.К.) и отзывается в разных событиях. Содержание мотива определяется, трансформируется в процессе развития действия» [5].
В центре сюжета пьесы Даниила Хармса «Елизавета Бам» арест главной героини. Конфликт разворачивается между Елизаветой Бам и двумя представителями закона – сначала они обозначены как Первый и Второй, позже мы узнаем их имена – Петр Николаевич и Иван Иванович, цель их прихода – арест. Преступление же происходит уже после того, как преследователи обвиняют в нем Елизавету Бам. Кажется, арест после преступления должен был бы восстановить последовательность реальных событий, но этого не происходит, т.к. поэтика абсурда предполагает нарушение причинно-следственных связей, а отсутствие этих связей делает всякое событие возможным: Елизавету Бам приходит арестовывать Петр Николаевич, за убийство которого и осуждена героиня пьесы.
Пьеса начинается с изображения пространства, где находится Елизавета Бам: «Сейчас, того и гляди, откроется дверь и они войдут... Они обязательно войдут, чтобы поймать меня и стереть с лица земли. Что я наделала? Если бы я только знала... Бежать? Но куда бежать? Эта дверь ведет на лестницу, а на лестнице я встречу их. В окно? / смотрит в окно / Ууу, высоко! мне не прыгнуть! Ну что же мне делать?.. Э! чьи-то шаги! Это они. Запру дверь и не открою…» (курсив наш. – К.С.). В начале пьесы появляется мотивный комплекс дома (читатель понимает, что Елизавета Бам находится в локусе дома через короткие описания лестницы, двери, окна, через жителей – Мамаша, Папаша, пропавший муж Елизаветы Бам, сама героиня, – а также из-за того, что Иван Иванович собирается к себе домой).
Данный мотивный комплекс представлен в связке с полярными в творчестве Хармса сквозными мотивами «окна» и «двери». Маркеры границы – окно и запертая дверь – встречаются в творчестве Даниила Хармса довольно часто. Если рассматривать мотив «окна» и мотив «двери» отдельно друг от друга, то становится неуловимым замысел Д. Хармса о том, что героиня находится в несколько ином, отличном от Ивана Ивановича, Петра Николаевича мире. Окно часто выступает в роли границы между внутренним и внешним, также у Хармса, по мнению В.Н. Сажина, окно – это путь, через который приходит в земной мир все то, что неподвластно человеческой логике, но туда Елизавете Бам «не прыгнуть». За дверью также находится что-то угрожающее, Даниил Хармс в своих дневниках отождествлял между собой окно и дверь, значит, дверь также проводник в другой мир, но дверь в пьесе заперта, поэтому Елизавета Бам ограждена от внешнего мира, а также противопоставлена героям за ней. Завязка действия в драме связана с полной отрешенностью героини от внешнего мира.
Чтобы подтвердить наше предположение о локусе дома как замкнутом пространстве, обратимся к развязке драмы – героиню арестовывают, она описывает «домик на горе», который мы также можем включить в мотивный комплекс дома в качестве составляющей оппозиционной пары «свой» / «чужой», а именно отчий дом, из которого забирают героиню, чтобы наказать, – чужой потусторонний мир: «Елизавета Бам: А в домике, который на горе, уже горит огонек. Мыши усиками шевелят, шевелят…». «Домик» символизирует ожидание наказания героини, ее смерти, но эта «избушка» является противоположностью ее родному дому в завязке, он отражает замкнутость действия: преследуемая Елизавета Бам со своими преследователями движется по кругу, все повторяется, ведь в этом же доме был убит Петр Николаевич: «Я жил в небольшом домике со скрипучей дверью. Я жил один в этом домике. Кроме меня были лишь одни мыши и тараканы». Елизавету Бам обвиняют в этом убийстве. Получается, что мотивный комплекс дома также будет связан с архаичными мотивами «жизни» и «смерти».
