Наука в мегаполисе
Электронный научный журнал для обучающихся города Москвы
SCIENCE IN A MEGAPOLIS

Свидетельство о регистрации СМИсредства массовой информации

Забыли логин / пароль?

Апелляция к историческому факту в работе И.В. Сталина «Троцкизм или ленинизм?»

Выпуск: №9(25) Исследования молодых учёных
Раздел: Исторические науки
Опубликовано:
Код уникальной десятичной классификации: 93/94
Московский городской педагогический университет, магистрант 2 курса направления "Отечественная история"
Научный руководитель: Куприн Дмитрий Олегович доцент кафедры отечественной истории Института гуманитарных наук ГАОУ ВО МГПУ, г. Москва, кандидат исторических наук

Аннотация. В статье разбирается использование апелляции к историческому факту в работе И.В. Сталина «Троцкизм или ленинизм» а также роль данных апелляции как направленного против Л.Д. Троцкого приема во внутрипартийной дискуссии в РКП(б), произошедшей осенью 1924 г., одним из основных материалов которой была сталинская работа. Целью статьи является определение места апелляции к историческому факту в создании И.В. Сталиным негативного политического образа Л.Д. Троцкого в ходе внутрипартийной дискуссии 1924 г. Также в статье выявляются характер исторического содержания данных апелляций и их связь с господствовавшим в то время политическим дискурсом.

Ключевые слова: Л.Д. Троцкий; И.В. Сталин; внутрипартийная дискуссия 1924 года; РКП(б); внутрипартийная борьба; троцкизм; ленинизм; исторический факт; апелляция.

Политические дискуссии не происходят в безвоздушном пространстве. Словесной форме дискуссии соответствует особая система политического общения, определенный набор специфических лексики и понятий. Данная система называется политическим дискурсом [6]. Однако, одним понятием политического дискурса для раскрытия сущности дискуссии обойтись будет невозможно. Известно, что каждый политик, (в т.ч. рассматриваемые в данной статье Л.Д. Троцкий и И.В. Сталин), имеют тем или иным путем сформированный политический образ (имидж). Дискурс помогает при создании данного образа – порой от точности набора слов зависит успех или провал имиджмейкинга. Строгого определения политического образа (имиджа) в исторической науке нет, его следует искать в междисциплинарной плоскости [10, c. 227, 231-232]. Использовав преимущества социологического и политологического подходов, можно составить адекватное определение политического образа [10, c. 227-229]. Политический образ (имидж) – это, как правило, целенаправленно формируемый с использованием всевозможных средств и призванный эмоционально-психологически воздействовать на определенных лиц образ политика. Имидж воспринимается специфически: ракурс восприятия умышлено смещен, акцентируются лишь определенные стороны деятельности политика, призванные внушать широкой общественности нужные создателям образа вещей. Поэтому политический образ не является точным отображением действий и поступков политика. Важным является и то, что образ должен поддерживаться систематически.

Одним из типов политического образа является негативный, т.е. создаваемый оппонентами политика [46, c. 83]. В политической дискуссии оппоненты, создающие негативный образ политика, как правило, одновременно создают свой положительный желаемый образ. Само создание образа часто преследует конкретную цель: будь то смещение политика с должности или, напротив, создание блока с ним. История внутрипартийной дискуссии 1924 г. в РКП(б) наглядно это показывает. Наряду с созданием негативного политического образа Л.Д. Троцкого как врага ленинизма шло создание положительного желаемого образа его главного противника И.В. Сталина [8, c. 178]. Политическим итогом дискуссии была отставка в январе 1925 г. Л.Д. Троцкого с занимаемых им постов.

Важно отметить, что существенным компонентом политической мысли и дискуссии является апелляция к историческому факту. В зависимости от конкретных обстоятельств, при ее помощи обосновывались те или иные постулаты, основополагающие доводы сторон, оправдание собственной позиции или платформа для обвинения противника. Так как предметом внутрипартийной дискуссии 1924 г. была история Октябрьской революции, то невозможно обойтись без исследования апелляции к историческому факту как приема в ходе дискуссии.

Внутрипартийная дискуссия в РКП(б), произошедшая осенью 1924 года, имела целый комплекс причин для возникновения. Из-за того, что она произошла в год смерти В.И. Ленина и во время формирования послеленинского руководства партии и страны, велик соблазн объявить единственной ее причиной стремление ряда большевистских руководителей удержать власть [47, c. 112]. Хотя политические мотивы, а именно стремление не допустить Л.Д. Троцкого до места покойного Ильича и разрушить его политический образ как второго вождя революции, играли ведущую роль в дискуссии 1924 г. [24, c. 132-133], однако этим дело не ограничивалось. Важными для возникновения дискуссии также были эволюция оценки объективной ситуации в стране и мире партийными верхами в период 1917-1924 гг. и идейных разногласия между Л.Д. Троцким и его оппонентами, прежде всего И.В. Сталиным.

Еще в первые годы Советской власти большевики писали, что хоть революция в России случилась в согласии с марксистской теорией, однако она произошла в стране с большим количеством мелкобуржуазного населения и с малочисленным пролетариатом (который мыслился опорой советского демократизма); в целом, население имело низкий культурный уровень. [2, c. 111, 126, 141-149] Большевики осознавали, что успешно завершить революцию в России вследствие вышеизложенного, а также экономических причин, будет трудно. [2, c. 111] Точнее объективные затруднения определялись так: недостаточное развитие масс, отсутствие даже у членов партии управленческого опыта, негативное влияние т.н. буржуазных специалистов, а также отвлечение лучших руководящих кадров в армию [2, c. 149-150]. Интересно, что схожим образом видели проблемы большевиков некоторые исследователи [8, c. 145-148].

Вышеизложенные затруднения способствовали еще в первые годы Советской власти возрождению бюрократизма; немедленному же внедрению демократических практик препятствовали объективные трудности, в первую очередь – Гражданская война. [2, c. 150-152] На то, что негативные явления вроде бюрократизма возникли именно в первые годы Советской власти, нужно обратить особое внимание. «Иногда некогда даже собирать советы, и, по правилу, чуть ли не все дела решают исполкомы» – сокрушался Н.И. Бухарин [2, c. 152]. Государство перестроилось на военный лад. Естественно, это не могло не привести к двум тенденциям: все нарастающем стремлении обеспечить железное единство партии, а также желанию значительной части партийного руководства, продолжавшего видеть окружающую обстановку трудной усилить централизацию власти. Обе тенденций отчетливо оформились в 1921-1922 гг.: на X съезде РКП(б), проходившим на фоне усталости от фракционной борьбы, победила концептуальная линия на единство; в это же время, благодаря желанию значительной части большевистского руководства не допустить никакого политического отступления на фоне НЭПа, возникла система бюрократического централизма во главе с Секретариатом ЦК [30, c. 21-23].

Смена военного коммунизма НЭПом была по-разному воспринята в партии. К 1923 г. у значительной части большевиков накопилась усталость от, по их мнению, излишне забюрократизированного и подавлявшего отличные от мнения ЦК мысли партийного режима. К этой части партии все плотнее примыкал Л.Д. Троцкий, личные и деловые разногласия которого с остальным Политбюро становились в 1923 г. все острее [47, c. 10-11]. Другая часть партии, ярким выразителем мнения которой был И.В. Сталин, считала иначе. Выстроенная система признавалась им эффективной и ни разу не единоличной, а на критику порядков даже со стороны своих же соратников он в августе 1923 г. ответил примечательной фразой: «а я тяну здесь лямку, как цепная собака» [31, c. 136, 138]. К слову, организаторские способности И.В. Сталина, его «лямка», действительно ценились партии [49, c. 103-104]. Наметившийся конфликт двух частей партии усугубила в 1922-1923 гг. роковая болезнь В.И. Ленина. Теперь он не мог выстраивать систему сдержек и противовесов в Политбюро, и застарелый конфликт Л.Д. Троцкого с «ленинским ядром» (И.В. Сталин, Г.Е. Зиновьев, Л.Б. Каменев) стал набирать обороты [8, c. 97; 30, c. 23-24].

