Аннотация. В статье рассматриваются особенности репрезентации раба в комедиях Плавта. Ставится вопрос обоснованности концепции советских историков, согласной которой Плавт являлся защитником рабов.
Ключевые слова: Древний Рим, комедии Плавта, репрезентация рабов в Древнем Риме.
По результатам IV Межвузовской конференции
«Восток и Запад: сходства и противоречия»
Комедии Плавта некоторое время интересовали больше филологов, нежели историков. И лишь с середины XX в. к ним возрос интерес именно как к историческому источнику. Вместе с этим возникли и вопросы. Какую конкретно информацию может извлечь из этих произведений для себя историк? И вообще корректно ли использовать комедии Плавта в качестве объекта исторического исследования: насколько они являются оригинальными, или их можно отнести лишь к художественным переводам более ранних греческих авторов? Сначала за рубежом, такими исследователями как П. Шпрангер и В.Г. Арнотт было доказано, что по отношению к греческим текстам произведения Плавта отличаются своей оригинальностью. Они сильно романизированы, а значит в той или иной мере отражают римскую действительностью времен комедиографа. Подобной концепции придерживались и советские авторы. В частности, Н.Н. Трухина указывала на некоторые особенности пьес Плавта, говорящие о «романизированности» его комедий [4, с. 136]. Например, на моменты в пьесах, когда Плавт указывает зрителю на что-то греческое, чему тот должен был удивиться. Так, в прологе к «Кассине» рассказчик делает ремарку относительно свадьбы рабов, объясняя, что это греческое явление [5, с. 339]. Это говорит о том, что большая часть бытовых моментов в комедиях должны быть знакомы римлянам, а всё греческое было исключительным и требовало дополнительных пояснений. Также Н.Н. Трухина заметила, что в некоторых комедиях, которые имеют греческий протограф («Три монеты», «Благородный отец», «Приведение» и др.), была явно изменена социальная принадлежность главного героя [4, с. 172]. В греческих протографах им является купец, а в римских переработках – землевладелец.
Выяснив корректность произведений Плавта как исторических источников, остается ответить на вопрос: какую именно информацию может извлечь исследователь из его комедий? Советские историки, анализируя Плавта, часто делали упор на неслучайном появлении во всех комедиях персонажей-рабов. В частности, такой подход прослеживается в работе Е.М. Штаерман «Расцвет рабовладельческих отношений в Римской республике» [7, с. 90]. Делался вывод о сочувствии Плавта к рабам. Однако другие отечественные (Н.Н. Трухина) и зарубежные (П. Шпрангер) исследователи ставили под сомнение данный тезис. Целью настоящей работы – выяснить, какое отношение к рабам проецировал Плавт в своих комедиях.
Чтобы узнать истинное отношение Плавта к рабам необходимо выяснить состав публики, на которую ориентировался комедиограф. Ведь с большой вероятностью его произведения были обусловлены вкусом и мировоззрением основного зрителя. Для этого стоит уделить особое внимание прологам комедий.
В прологе комедии «Кассине» рассказчик делает оговорку для зрителей, боясь разгневать их показом на сцене рабской свадьбы [5, с. 339], таким образом, делается очевидный вывод о том, что зрители комедий Плавта – это в первую очередь свободные граждане. Если рабы и присутствуют среди зрителей, их мнение обходится молчанием.
Пролог комедии «Амфитрион» ведет актер, играющий Меркурия. Чтобы превратить трагедию в комедию по просьбе зрителей он приводит следующий аргумент:
Вот и возможно дать трагикомедию» [5, с. 9]
Выходит, что раб априори персонаж смешной с оттенком незначительного. Он исполняет роль того, над кем больше всего смеются, традиционного комедийного персонажа, но явно неглавного действующего лица.
В «Пунийце» рассказчик прямо обращается ко всем категориям зрителей, и здесь встречается упоминание рабов. Это говорит о том, что рабы среди его зрителей были. Однако сам же рассказчик предостерегает их и предлагает им лучше отправиться домой дабы избежать наказания за то, что они вообще появились здесь во время представления [6].
Итак, из прологов к комедиям очевидно: рабы среди зрителей Плавта были, однако явно не на них комедиограф ориентировался в своем творчестве.