Также оппозиция мотивов «своего» и «чужого» дома может быть выделена в следующей сцене: «Иван Иванович: Товарищи. У меня дом есть. Дома жена сидит. У ней много ребят. Я их сосчитал – 10 штук. // Мамаша (топчась на месте): Дарья, Марья, Федор, Пелагея, Нина, Александр и четверо других. // Папаша: это все мальчики?». Мотивный комплекс дома реализуется в данной сцене посредством образа Мамаши: она знает имена детей, что подсказывает нам, что она может быть их матерью, а значит, она связующее звено между потусторонним миром и настоящим, потому что она вхожа в дом Елизаветы Бам, хотя позже и не признает свою дочь, и в дом Ивана Ивановича, являясь матерью его детей. Во всей же пьесе выделенный нами мотивный комплекс дома указывает на то, что все герои обладают своим домом, но эти дома у всех различны, что определило и особенности композиции пьесы, т.к., присутствуя во всех частях, мотивный комплекс является сюжетообразующим, прочно связанным с абсурдистской природой текста (отсутствие причинно-следственных связей, диалога, подменяемого зачастую разноголосием, особая, организующая, функция музыкального начала). Мотивный комплекс дома представляет собой несколько оппозиций мотивов, при этом семантика дома всякий раз, в зависимости от оппозиции, наполняется новыми смысловыми оттенками: так, в мотивах окно/дверь дом равен пространству, другому миру, где прячется Елизавета Бам, в оппозиции «свое» / «чужое» мотивы дома связывают его с другой оппозицией – жизни и смерти (квартира Елизаветы Бам и сказочный «домик на горе»).
Мы можем сделать вывод, что в развитии самого драматического действия участвует мотивный комплекс дома, семантика дома не только определяет локус, но и приобретает в каждой оппозиции мотивов новые смыслы. Приведенные примеры позволяют продемонстрировать, как различные амбивалентные мотивы связаны между собой и организуют единый мотивный комплекс.
The semantics of the house: a complex of motives in the play “Elizabeth Bam” by Daniil Kharms
Kislykh S.K.,
bacheleor of 5 course of the Moscow City University, Moscow
Research supervisor:
Smirnova Alfia Islamovna,
Head of the Department of Russian Literature of the Institute of Humanities of the Moscow City University, Doctor of Philological Sciences, Professor.
Аnnotation. The article is devoted to identification of the motivational complex of the house in the text of the play «Elizabeth Bam» by D. Kharms. In this piece of art the author demonstrates the presence of oppositional motives «window» / «door», «friend» / «alien», «life» / «death». He is attempting to find a connection between the motivational complex of the house and the development of action in a dramatic work.
Keywords: motive, a complex of motives, semantics of the house, «Elizabeth Bam».
- Головчинер В.Е. Действие и конфликт как категории драмы. // Вестник ТГПУ. Выпуск 6. Серия: Гуманитарные науки (филология). Томск, 2000. № 6 (22). С. 66–71.
- Жаккар Ж.-Ф. Даниил Хармс и конец русского авангарда. / перевод с фр. Ф.А. Перевской. СПб., 1995. 471 с.
- Прозоров В.В. Другая реальность: очерки о жизни в литературе. Саратов, 2005. 206 с.
- Путилов Б.Н. Веселовский и проблемы фольклорного мотива. // Наследие Александра Веселовского: Исследования и материалы. СПб., 1992. С. 74-86.
- Русанова О.Н. Мотивный комплекс как способ организации эпической драмы: Дис. …канд. филол. наук: 10.01.08. Томск, 2006. 199 с.
- Силантьев И.В. Поэтика мотива. М., 2004. 294 с.
- Хализев В.Е. Теория литературы. М., 1999. 405 с.
- Хармс Д.И. Елизавета Бам. (дата обращения 02.10.2020).
- Golovchiner V.E. Action and conflict as a category of drama. // Bulletin of TSPU. Issue 6. Series: Humanitarian sciences (philology). Tomsk, 2000. № 6 (22). Page: 66-71.
- Jacquar J.-F. Daniel Harms and the end of the Russian avant-garde ./translation from Fr.F.A. Perevskaya. St. Petersburg, 1995. 471 pages.
- Prozorov V.V. Another reality: essays on life in literature. Saratov, 2005. 206 pages.
- Putilov B.N. Veselovsky and the problems of the folklore motif. // Legacy of Alexander Veselovsky: Research and materials. St. Petersburg, 1992. Page: 74-86.
- Rusanova O.N. Motivation complex as a way of organizing epic drama: Dis.... Cand. philol. Sciences: 10.01.08. Tomsk, 2006. 199 pages.
- Silantyev I.V. Poetics of the motive. M.: 2004. 294 pages.
- Khalizev V.E. Theory of literature. M.: 1999. 405 pages.
- Harms D.I. Elizabeth Bam. (date of the address: 02.10.2020).