Как было сказано выше, Советская Россия была преимущественно мелкобуржуазной страной, пролетариат был малочисленным [2, c. 126]. Партия пролетариата, РКП(б), волею политических процессов стала единственной легальной политической силой в стране [32, c. 15]. Следовательно, искавшие выхода в политику граждане, в т.ч. из мелкобуржуазных слоев, стали искать средства попасть в партийно-государственный аппарат. Партийное руководство, обе стороны намечавшегося внутреннего конфликта, искренне верили в реальную на фоне роста мелкобуржуазных элементов при НЭПе опасность. Причем признаками мелкобуржуазной опасности одними людьми в партии могли считаться мероприятия по демократизации партии, а другими – по усилению аппарата и его бюрократизации.

На этой почве осенью 1923 г. назревавший между двумя частями партии конфликт вышел на поверхность в виде общепартийной дискуссии. Проигравшие сторонники внутрипартийной демократизации, с которыми действовал и Л.Д. Троцкий, указывали на специально насаждаемый «большинством ЦК» (т.е., сторонниками усиления аппарата и железного единства партии) нестерпимый режим, разложение партии (более чем прозрачный намёк на мелкобуржуазность) и разделение ее на верхи и низы [11, с. 189-193]. Победившее в дискуссии большинство сторонников ЦК, в которое входил и И.В. Сталин, официально обвиняло оппонентов в пособничестве разложению пролетарского состава партии и влияния партии на госаппарат, их позиция была напрямую названа «мелкобуржуазным уклоном» [39, c. 193 – 204].

Смерть в январе 1924 г. В.И. Ленина не устранила наметившихся коренных разногласий между двумя партийным тенденциями. Искренние позиции сторон переплелись с сознательно направленными против друг друга политическими комбинациями, в первую очередь это касалось руководителей победившего в дискуссии 1923 г. большинства – «тройки» И.В. Сталина, Г.Е. Зиновьева и Л.Б. Каменева. Майский XIII съезд партии закрепил новую политическую реальность: сторонники большинства укрепились в мнении, что оппозиционные требования демократизации играют на руку буржуазии; проигравшие во внутренних спорах, в частности Л.Д. Троцкий, отныне обвинялись в расшатывании единства партии и от них требовалось признание ошибок [40, c. 235-236].

Лев Давидович «каяться» не планировал. Хотя Троцкий был политически осужден съездом и не мог напрямую атаковать оппонентов, он нашел выход в обращении к истории Октябрьской революции. 16 сентября 1924 г. он подписал к печати третий том своих сочинений, сопровождавшийся статьей под заглавием «Уроки Октября» [45, c. 7-78].

Главным тезисом статьи было существование на протяжении всей революции 1917 г. двух крыльев внутри РСДРП(б): «левого», направленного на превращение демократической революции в социалистическую, и «правого», направленного на оставление революции в буржуазно-демократических рамках [45, c. 17, 22, 24]. Представителем пролетарского крыла и главным положительным героем статьи был В.И. Ленин. Главными представителями «правого» крыла, всячески противившиеся верной ленинской линии и по многим вопросам смыкавшимися с меньшевиками, были названы Г.Е. Зиновьев и Л.Б. Каменев [47, c. 104-105]. В занятии отличной от ленинской позиции в марте-апреле 1917 г. по вопросу о Временном правительстве Л.Д. Троцкий уличил и редакцию «Правды» [45, c. 25-31]. Входивших в нее людей он поименно не называл, но было ясно, что речь шла об И.В. Сталине. По существу, Лев Давидович ставил знак равенства между позициями себя и Ленина в революции [47, c. 105]. Стоит отметить, что они и правда были схожи не потому, что были равны «концепция перерастания» Ленина и «перманентная революция» Троцкого, а потому, что их объединял схожий анализ конкретно-исторической ситуации 1917 г. [24, c. 131]. Не прибегая к фальсификациям и в целом правдиво анализируя основные этапы революции, Л.Д. Троцкий сильно преувеличивал степень раскола партии на два крыла и злонамеренность действий своих оппонентов [24, c. 130]. Этой же цели был призван ввод им в оборот известного письма Г.Е. Зиновьева и Л.Б. Каменева от 11 октября 1917 г., в котором те аргументировали свою позицию против вооруженного восстания. Несмотря на данный еще Лениным призыв не ставить октябрьский эпизод им в вину [22, c. 345], хоть он не был случайным, Троцкий именно это и сделал. Фактически, это было обвинение в меньшевизме, самое страшное в рамках господствовавшего политического дискурса [47, c. 105].

Выход в свет «Уроков Октября», несмотря на заявленное автором отсутствие политических намерений, как раз был призван к их реализации, а именно: прямое создание негативных политических образов Г.Е. Зиновьева и Л.Б. Каменева, косвенное – других колебавшихся в 1917 г. деятелей, в т.ч. И.В. Сталина [8, c. 170-171; 32, c. 185; 47, c. 104]. Как было показано выше, наступление Л.Д. Троцкого на позиции оппонентов по Политбюро могло носить только характер обращения к истории [8, c. 168]. Однако, Л.Д. Троцкий ввиду своего значительного небольшевистского прошлого шёл на риск: в споре на тему «кто лучший большевик?» он мог получить от противников достойный по силе ответ, что в итоге и случилось [9, c. 238].

В ноябре началась широкая кампания по критике исторической позиции Л.Д. Троцкого, принявшая форму публикаций критических статей и публичных выступлений партийных деятелей. Поэтому она получила название «литературная дискуссия», закрепившееся в историографии [47, c. 107]. Ввиду буквально шквала направленных против Троцкого публикаций и выступлений, его тяжелой болезни и фактического самоустранения от ответа [42, c. 313], внутрипартийная дискуссия 1924 г. приобрела односторонний характер. Некоторые исследователи (Ю.Г. Фельштинский, Г.И. Чернявский, В.З. Роговин) даже охарактеризовали ее как беспринципное грязное шельмование [32, c. 185-186; 47, c. 107]. В итоге, авторитет Троцкого был существенно подорван, негативный политический образ Троцкого как врага большевизма и ленинизма был создан, а сам Лев Давидович в январе 1925 г. был отправлен в отставку с занимаемых им постов народного комиссара по военным и морским делам и председателя Реввоенсовета, но пока оставлен в Политбюро; было принято решение о широком разъяснении ошибочности и вредности троцкизма как течения [18, c. 913-921]. Фактически, Троцкий выпал из высшего политического руководства СССР.

Не остался в стороне от дискуссии и И.В. Сталин, имевший с Л.Д. Троцким давний конфликт [48]. 19 ноября 1924 г. Иосиф Виссарионович на пленуме коммунистической фракции ВЦСПС выступил с речью «Троцкизм или ленинизм?» [36, c. 324-357] Интересно, что И.В. Сталин, наряду с многими другими партийными деятелями (Г.Е. Зиновьев, Л.Б. Каменев и др.), прибег к не слишком характерному для себя устному воздействию на массы. Конечно, речь Иосифа Виссарионовича была сразу напечатана и гораздо большее количество людей ознакомилось с ней в бумажном виде. Однако то, что И.В. Сталин выступил устно, крайне важно по следующим причинам. Во-первых, в условиях физического неучастия в дискуссии Л.Д. Троцкого было политически выгодно демонстрировать своё живое участие в дискуссии, произнесенные лично слова могли звучать убедительнее. Во-вторых, И.В. Сталину устное выступление могло быть полезно в процессе повышения своей публичной роли в партийный кругах: хотя работники аппарата знали Сталина еще в 1922 г. [49, c. 103], но только в 1924 г. Иосиф Виссарионович заявил о себе как о крупном теоретике по вопросам ленинизма [38], также в 1924 г. он активно посещал различные партийные и государственные собрания [36, c. 417-426], в частности, произносил организационный отчет на XIII съезде РКП(б) в мае. В-третьих, личное общение партийных руководителей с массами и личный характер ведения дискуссий являлось в те годы нормальным элементом политической культуры.

Само название речи И.В. Сталина «Троцкизм или ленинизм?» уже обозначало позицию автора относительно статьи Л.Д. Троцкого. Включение слова «ленинизм» в название речи полностью отвечало текущему политическому дискурсу – именно в период 1923-1924 гг. термин «ленинизм» стал одним из ключевых. Он стал пониматься как цельная большевистская система взглядов, основанная на марксизме и развивающая его в новых исторических условиях. «Ленинизм есть марксизм эпохи империализма и пролетарской революции» – писал И.В. Сталин [36, c. 71]. Соответственно, противопоставление чего-то ленинизму отныне являлось негативной характеристикой.