Но может быть, в таком случае, в комедиях Плавта найдутся следы сочувствия к рабам? Те самые, на которых делали акцент ранние советские исследователи. Например, Я.Н. Коржинский делал вывод о том, что Плавт заступается за рабов [2, с. 157]. Однако он основывал это вывод или на вырванных из контекста фразах рабов об их тяжелом труде, или на указаниях в комедиях на стремление рабов получить свободу. Относительно последнего факта можно порассуждать. Действительно, в 17 из 20 сохранившихся комедий Плавта рабы так или иначе затрагивают вопрос о получении свободы. Но следует здесь же заметить, что в большинстве случаев они ее получают, что не соответствует гипотезе о том, что Плавт в своих комедиях пытался показать тяжелую рабскую долю. Скорее, факт постоянного упоминания помыслов рабов о выходе из своего положения, отсылает нас к реалиям римского общества современного Плавту. Вероятно, в этом обществе была распространена идея, что раб желает получить свободу априори.
Советский историк А.Л. Кац показал, что комедии Плавта были созданы не только для веселья публики, а имели и некоторые дидактические функции. В частности, они призывали зрителя к сохранению вполне определенных ценностей [1, с. 74]: virtutes (добродетелей). Проанализировав произведения Плавта, можно выяснить, какие именно ценности заложены в его комедиях и кто, в таком случае, является героем и антигероем его произведений. Такое исследование может наверняка сказать об отношении комедиографа к рабам. Задача представляется не слишком трудной: если ценности, которые проецирует Плавт в своих комедиях, олицетворяют рабы, то его положительное отношение к ним очевидно. Впрочем, комедии Плавта устроены так, что персонажи в них не являются прямым олицетворением virtutes или vitia (пороков) [1, с. 74]. Но многое в этом направлении дают плавтовские диалоги и монологи, а также положение героев к концу пьесы. Кто чаще всего «наказывается» в комедиях? Как правило, ростовщики, сводники, мошенники. Примерами таких комедий являются «Пуниец», «Хвастливый воин», «Грубиян», «Псевдол», «Перс», «Куркулион» и др. Рабы, как было замечено выше, чаще всего в результате получают свободу, а значит оказываются в выигрыше. (Впрочем, это касается только «прилежных» рабов. В конце пьесы «Пленники» в наиболее печальной ситуации оказывается беглый раб). Означает ли это положительное отношение Плавта к рабам? Едва ли.
Доля раба в большинстве комедий – исполнять грязную работу вместо своего хозяина. В конечном итоге раб оказывается в выигрыше именно потому, что действовал заодно с протагонистом, коим является землевладелец. Основные сюжетные линии исходят именно от них, комедии повествуют об их взаимоотношениях, рабы же являются только инструментом в этих интригах. Для того, чтобы проиллюстрировать данную закономерность, подойдет любая плавтовская комедия. Например, «Ослы». Основная сюжетная линия вертится вокруг небогатого юноши Агриппы и его отца Деменета. Агриппа просит у отца денег, чтобы выкупить девушку, в которую он влюблён. Демент оказывается понимающим отцом и желает оказать сыну эту услугу. Однако денег у него нет, поэтому достать их он решает с помощью какой-нибудь хитрости руками своего раба Либана. Интересно здесь то, что Демент вспоминает о своем отце, который помог ему в подобной ситуации именно хитростью [5, с. 82]. То есть Демент вполне мог бы действовать самостоятельно, однако он считает, что у раба уловка получится лучше, о чем он тут же сообщает в своем монологе. Потому что для раба хитрость является обычным делом. В этом отношении также интересным выглядит диалог двух рабов Либана и Леонида. Когда Либан видит Леонида в возбужденном настроении, он сразу же предполагает, что тот либо кого-то ограбил, либо ищет компаньона для мошенничества [5, с. 92].
В «Двух Менехмах» Плавт представляет яркий образ парасита, существующего лишь за счет своего патрона и совершенно этого не стыдящийся [6]. И хотя раб Мессенион на протяжении всей комедии не совершает каких-нибудь неблаговидных поступков, Менехм сокрушается о том, что доверил рабу свой кошелек, потому что тот обязательно спустит его в кабаке [5, с. 50]. Вне зависимости от поведения раба свободный человек ждет от него аморального поведения.
Протагонисты у Плавта тоже не являются лицами без недостатков. Очень часто они оказываются подвержены сладострастию, особенно старики. Так, например, Демент в «Ослах» попадается в итоге под руку ревнивой жене, именно потому что «удовольствия искал тут от жены тайком старик». Но эти «грешки» Плавт охотно покрывает, оправдывая их перед лицом публики. В случае с Дементом он даже обещает зрителю хорошую концовку для него в обмен на аплодисменты [5, с. 138]. Хитрость и лукавство рабов Плавт никогда не оправдывает, а лишь объясняет её самой рабской натурой.