Свою речь Иосиф Виссарионович начал в негативном по отношению к Троцкому духе. Переложив на него моральную ответственность за дискуссию и указав на то, что он вольно или невольно транслирует «легенды» об истории революции, генеральный секретарь тем самым поднял флаг защиты исторической правды. Сталин указал на необходимость противопоставить легендам Троцкого «действительные факты» [36, c. 342-325].

Фактами, с помощью которых И.В. Сталин принялся разоблачать «легенды», являлись протоколы заседаний ЦК РСДРП(б) 10 и 16 октября 1917 г. Так, используя реально содержащиеся в протоколе заседания 10 октября факты о составе участников заседания, их голосовании по вопросу о вооруженном восстании, а также по составу избранного Политбюро, в которое вошли и голосовавшие против Г.Е. Зиновьев и Л.Б. Каменев [28, c. 101-102], генеральный секретарь наносит удар категоричному утверждению Л.Д. Троцкого о существовании в Октябре в лице Зиновьева и Каменева «правого крыла» партии. «Эти протоколы… разрушают легенду о том, что ЦК в своем большинстве стоял будто бы против восстания… Из протоколов ясно, что противники немедленного восстания – Каменев и Зиновьев – вошли в орган политического руководства восстанием наравне со сторонниками восстания» [36, c. 324-325]. Можно признать, что подобное обращение к конкретным документам, как и позиция защитника истории в целом, были призваны произвести благоприятное впечатление на аудиторию, укрепить положительный политический образ И.В. Сталина, а также подготовить почву для создания негативного образа Л.Д. Троцкого.

Для этой цели Иосиф Виссарионович далее привлек безотказно работавшее в рамках политического дискурса 1924 года оружие – имя и авторитет В.И. Ленина. Имя и дело вождя стали в 1923 – 1924 гг. важным элементом дискурса: начался процесс «канонизации» вождя и превращения его имени политическим активом. [8, c. 110; 16, c. 80] Привлекая в защитники Ленина, Сталин парирует утверждение Троцкого о правом крыле в партии в лице Зиновьева и Каменева тем, что будь они таковым, В.И. Ленин, беспощадный к подобному, не стал бы терпеть их в партии. А раз Зиновьев и Каменев не только остались в партии, но и были на ответственных постах в ходе революции, то, заключал генсек, «несмотря на разногласия, мы имели в лице этих товарищей старых большевиков, стоящих на общей почве большевизма… Раскола не было, а разногласия длились всего несколько дней» [36, c. 327].

Здесь И.В. Сталин впервые в этой речи (но не в последний раз) применил такую апелляцию к историческому факту, которую можно назвать полуправдой. В широком смысле – это смешение в определенной пропорции истинной и ложной информации для определенных целей. В конкретно-исторической ситуации (речь И.В. Сталина) вернее будет воспользоваться определением намеренной полуправды, представляющей собой «средство защиты интересов субъекта, выигрыша в социальных играх, достижения цели» [50]. В данном случае целью было создание негативного политического образа Л.Д. Троцкого, недопущение Троцкого к занятию места преемника Ленина. В чем заключалась полуправда? Истинной информацией было то, что Зиновьев и Каменев ставились партией на важнейшие посты в ходе революции. Ложной информацией можно считать высказывание Сталина о ленинском терпении. В письме от 18 октября 1917 г. В.И. Ленин назвал Г.Е. Зиновьева и Л.Б. Каменева штрейкбрехерами, обвинил их в выступлении против ЦК и требовал их исключения из партии, что противоречит сталинской оценке [21, c. 419-422]. Не без прямого заступничества Сталина они не были исключены из партии [14, c. 422].

На первый взгляд рядовой апелляцией к историческому факту являлось обращение Сталина к протоколам заседания ЦК большевиков 16 октября 1917 г. На заседании был избран «практический центр по организационному руководству восстанием» в составе Свердлова, Сталина, Дзержинского, Бубнова, Урицкого [36, c. 328]. В протоколе этот орган называется «Военно-революционный центр», под этим именем он вошел в историографию [28, c. 124]. Такой, казалось бы, технический вопрос, в итоге стал чуть ли не самым значимым как для задачи борьбы против Л.Д. Троцкого в ходе дискуссии, так и для начала формирования официальной «сталинской» версии истории Октября, желаемого политического образа самого И.В. Сталина [33, c. 317-318]. Можно констатировать применение Иосифом Виссарионовичем полуправды, если не прямой фальсификации: оглашенной в речи Сталиным задачи ВРЦ «руководить всеми практическими органами восстания согласно директивам Центрального комитета» в протоколе заседания вовсе не значится. Более того, вторая часть протокола гласит о вводе Военно-революционного центра в состав «революционного Советского комитета», т.е. образованного несколькими днями раньше Военно-революционного комитета при Петроградском Совете (ВРК) [28, c. 124]. Сам ВРЦ был реально создан, с чем позднее был согласен даже Л.Д. Троцкий [44, c. 316-320]. Но до сих пор не найдено ни одного документа, выпущенного этим центром. Наиболее разумным объяснением видится следующее: что самостоятельно ВРЦ ничем не руководил и был включен в состав фактически руководимого Л.Д. Троцким ВРК; люди, составлявшие ВРЦ (в т.ч. И.В. Сталин), активно включились в революционную работу [33, c. 321].

Несмотря на очевидную неправду, высказанная Сталиным позиция по ВРЦ служила формированию определенного мнения: раз Л.Д. Троцкий не попал в состав «руководящего органа» восстания (ВРЦ), то он не обладал какой-либо особой ролью в революции. Продолжая эксплуатировать образ защитника фактов, Сталин в доказательство тезиса об отсутствии особой роли Троцкого в частности и для создания его негативного политического образа в целом использовал два жестких в рамках господствовавшего политического дискурса приема: противопоставление Троцкого Ленину – единственному руководителю восстания и едва прикрытое обвинение Троцкого в меньшевизме. Необходимо раскрыть применение каждого из этих приемов.

Как конструировалось противопоставление Троцкого Ленину? И.В. Сталин писал, что редактор сочинений Троцкого Ленцнер «уверяет, что американские письма Троцкого (март) «целиком предвосхитили» ленинские «Письма из далека» (март)… Так и сказано: «целиком предвосхитили» [36, c. 334]. Допустив незначительное опущение (в оригинале Ленцнер писал «почти целиком предвосхитили») [41], Иосиф Виссарионович делает вывод о непохожести писем Троцкого на ленинские потому, что «они отражают… антибольшевистский лозунг Троцкого: «без царя, а правительство рабочее», лозунг означающий революцию без крестьянства» [36, c. 335]. Сталин подкреплял это тем, что Ленин вскоре после прибытия в Россию счел нужным отмежеваться от Троцкого: ведь лозунг второго «без царя, а правительство рабочее» отвергается первым как «игра в захват власти рабочим правительством». Далее И.В. Сталин закрепляет эффект противопоставления уничижительным сравнением «хибарочки» – Троцкого и Ленина – «Монблана».

Здесь генсек, скорее всего сознательно, заложил основу не просто для полуправды, а целого исторического мифа – недооценки крестьянства Л.Д. Троцким. На первый взгляд, И.В. Сталин верно привел цитаты и даже указал их источник, правда, довольно пространно. Но если обратиться к первоисточнику, то ситуация становится не столь однозначна. Во-первых, «отмежевание» Ленина, о котором писал генсек, действительно было через пару дней после возврата Ильича в Россию, но оно критикует лишь сам лозунг «без царя», Троцкий никак не упомянут [19, c. 137]. Во-вторых, негодование Ильича насчет игр в захват власти рабочим правительством также не имеет отношения к Льву Давидовичу: В.И. Ленин ясно пишет о перестраховке от подобных игр в своих собственных тезисах [19, c. 138]. В-третьих, с «отмежеванием» Ленина от Троцкого в апреле не сильно вяжется апрельская же характеристика Троцкого, еще не бывшего в большевистской партии, как товарища [19, c. 268]. В-четвертых, несмотря на имевшиеся между ними разногласия насчет революционной тактики и стратегии, в оценке конкретно-исторической ситуации марта-апреля 1917 г. В.И. Ленин и Л.Д. Троцкий действительно занимали схожую позицию. В статье Льва Давидовича, в примечаниях к которой И.В. Сталин усмотрел пренебрежение Троцкого крестьянством, прямо сказано о насущной задаче революции пойти на удовлетворение крестьянских требований о земле, это могло бы поставить крестьянство против контрреволюции [41] О необходимости постановки вопроса о земле как революционного требования, писал Ленин: как в «Письмах издалека», так и в апрельских работах. [19, c. 56, 270]. Теория перерастания первого, буржуазного, этапа революции 1917 г. во второй, социалистический, действительно названная у Троцкого перманентной, однозначно содержится и в «Письмах издалека» [19, c. 45], и в мартовских статьях Л.Д. Троцкого [45, c. 81, 84]: причем оба автора одинаково отмечают задачу борьбы с «Милюковыми» на втором этапе. В ленинской речи на Апрельской партконференции РСДРП(б), к которой в доказательство позиции об отмежевании Ленина от Троцкого ссылается И.В. Сталин, не содержит критики первым актуальной политической позиции второго. Более того, в данной речи Ильич по вопросу общности интересов с крестьянством говорил, что крестьянство перешло на нашу сторону, но до известной степени [19, c. 350]. Схожее мнение о необходимости искать союза пролетариата с крестьянством, но при понимании несамостоятельности исторической роли последнего выражал Троцкий в 1906 г. в книге «Итоги и перспективы» [27]. От такой оценки роли крестьянства в революции Троцкий не отказался и в 1924 г. [45, c. 21-22]. Наконец, в-пятых, упомянутый И.В. Сталиным лозунг «без царя, а правительство рабочее», против которого действительно всегда стояли Ленин и большевики, не принадлежит Л.Д. Троцкому и никогда им не ставился. Автором лозунга являлся А. Парвус [19, c. 537; 26]. Хотя сам Троцкий признавал схожесть своих позиций в 1905 г. с позицией Парвуса [43, c. 64-65], но лозунга «без царя, а правительство рабочее» он не разделял, а в 1915 г. и вовсе его критиковал [51, c. 89]. Кроме того, на момент марта 1917 г. Троцкий уже не имел личных отношений с Парвусом и нелицеприятно оценивал его деятельность [51, c. 170].

Если абстрагироваться от явной фальсификации, допущенной И.В. Сталиным, в области лозунга Парвуса, то можно выделить две значимых черты его апелляций к историческим фактам. Первая состояла в многократном увязывании старых взглядов Троцкого (1905, 1917, 1918 гг.) с новейшими из «Уроков Октября» [36, c. 329-330, 334-335, 349-350, 354]. Иосиф Виссарионович хотел показать, что текущие исторические ошибки Троцкого – не случайность, а длящаяся чуть ли не с 1903 г. система: а так как ленинизм возник также в 1903 г., то Лев Давидович являлся изначальным врагом Ленина [36, c. 349, 352-353]. Вторая черта апелляций в речи «Троцкизм или ленинизм?» состояла в многократно используемом Сталиным тезисе об общеизвестности («известны», «кто знаком», «кому не известны?» и т.п.) провозглашаемых им фактов, безотносительно их подтверждения реальными документами или вырванными из контекста цитатами [36, c. 327, 329, 335, 340]. Такой ход помогал Иосифу Виссарионовичу поддерживать в своей речи избранный заранее образ защитника исторической правды и ленинизма, что также было выигрышным в дискуссии.

И.В. Сталин продолжал дальше «бить» Троцкого Лениным: по поводу июньских и июльских дней, участия большевиков в Предпарламенте, сроков восстания и советской легальности [36, c. 338-339, 343-347]. Интересно, что содержание и характер данных апелляций к историческому факту, несмотря на продолжение И.В. Сталиным «генеральной линии» дискуссии, является различным.

В вопросе о демонстрации 10 июня Иосиф Виссарионович, гиперболизируя позицию оппонента о правом и левом крыле в партии, отмечает, что она была отложена в согласии с В.И. Лениным, а в том, что он ее инициировал, Троцкий неправ. Здесь Сталин был точен. Действительно, Л.Д. Троцкий писал об устроении демонстрации 10 июня по инициативе Ленина и противодействии этому со стороны выступавших против Ленина в апреле товарищей; сама демонстрация была запрещена по инициативе Съезда Советов [45, c. 38]. Лев Давидович выдал желаемое за действительное и ради усиления своей концепции «Ленин против правых» здесь умолчал о важном. Ленинские документы и исследование В.Т. Логинова свидетельствуют, что идея демонстрации возникла в среде Военной организации партии, исходя из реального настроения масс; Ленин выразил согласие, бывшие против в апреле Каменев и Ногин действительно были против; демонстрация стала готовиться, но ввиду опасности провокации со стороны властей и формального запрещения демонстрации съездом Советов демонстрация действительно была отменена по инициативе В.И. Ленина [20, c. 321-323, 330-331; 23, c. 174-182]. В вопросе об июльских днях И.В. Сталин определенно лукавил, выводя из-под удара Л.Д. Троцкого Г.Е. Зиновьева и Л.Б. Каменева, но верно отмечая, что Ленин и правда не думал превращать июльскую демонстрацию в восстание, что подтверждается документально [20, c. 419-420]. В вопросе участия большевиков в Предпарламенте И.В. Сталин также находит возможность «побить» Льва Давидовича Лениным. По мнению Сталина, Троцкий ошибочно думал, будто бы сторонники участия большевиков в Предпарламенте (прежде всего – Л.Б. Каменев) специально пошли в него для введения рабочего движения в русло социал-демократии [36, c. 343]. Однако, генеральный секретарь слегка переврал мнение Троцкого о том, что ввести движение в русло «легальности» было задачей меньшевиков и эсеров, «правые» большевики лишь шли им навстречу: о специальности здесь речи не было [45, c. 41]. В.И. Ленин, кстати, действительно бичевал сторонников участия в Предпарламенте и выражал одобрение позиции Троцкого [29, c. 218-219].

Последней из крупных апелляций к историческому факту в речи И.В. Сталина был вопрос о сроках восстания и советской легальности. Генсек назвал чепухой мнение Троцкого о том, что В.И. Ленин предлагал взятие власти независимо от Съезда Советов. Сталин угрожал привести, но так и не привел, «целую груду документов, говорящих о том, что Ленин предлагал взятие власти через Советы… а не за спиной Советов». Исследования опровергают мнение Сталина: на протяжении второй половины сентября – начала октября В.И. Ленин действительно, с опорой на реальную политическую ситуацию, неоднократно призывал не ждать Съезда Советов и начать восстание в наилучший момент до начала съезда, чему значительная часть ЦК серьезно сопротивлялись [23, c. 402, 409-410, 413, 448, 483-487]. А известное письмо Ильича от 24 октября 1917 г. со знаменитым кличем «промедление в выступлении смерти подобно» напрямую опровергает сталинский тезис о бичевании Лениным фетишистов даты 25 октября [22, c. 435-436; 36, c. 347].

Кроме противопоставления Троцкого Ленину, И.В. Сталин применил другой жёсткий приём политического дискурса – едва прикрытые обвинения в меньшевизме. Иосиф Виссарионович выстроил примерно такую логику: решения Ленина объявлялись решением всей партии; партийная традиция (большевизм) – неизменна и цельная с 1903 г. и равна ленинизму; нынешние выступление Троцкого против партии есть выступление против ленинской позиции; учитывая дореволюционные разногласия (реальные и мнимые) Троцкого с Лениным, выступление первого с «Уроками Октября» было неспроста, оно является проявлением целой системы взглядов, развенчивающей ленинизм и с ним несовместимой – троцкизма [36, c. 324, 327, 334-335, 339, 342-344, 347, 349, 352-356]. Стоит отметить, что напрямую меньшевиком Троцкий в речи «Троцкизм или ленинизм?» назван не был, Сталин сделал это впервые в декабре 1924 г. [34]. Но постоянная актуализация Сталиным паттернов «ленинизм = большевизм», «большевизм идет с 1903 года», «троцкизм развенчивает ленинизм» логически подводила к такому выводу.