Интересно, что, согласно произведениям Плавта, есть огромная разница между тем, кто был рожден несвободным и тем, кто в силу какого-то происшествия попал в рабство, пусть даже речь идет о самом раннем детстве. Он обладает свободной душой и потому способен на благородные поступки. В «Пленниках» раб Тиндар совершает такой добродетельный поступок, который не совершал ни один раб из других комедий Плавта. Его слова полны самоотречения:
Ведь если он нарушит слово данное
И не вернется, если я погибну здесь,
Жить все же будет память о делах моих» [5, с. 311]
Однако Тиндар рабом стал случайно, а урожден был свободным. Этим объясняется его добродетельность. Нельзя сказать, будто рабы в других комедиях никогда не совершали достойных поступков ради своего хозяина. Но никто из них не жертвовал своей жизнью. Их поведение обычно обуславливалось желанием стать свободными.
Итак, можно сделать вывод о том, что Плавт в своих комедиях вовсе не пытался сделать раба главным персонажем, которому могла бы сочувствовать публика. Он лишь неизменный атрибут комического жанра. Он не находит у Плавта сочувствия и выглядит лицом аморальным даже по сравнению со своими – тоже не всегда добродетельными – хозяевами. Более того, если приглядеться к некоторым комедиям повнимательнее, то можно заметить, что они имеют следующую сюжетную линию: свободный от рождения человек в силу преступления или недоразумения оказывается рабом. В конце комедии эта ошибка исправляется, а его виновника ожидает наказание. Иными словами, комедиями подчеркивается сама чудовищность ситуации, в которой свободной по рождению приобретает рабский статус. К таким комедиям относятся «Пленники», «Пуниец», «Куркулион».
Slave in comedies: was Plautus the protector of the oppressed?
Evdokimova E.S.,
student of the Moscow City University, Moscow
Research supervisor:
Mikhaylovsky Fedor Aleksandrovich,
Professor of General University Department of General and Russian History of the Institute of Humanities of the Moscow City University, Doctor of Historical Sciences, Professor
Annotation. The article discusses the features of the representation of a slave in the comedies of Plautus. The question is raised of the validity of the concept of Soviet historians, according to which Plavtus was the defender of slaves
Keywords: Ancient Rome, the comedies of Plautus, the representation of slaves in Ancient Rome.
- Кац А.Л. Социальная направленность творчества Плавта // Вестник древней истории. 1980. №1. C. 72-96.
- Коржинский Я.Н. Отношение раба к выходу на волю // Вестник древней истории. 1957. №3. С. 149-158.
- Сергеенко М. Е. Servus bonus у Плавта // Вестник древней истории. 1977. № 1. С. 189-192.
- Трухина Н. Н. Герой и антигерой Плавта // Вестник древней истории. 1981 №1. С. 162-178
- Плавт Т. М. Комедии: В 3 т. Т.1 / Пер с лат. А. Артюшникова. М: Искусство, 1987. 500 с.
- Плавт Т. М. Комедии: В 3 т. Т.3/ Пер с лат. А. Артюшникова. М: Терра, 1997 . 460 с.
- Штаерман Е. М. Расцвет рабовладельческих отношений в Римской республике. М: Наука, 1964. 261 с.
- Katz A.L. The social orientation of creativity Plavtus. // Bulletin of ancient history. 1980. No. 1. Page 72-96.
- Korzhinsky Ya. N. The attitude of a slave to go free // Bulletin of ancient history. 1957. No. 3. Page 149-158.
- Sergeenko M.E. Servus bonus at Plavtus // Bulletin of ancient history. 1977. No. 1. Page 189-192.
- Trukhina NN Hero and antihero Plavtus // Bulletin of ancient history. 1981 No. 1. Page 162-178
- Plavtus T. M. Comedy: In 3 vol. Vol. 1 / Transl. From Lat. A. Artyushnikova. M: Art, 1987. 500 pages.
- Plavtus T. M. Comedy: In 3 vol. Vol. 3 / Transl. From Lat. A. Artyushnikova. M: Terra, 1997. 460 pages.
- Staerman E.M. The heyday of slaveholding in the Roman Republic. M: Science, 1964. 261 pages.