Два раза И.В. Сталин укоряет Л.Д. Троцкого, что тот учить историю не по Ленину, не по документам, а «по Суханову» [36, c. 329, 339]. Слушавшему речь генсека партийцу не нужно было уточнять, о каком Суханове шла речь. Книга Н.Н. Суханова «Записки о революции» (1919-1923) признавалась в большевистской среде эталоном непонимания законов и сущности революции, а также удостоилась разгромной рецензии от В.И. Ленина [22, c. 378-382]. Сравнение Троцкого с Сухановым было более чем прозрачным. Также Сталин активно эксплуатировал тему небольшевистского прошлого Троцкого, его «новизны» как члена партии и непонимания им вследствие этого внутренних процессов при одновременном утверждении себя, Зиновьева и Каменева верными и старыми ленинцами [36, c. 327, 329, 334, 339, 351]. Наиболее красочными являются следующие два примера. Первый пример, явно рассчитанный И.В. Сталиным на подрыв авторитета Л.Д. Троцкого: «никакой особой роли ни в партии, ни в Октябрьском восстании не играл и не мог играть Троцкий, человек сравнительно новый для нашей партии» [36, c. 329]. Второй пример относится к попытке Сталина объяснить, как «антиленинец» Троцкий оказался в рядах большевиков в Октябре. По версии Иосифа Виссарионовича, случилось это потому, что «Троцкий отказался тогда (фактически отказался) от своего груза, спрятал его в шкаф. Без этой «операции» серьезное сотрудничество с Троцким было бы невозможно… Троцкому оставалось лишь признать политику большевиков» [36, c. 350-351]. Из этого генсек РКП(б) сделал актуальный политический вывод: «длительное сотрудничество ленинцев с Троцким возможно лишь при полном отказе последнего от старого груза, при полном его присоединении к ленинизму» [36, c. 351].

Стоит отметить, что эти два примера, несмотря на их бездоказательность, ставили под сомнение саму роль Л.Д. Троцкого как второго после В.И. Ленина вождя революции. Впоследствии процесс «вычеркивания» Льва Давидовича из истории партии будет только нарастать и придет к своей крайности в виде теории «злого умысла» в «Кратком курсе истории ВКП(б)» (1938): ленинизм всегда боролся с троцкизмом, Троцкий вошел в партию в 1917 г. для развала ее изнутри и никакой позитивной роли не играл [13, c. 3, 190].

Заметно, что И.В. Сталин, позиционируя себя, Зиновьева и Каменева верными старыми ленинцами, всячески отказывал в праве считаться большевиком и продолжателем дела Ленина Л.Д. Троцкому. При бесспорно ведущей роли политических мотивов во всей внутрипартийной дискуссии 1924 г. в целом, прежде всего – недопущения Троцкого к руководству партии после смерти Ленина, нельзя не затронуть и искренние мотивы членов «тройки» считать себя последователями Ленина, а Троцкого – чужаком. Ю.Г. Фельштинский и Г.И. Чернявский отмечают, что И.В. Сталин еще в 1907 году как верный ленинец выказывал неодобрение по адресу Л.Д. Троцкого [48, c. 8]. А.В. Шубин отмечает, что Сталин, Зиновьев и Каменев являлись выдвиженцами Ленина и состояли к нему в отношении «ученики – учитель» [52, c. 30]. В 1923 г. И.В. Сталин причислял себя к «старым большевикам [35, c. 385]. Позднее Сталин прямо называл себя учеником Ленина [37, c. 50, 105]. Троцкого же старая ленинская гвардия (Сталин, Зиновьев и Каменев) не считала своим и скрыто ненавидела [8, c. 97]. Лев Давидович мог только усиливать подобное мнение у своих будущих соперников тем, что он считал себя ровней Ленину, а также не считал членов «тройки» ровней себе, что позже высказал в воспоминаниях [42, c. 290-292]. Свою роль могли сыграть и основанные на словах Л.Д. Троцкого слухи о его предназначении как истинного преемника и продолжателя дела Ленина [12, c. 187-189; 42, c. 92].

К какому заключению стремился подвести слушателя И.В. Сталин? Формально и фактически самым важным в деле создания негативного политического образа Л.Д. Троцкого можно считать последний раздел речи, в котором Иосиф Виссарионович определяет старый и новый троцкизм и их антиленинскую сущность [36, c. 347-357]. Следует ближе ознакомится с определениями.

Троцкизм в собственном смысле этого слова имел по Сталину три особенности: 1) несовместимую с ленинизмом теорию перманентной революции, недооценивающую маломощное крестьянство как революционную силу, 2) недоверие к монолитности большевистской партии, 3) недоверие к лидерам большевизма и попытку их развенчания [36, c. 349-350]. Новый троцкизм, по мнению генсека, опирается на эти же особенности и сохраняет свою суть, но преподносится в более умеренной форме: 1) теории рассечения ленинизма надвое: на негодный дореволюционный и подтверждающий теорию перманентной революции послевоенный, 2) противопоставлении старых и молодых партийных кадров, 3) развенчании Ленина под видом его восхваления [36, c. 352-355].

Даже при дачи финальных определений И.В. Сталин активно использует апелляцию к историческому факту, что говорит о ее важности как приема в дискуссии 1924 г. Впрочем, как и во многих местах своей речи, И.В. Сталин не утруждает себя доказательствами, напротив, продолжает развивать ложный тезис о принадлежности Троцкому лозунга «без царя, а правительство рабочее», выставлять критику этого лозунга Лениным критикой Троцкого, а также использовать в качестве доказательства отзыва Троцкого о всём ленинизме никак не связанного с контекстом споров 1917 и 1924 гг. известное письма того к Чхеидзе в 1913 г, написанному на высшем пике дореволюционной вражды Льва Давидовича и Владимира Ильича [36, c. 349; 47, c. 112].

Однако, особый интерес представляет даже не общетеоретические выкладки и экскурсы в историю И.В. Сталина, а озвученные им политические мотивы появления на свет «Уроков Октября». По существу, их можно свести к двум тезисам: а) Троцкий, желая развенчать ленинизм, поставить троцкизм единственной идеологией партии, не доверяя ленинским кадрам (т.е. Сталину, Зиновьеву и Каменеву) и ставя себя выше Ленина, желает отодвинуть эти кадры от руководства партией и сам претендует на место Ленина [36, c. 348, 351 – 352, 354]; б) идеи Троцкого «имеют все шансы стать центром и сборным пунктом непролетарских элементов, стремящихся к ослаблению, к разложению диктатуры пролетариата» [36, c. 356]. Возникает вопрос, почему И.В. Сталин именно так сформулировал эти тезисы?

1924 год – год смерти В.И. Ленина. На протяжении всего года центральным элементом политического дискурса было единение партии вокруг ленинского ЦК и коллективного руководства: так, итоговая резолюция XIII Партконференции РКП(б) требовала хранить единство партии как зеницу ока [39, c. 204]. Сам термин ленинизм был отныне тесно связан с руководящей группой в РКП(б) [25, c. 323]. По мнению Э.Х. Карра, стараниями вождей, в особенности И.В. Сталина, ленинизм стал официальной доктриной партии, карающей всякую ересь [16, c. 80]. Проведенный ленинский призыв в ряды партии также усилил позиции противников Троцкого, в особенности И.В. Сталина: новые кадры слабо разбирались в партийной истории, что сыграло свою роль в дискуссии [8, c. 152, 169].

Как бы то ни было, тренд на единство внутри партии и ее руководящих кругов был силен. Причем, он имел глубокие корни: объективные трудности времен Революции и Гражданской войны, в особенности – Кронштадт, заставили принять на X съезде РКП(б) (1921) резолюцию «О единстве партии», запрещавшую создание фракций [7, c. 559-573]; в целом Кронштадт закрепил в сознании лидеров партии недопустимость публичной полемики [1, c. 29-30]. Концептуальная линия на единство победила [30, c. 21]. Троцкий в этот период также следовал этой линии и не приветствовал демократические практики, что позже сыграло свою роль в отношении широких масс к нему [8, c. 90]. Значительная часть партии, включая и Л.Д. Троцкого, уже в 1923 г. потребовала смягчения установленных ограничений, чем была вызвана дискуссия о внутрипартийной демократии. Но и оппозиционная, и представлявшая сторонников ЦК, части партии видели единство партии императивом [30, c. 268; 31, c. 178-180]. В ходе дискуссии оппозиция проиграла сторонникам усиления партийного аппарата (в т.ч. И.В. Сталина, Г.Е. Зиновьева и Л.Б. Каменева), точка зрения оппозиции на увеличение демократизации была охарактеризована как «мелкобуржуазный уклон» [39, c. 201].

Так как ввиду сложившейся в стране однопартийной системы выход политической активности в т.ч. мелкобуржуазных слоев не был возможен помимо коммунистической партии; пролетариат составлял меньшинство среди мелкобуржуазного большинства населения страны; сама партия была малочисленной и внутри нее слой т.н. «старой гвардии» на 1924 г. составлял незначительное меньшинство [8, c. 145 – 148], от сохранения стабильности в котором зависело многое [22, c. 343 – 344]; ввиду искреннего тренда на единство рядов, с 1924 года под официальным знаком ленинизма; царившего (во многом – обоснованно) мнения в партийном руководстве о чрезвычайной трудности внутренней и внешней обстановки, то любой отход от генеральной линии, даже такого члена руководства, как Троцкий, мог породить обвинения в «мелкобуржуазности» и «противоречии ленинизму», что и было сделано И.В. Сталиным в 1924 г. Именно так стоит понимать слова генсека о троцкизме как центре сбора мелкобуржуазных элементов. Это был тот случай, когда глубинные искренние опасения Сталина вошли в резонанс с намеренным, как показано выше, конструированием негативного образа Л.Д. Троцкого, а также с реальной боязнью Сталиным, Зиновьевым и Каменевым прихода Л.Д. Троцкого к единоличной власти.

Е.А. Котеленец обращает внимание, что опасения относительно прихода Л.Д. Троцкого к единоличной власти появляются у членов «тройки» еще в 1921 г. [17, c. 66]. Образование самой «тройки» как направленного против Троцкого блока И.В. Сталина, Г.Е. Зиновьева и Л.Б. Каменева на рубеже 1922-1923 гг. является общепризнанным в науке и признается самим Л.Д. Троцким [8, c. 97; 42, c. 287, 294-295]. Важным являлось то, что сам Троцкий не сильно скрывал видение себя преемником Ленина: «бесспорная цель завещания (Ленина – прим.): облегчить мне руководящую работу», – писал он позже [42, c. 292]. И, хотя тот не собирался предпринимать каких-либо действий по своему «воцарению» (скорее всего, искренне полагая, что недооцениваемые им триумвиры не займут руководящие посты по смерти Ленина), да и, как считают многие исследователи, не смог бы даже если захотел [14, c. 645-646; 16, c. 72], члены «тройки» вполне могли чувствовать подобную угрозу. Подозрения «тройки» могли укрепляться акциями вроде хвалебной статьи К. Радека о Л.Д. Троцком, выпущенной в марте 1923 г. [3, c. 99; 4, c. 91; 48, c. 74-75] Население также воспринимало Троцкого как претендента на место Ильича [5, c. 29].

Поэтому любое выступление Троцкого на наследие Ленина могло остро восприниматься Сталиным и его тогдашними соратниками. Неслучайным было сталинское замечание: «выступление нового троцкизма совпало с моментом ухода Ленина» [36, c. 352]. Здесь, как и в случае с мелкобуржуазностью, вошли в резонанс реальные страхи и тонкий расчет И.В. Сталина, намеренное создание им негативного политического образа Троцкого. Одним из элементов образа явно намечался паттерн «он метит на место Ильича». Сам Троцкий, к слову, понимал возможность победы такого настроения в массах [42, c. 293]. Он оказался прав: запущенный в речи «Троцкизм или ленинизм?» посыл как раз играл на этом. Апелляции к историческому факту, безотносительно их правдивости, помогли Сталину успешно донести посыл до партии. В январе 1925 года Троцкий был отправлен в отставку, троцкизм – официально и бесповоротно осужден.

Если соотнести итоги внутрипартийной дискуссии 1924 г. с изложенными выше ее причинами, в особенности – с глубоко сидящими в объективных трудностях русской революции и политической обстановке первых лет Советской власти корнях возникновения подобных дискуссий, то многое становится ясным. Становятся понятными корни такой яростной по отношению к Л.Д. Троцкого позиции, занятой И.В. Сталиным в речи «Троцкизм или ленинизм?». Имевшая чуть ли не элементы исторической фальсификации, но стоявшая полностью в рамках политического дискурса, речь Иосифа Виссарионовича представляла собой интересный продукт. Это был плод смешения реальных страхов всего высшего руководства партии, искренних убеждений автора о методах строительства нового общества, персонификации автором мелкобуржуазной опасности в лице Л.Д. Троцкого, а также хладнокровно рассчитанных и сведенных в систему шагов по намеренному созданию негативного политического образа Льва Давидовича. Апелляция к историческому факту в данной политической дискуссии, как и у Сталина, так и у Троцкого, не могла не применяться ввиду того, что кроме узких задач вроде борьбы за место В.И. Ленина, в период 1923-1924 г., названных историком Э.Х. Карром «междуцарствием» [15, c. 273], формировавшиеся две тенденции в партии искали ответ на вопрос: куда дальше идти? Неудача мировой революции, стабилизация мирового капитализма и рост внутреннего в лице НЭПа, все усиливавшийся процесс бюрократизации аппарата, требовали выбора новой стратегии. Обращение к истории в дискуссии 1924 г. помогло И.В. Сталину выбрать ее: это была теория победы социализма в одной отдельно взятой стране [34].

Представляется возможным сделать следующие выводы. Во-первых, апелляция к историческому факту в ходе внутрипартийной дискуссии в РКП(б) 1924 г. была в речи И.В. Сталина «Троцкизм или ленинизм?» практически главным приемом политической дискуссии. Во-вторых, И.В. Сталин выстроил эти апелляции в единую систему, призванную служить главной цели – созданию негативного политического образа Л.Д. Троцкого. В-третьих, характер имеющихся в речи И.В. Сталина апелляций к историческому факту различен, однако наиболее место занимает т.н. намеренная полуправда (смешение истинной и ложной информации с определенной целью); также нередко применялись прямые фальсификации исторических фактов. В-четвертых, апелляции И.В. Сталина были произведены в соответствии с господствовавшим на тот момент политическим дискурсом. В-пятых, занятая И.В. Сталиным в речи «Троцкизм или ленинизм?» позиция, а также примененные им апелляции и выбор риторики была не совсем случайной: наряду с очевидной политической целью удара по Л.Д. Троцкому она имела корни в предыдущей партийной полемике и истории, была плодом смешения трезвого расчета и глубинных убеждений автора.

An appeal to the historical fact in the work of I.V. Stalin «Trotskyism or Leninism?»

Sinin Evgeny Yuryevich
undergraduate of 2 course of the Moscow City University, Moscow

Research supervisor:
Kuprin Dmitry Olegovich
Associate Professor, Department of Russian History, Institute of Humanities, of the Moscow City University, candidate of historical sciences

Аnnotation. The article deals with the use of an appeal to a historical fact in I.V. Stalin's work «Trotskyism or Leninism» as well as the role of these appeals as directed against L.D. Trotsky in the internal party discussion in the RCP (B.), Which took place in the fall of 1924, one of the main materials of which was Stalin's work. The purpose of the article is to determine the place of appeal to the historical fact in the creation by I.V. Stalin of the negative political image of L.D. Trotsky during the internal party discussion of 1924. The article also reveals the nature of the historical content of these appeals and their connection with the prevailing political discourse at that time.
Keywords: L.D. Trotsky; I.V. Stalin; the intra-party discussion of 1924; RCP(b); internal party struggle; trotskizm; Leninism; historical fact; appeal.

  1. Апальков Д.И. Внутрипартийная борьба в РКП(б) – ВКП(б). (1920-е – начало 1930-х гг.): диссертация кандидата исторических наук. 07.00.02. Отечественная история. М., 2017. 206 с.
  2. Бухарин Н.И. Азбука коммунизма. М.: Алгоритм, 2018. 304 с.
  3. Валентинов Н.В. Новая экономическая политика и кризис партии после смерти Ленина: Годы работы в ВСНХ во время НЭП. Воспоминания. М.: Современник, 1991. 367 с.
  4. Васецкий Н.А. Троцкий: Опыт политической биографии. М.: Республика, 1992. 351 с.
  5. Васецкий Н.А. Ликвидация: Сталин, Троцкий, Зиновьев: Фрагменты политических судеб. М.: Московский рабочий, 1989. 202 с.
  6. Волобуев К.В. Политический дискурс: его стратегия, тактика и функции. (дата обращения: 21.05.2020).
  7. Десятый съезд РКП(б). Март 1921 г.: Протоколы. М.: Партиздат, 1933. 954 с.
  8. Дойчер И. Троцкий: Безоружный пророк. 1921-1929 / Пер. с англ. Л.А. Игоревского. М.: ЗАО Центрполиграф, 2006. 495 с.
  9. Емельянов Ю.В. Троцкий. «Злой гений революции»? / Ю.В. Емельянов. М.: Вече, 2017. 288 с.
  10. Загайнов А.В. Понятие имиджа политического лидера: сущность и подходы к определению // Ученые записки Казанского университета. Серия «Гуманитарные науки». 2007. №3. С. 227-240. (дата обращения: 21.05.2020).
  11. Заявление 46-ти в Политбюро ЦК РКП(б) 15 октября 1923 г. // Известия ЦК КПСС. 1990. № 6. С. 189-193.
  12. Из личных записей Е.М. Ярославского о его последней встрече с В.И. Лениным // Известия ЦК КПСС. 1989. №4. С. 187-189.
  13. История Всесоюзной коммунистической партии (большевиков). Краткий курс / Под ред. Комиссии ЦК ВКП(б). М.: Партиздат, 1938. 356 с.
  14. Капченко Н.И. Политическая биография Сталина. Т.1. Тверь: Северная корона, 2004. 736 с.
  15. Карр Э.Х. История Советской России. Кн. 4: Междуцарствие. 1923-1924. М.: Прогресс, 1989. 336 с.
  16. Карр Э.Х. Русская революция от Ленина до Сталина. 1917-1929 / Пер. с англ. Л.А. Черняховской. М.: «Интер-Версо», 1990. 208 с.
  17. Котеленец Е.А. Битва за Ленина. Новейшие исследования и дискуссии. М.: АИРО-XXI, 2017. 256 с.
  18. КПСС в резолюциях и решениях съездов, конференций и пленумов ЦК. Ч. 1. 1898-1925. Сборник документов и материалов цикла «КПСС в стенограммах, документах и материалах». 7-е изд. М.: Госполитиздат, 1953. 952 с.
  19. Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Издание пятое. Т. 31. Март – апрель 1917. М.: Издательство политической литературы, 1981. 671 с.
  20. Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Издание пятое. Т. 32. Май – июль 1917. М.: Издательство политической литературы, 1981. 605 с.
  21. Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Издание пятое. Т. 34. Июль – октябрь 1917. М.: Издательство политической литературы, 1981. 584 с.
  22. Ленин В.И. Полное собрание сочинений. Издание пятое. Т. 45. Март 1922 – март 1923. М.: Издательство политической литературы, 1982. 729 с.
  23. Логинов В.Т. Ленин в 1917 году. На грани возможного / В.Т. Логинов. М.: ООО «ТД Алгоритм», 2016. 576 с.
  24. Можаева Л.А. История как средство формирования политического имиджа: из раннесоветского опыта // Вестник РГГУ. 2012. № 19. С. 122-133.
  25. Павлюченков С.А. «Орден меченосцев». Партия и власть после революции. 1917-1929. М.: «Собрание», 2008. 463 с.
  26. Парвус А. Без царя, а правительство – рабочее. Листовка. Женева: тип. партии, 1905. 4 с.
  27. Пролетариат у власти и крестьянство // Троцкий Л.Д. Итоги и перспективы. (дата обращения: 22.05.2020).
  28. Протоколы Центрального комитета РСДРП. Август 1917 – февраль 1918. М., Л.: Государственное издательство, 1929. 309 с.
  29. Рабинович А. Большевики приходят к власти: Революция 1917 года в Петрограде: Пер. с англ. /Общ. ред. и послесл. Г.З. Иоффе. М.: Прогресс, 1989. 416 с.
  30. Резник А.В. Троцкий и товарищи: левая оппозиция и политическая культура РКП(б), 1923-1924 годы / Александр Резник. Изд. 2-е, испр. и доп. СПб.: Издательство Европейского университета в Санкт-Петербурге, 2018. 392 с.
  31. РКП(б). Внутрипартийная борьба в двадцатые годы: Документы и материалы 1923 г. / [Отв. сост.: В.П. Вилкова]. М.: РОССПЭН, 2004. 462 с.
  32. Роговин В.З. Была ли альтернатива? «Троцкизм»: взгляд сквозь годы. М.: Терра, 1992. 400 с.
  33. Синин Е.Ю. И. В. Сталин и Военно-революционный центр: одна из страниц «литературной дискуссии» в РКП(б) 1924 года // Актуальные вопросы гуманитарных наук: Сб. науч. статей бакалавров, магистрантов и аспирантов. Выпуск 3 / [Акопян А. А., Алиханов Г. В., Архипова Ю. М., Афанасьева А. А., Борщевский А. А. и др.] / Под ред. А. А. Сорокина, Г. В. Калабуховой. М.: Книгодел, 2020. С. 315-327.
  34. Сталин. И.В. На путях к Октябрю. Статьи и речи. Март – октябрь 1917. Второе издание. Л.: Государственное издательство, 1925. LVI, 220 с.
  35. Сталин И.В. Cочинения. Т.5. М.: ОГИЗ; Государственное издательство политической литературы, 1947. 446 с.
  36. Сталин И.В. Сочинения. Т.6. М.: ОГИЗ; Государственное издательство политической литературы, 1947. 430 с.
  37. Сталин И.В. Сочинения. Т. 13. М.: ОГИЗ; Государственное издательство политической литературы, 1951. 423 с.
  38. Такер Р. Сталин: Путь к власти. 1879 – 1929. История и личность: Пер. с англ. / Общ. ред. и послесл. В.С. Лельчука. М.: Прогресс, 1991. 480 с.
  39. Тринадцатая конференция Российской коммунистической партии (большевиков). Бюллетень. М.: Красная новь, 1924. 232 с.
  40. Тринадцатый съезд РКП(б). Май 1924 года: Стенографический отчёт. М.: Госполитиздат, 1963. 884 с.
  41. Троцкий Л.Д. 1905—1917: Ближайшие задачи нынешней революции.1905—1917:_Ближайшие_задачи_нынешней_революции_(Троцкий) (дата обращения: 22.05.2020).
  42. Троцкий Л.Д. Моя жизнь. М.: Книга по требованию, 2016. 360 с.
  43. Троцкий Л.Д. Перманентная революция. Берлин: Гранит, 1930. С. 64-65. (дата обращения: 22.05.2020).
  44. Троцкий Л.Д. Сталин: В 2-х т. Т.1 / Вступ. ст. А. Козлова, В. Ненарокова. М.: Терра, 1996. 323 с.
  45. Троцкий Л.Д. Судьба революции: сборник статей. Факты, оценки, выводы об истории в большевистской партии. Февраль – октябрь 1917 г. / Лев Давидович Троцкий. М.: Центрполиграф, 2014. 128 с.
  46. Удникова О.В. Формирование имиджа политического лидера и властных структур // Вестник государственного и муниципального управления. 2011. №1. С. 82-85. (дата обращения: 21.05.2020).
  47. Фельштинский Ю.Г., Чернявский Г.И. Лев Троцкий. Книга третья. Оппозиционер. 1923 – 1929 гг. М.: Центрполиграф, 2013. 464 с.
  48. Фельштинский Ю.Г., Чернявский Г.И. Троцкий и Сталина: Смертельный конфликт личностей и позиций. М.: Книжный Клуб Книговек, 2018. 416 с.
  49. Хлевнюк О.В. Сталин: Жизнь одного вождя: биография / Олег Хлевнюк. М.: Издательство АСТ; CORPUS, 2019. 464 с.
  50. Цели полуправды. Всегда ли она означает обман? // Дубровский Д.И. Обман. Философско-психологический анализ. М.: Канон, 2010. (дата обращения: 22.05.2020).
  51. Чернявский Г.И. Лев Троцкий / Георгий Чернявский. 2-е изд. М.: Молодая гвардия, 2012. 665 с.
  52. Шубин А.В. Вожди и заговорщики: политическая борьба в СССР в 1920—1930-х годах. М.: Вече, 2004. 400 с.
  1. Apalkov D.I. Internal party struggle in the RCP (b) – CPSU (b). (1920s – early 1930s): dissertation of a candidate of historical sciences. 07.00.02. Domestic history. M., 2017. 206 pages.
  2. Bukharin N.I. ABC of Communism. M.: Algorithm, 2018. 304 pages.
  3. Valentinov N.V. New economic policy and party crisis after the death of Lenin: Years of work in the Supreme Economic Council during the NEP. Memoirs. M.: Sovremennik, 1991. 367 pages.
  4. Vasetsky N.A. Trotsky: Experience of political biography. M.: Republic, 1992. 351 pages.
  5. Vasetsky N.A. Liquidation: Stalin, Trotsky, Zinoviev: Fragments of political destinies. M.: Moscow worker, 1989. 202 pages.
  6. Volobuev K.V. Political discourse: its strategy, tactics and functions. (date of the address: 21.05.2020).
  7. Tenth Congress of the RCP (b). March 1921: Protocols. M.: Partizdat, 1933. 954 pages.
  8. Deutscher I. Trotsky: Unarmed prophet. 1921-1929 / Per. from the English. L.A. Igorevsky. M.: ZAO Centerpoligraph, 2006. 495 pages.
  9. Emelyanov Yu.V. Trotsky. «Evil genius of the revolution?» / Yu.V. Emelyanov. M.: Veche, 2017. 288 pages.
  10. Zagainov A.V. The concept of the image of a political leader: essence and approaches to definition//Scientific notes of Kazan University. Series «Humanities». 2007. №3. Page: 227-240. (date of the address: 21.05.2020).
  11. Statement 46 in the Politburo of the Central Committee of the RCP (B.) October 15, 1923 // News of the Central Committee of the CPSU. 1990. № 6. Page: 189-193.
  12. From the personal records of E.M. Yaroslavl about his last meeting with V.I. Lenin // News of the Central Committee of the CPSU. 1989. №4.Page 187-189.
  13. History of the All-Union Communist Party (Bolsheviks). Short course / Edited by the Commission of the Central Committee of the All-Union Communist Party of Bolsheviks. M.: Partizdat, 1938. 356 pages.
  14. Kapchenko N.I. Political biography of Stalin. T.1. Tver: Northern Crown, 2004. 736 pages.
  15. Karr E.H. History of Soviet Russia. Prince. 4: Intercompany. 1923-1924. M.: Progress, 1989. 336 pages.
  16. Karr E.H. Russian Revolution from Lenin to Stalin. 1917-1929 / Per. from the English. L.A. Chernyakhovskaya. M.: Inter-Verso, 1990. 208 pages.
  17. Kotelenets E.A. Battle for Lenin. The latest research and discussion. M.: AIRO-XXI, 2017. 256 pages.
  18. KPSS in resolutions and decisions of congresses, conferences and plenums of the Central Committee. PART 1. 1898-1925. Collection of documents and materials of the cycle «CPSU in transcripts, documents and materials». 7th ed. M.: State Political Publishing House, 1953. 952 pages.
  19. Lenin V.I. Complete collected works. Edition five. T. 31. March – April 1917. M.: Publishing House of Political Literature, 1981. 671 pages.
  20. Lenin V.I. Complete collected works. Edition five. T. 32. May – July 1917. M.: Publishing House of Political Literature, 1981. 605 pages.
  21. Lenin V.I. Complete collected works. Edition five. T. 34. July – October 1917. M.: Publishing House of Political Literature, 1981. 584 pages.
  22. Lenin V.I. Complete collected works. Edition five. T. 45. March 1922 – March 1923. M.: Publishing House of Political Literature, 1982. 729 pages.
  23. Loginov V.T. Lenin in 1917. On the verge of the possible / V.T. Loginov. M.: LLC «TD Algorithm». 2016. 576 pages.
  24. Mozhaeva L.A. History as a means of forming a political image: from early Soviet experience // Bulletin of the Russian State Humanitarian University. 2012. № 19. Page: 122-133.
  25. Pavlyuchenkov S.A. «Order of swordsmen». Party and power after the revolution. 1917-1929. M.: «Collection». 2008. 463 pages.
  26. Parvus A. Without a king, and the government is working. Leaflet. Geneva: type. party, 1905. 4 pages.
  27. The proletariat in power and the peasantry // Trotsky L.D. Results and prospects. (date of the address: 22.05.2020).
  28. Minutes of the Central Committee of the RSDLP. August 1917 – February 1918. M., L.: State Publishing House, 1929. 309 pages.
  29. Rabinovich A. Bolsheviks come to power: 1917 Revolution in Petrograd: Per. from English/General. ed. And after. G.Z. Ioffe. M.: Progress, 1989. 416 pages.
  30. Reznik A.V. Trotsky and comrades: left opposition and political culture of the RCP (b), 1923-1924 / Alexander Reznik. Prod. 2nd, amended and additional St. Petersburg: Publishing House of the European University in St. Petersburg, 2018. 392 pages.
  31. RCP(b). Internal party struggle in the twenties: Documents and materials of 1923 / [Otv. comp.: V.P. Vilkova]. M.: ROSSPEN, 2004. 462 pages.
  32. Rogovin V.Z. Was there an alternative? «Trotskyism»: looking through the years. M.: Terra, 1992. 400 pages.
  33. Sinin E.Yu. I.V. Stalin and the Military Revolutionary Center: one of the pages of the «literary discussion» in the RCP (B.) 1924 // Topical issues of the humanities: Sat. bachelor's, undergraduate, and postgraduate articles. Issue 3 / [Hakobyan A.A., Alikhanov G.V., Arkhipova Yu.M., Afanasyev A.A., Borshchevsky A.A. and others] / Ed. A.A. Sorokin, G.V. Kalabukhova. M.: Knigodel, 2020. Page: 315-327.
  34. Stalin. I.V. On the ways to October. Articles and speeches. March – October 1917. Second edition. L.: State Publishing House, 1925. LVI, 220 pages.
  35. Stalin I.V. Writings. T.5. M.: OGIZ; State Publishing House of Political Literature, 1947. 446 pages.
  36. Stalin I.V. Writings. T.6. M.: OGIZ; State Publishing House of Political Literature, 1947. 430 pages.
  37. Stalin I.V. Writings. T. 13. M.: OGIZ; State Publishing House of Political Literature, 1951. 423 pages.
  38. Tucker R. Stalin: The way to power. 1879 – 1929. History and personality: Per. from English / General. ed. And after. V.S. Lelchuk. M.: Progress, 1991. 480 pages.
  39. Thirteenth Conference of the Russian Communist Party (Bolsheviks). Bulletin. M.: Krasnaya Novy, 1924. 232 pages.
  40. Thirteenth Congress of the RCP (b). May 1924: Verbatim report. M.: State Political Publishing House, 1963. 884 pages.
  41. Trotsky L.D. 1905-1917: The immediate tasks of the current revolution.1905 - 1917:_Ближайшие_задачи_нынешней_революции_ (Trotsky) (date of the address: 22.05.2020).
  42. Trotsky L.D. My life. M.: Book on demand, 2016. 360 pages.
  43. Trotsky L.D. Permanent revolution. Berlin: Granite, 1930. C. 64-65. (date of the address: 22.05.2020).
  44. Trotsky L.D. Stalin: In 2 vols. T.1/Introduction. Art. A. Kozlova, V. Nenarokova. M.: Terra, 1996. 323 pages.
  45. Trotsky L.D. The fate of the revolution: a collection of articles. Facts, assessments, conclusions about history in the Bolshevik party. February – October 1917/Lev Davidovich Trotsky. M.: Centrpoligraph, 2014. 128 pages.
  46. Udnikova O.V. Formation of the image of a political leader and power structures//Bulletin of state and municipal administration. 2011. №1. Page: 82-85. (date of the address: 21.05.2020).
  47. Felshtinsky Yu.G., Chernyavsky G.I. Lev Trotsky. Book three. Oppositionist. 1923-1929 M.: Centrpoligraph, 2013. 464 pages.
  48. Felshtinsky Yu.G., Chernyavsky G.I. Trotsky and Stalin: A deadly conflict of personalities and positions. M.: Book Club Knigovek, 2018. 416 pages.
  49. Khlevnyuk O.V. Stalin: Life of one leader: biography / Oleg Khlevnyuk. M.: AST Publishing House; CORPUS, 2019. 464 pages.
  50. Half-truth targets. Does it always mean deception? // Dubrovsky D.I. Deception. Philosophical and psychological analysis. M.: Canon, 2010. (date of the address: 22.05.2020).
  51. Chernyavsky G.I. Lev Trotsky / George Chernyavsky. 2nd ed. M.: Young Guard, 2012. 665 pages.
  52. Shubin A.V. Leaders and conspirators: political struggle in the USSR in the 1920-1930s. M.: Veche, 2004. 400 pages.