Выпуск: №4(20) Исследования молодых учёных

Раздел: Университет и город

Опубликовано: 20 мая 2020

Код уникальной десятичной классификации: 30.308

Автор: Французов Андрей Александрович

ГАОУ ВО МГПУ, г. Москва, магистрант 2 курса

Аннотация. Статья посвящена изучению возможности внедрения социального предпринимательства на рынке генеалогических услуг. На основании проведенных социологических опросов и интервью, а также материалов деятельности генеалогических компаний г. Москвы предпринята попытка обосновать возможность применения элементов социального предпринимательства в данном сегменте рынка.

Ключевые слова: социальное предпринимательство, социальное предприятие, социальная миссия, рынок генеалогических услуг, генеалогия.

Социальное предпринимательство для России – явление относительно новое. Его зарождение в разных частях мира связывают, как правило, с кризисными явлениями в социально-экономической жизни страны. К примеру, на Западе появление социальных предприятий происходило параллельно с нарастающим кризисом идеи государства всеобщего благосостояния, в странах бывшего социалистического лагеря – с системной перестройкой всех сфер общественной жизни в ходе сложной и подчас болезненной для населения интеграции национальных экономик в мировой рынок [1, c. 104].

Непростым и во многом дискуссионным вопросом на сегодня остается определение социального предпринимательства. На Западе теоретическое осмысление понятия во многом отталкивалось от уже существующих практик [1, с. 102]. Одним из первых о социальном предпринимательстве заговорил Б. Дрейтон. Он применил термин «социальный предприниматель» для описания индивида, соединяющего в себе характеристики бизнесмена с целями общественного реформатора [1, с. 103]. В академической среде термин «социальное предпринимательство» прочно утвердился в 1990-е годы. Этому во многом способствовала научная деятельность американского экономиста Г. Диза, опубликовавшего в 1998 году статью «The Meaning of Social Entrepreneurship» («Понятие социального предпринимательства»), где впервые эта проблема была выделена в качестве отдельной области для изучения. Выделяя содержание понятия, автор пришел к выводу, что главной целью социального предприятия должно быть выполнение некой социальной миссии, обусловленной тем, что рынок далеко не всегда предлагает потребителю тот продукт, который он в состоянии оплатить. При этом прибыль предприятия должна идти на реализацию социальных целей, а не составлять прибыль его владельца. Немаловажным, по мнению экономиста, является стремление социального предпринимателя к инновациям, что качественно отличает его от обычного бизнесмена [13].

Подход Г. Диза стал классическим для англо-американского понимания социального предпринимательства, основанного на ценностях либерализма и частной инициативы. Согласно англо-американской традиции, организационно-правовая форма социального предприятия не имеет значения: она может быть как некоммерческой организацией, возникшей под влиянием институтов гражданского общества, так и коммерческой по мере развития социальной ответственности бизнеса. При этом большое внимание уделяется самодостаточности предприятия и его финансовой устойчивости [3, c. 104].

В России развитие дискурса вокруг социального предпринимательства во многом опережало выявление его новых практик, что сохраняется и по настоящее время [2, с. 33]. Решающая роль в научном осмыслении этого понятия в отечественной науке принадлежит А. А. Московской. Она, следуя позиции Г. Диза, считает, что социальная и экономическая результативность социального предприятия не должны противопоставляться друг другу [2, c. 33; 3, c. 104]. В научной среде А.А. Московская выделила два основных мировых подхода в понимании социального предпринимательства: англо-американский, делающий акцент на предоставлении предприятиями социально значимых товаров и услуг на бесплатной основе или по сниженным ценам, и европейский, который сводит основную сферу деятельности социальных предприятий к обеспечению занятости социально уязвимых групп населения и опирается на традиционную поддержку социальных проектов со стороны государства [3, c. 104-105]. Исследовав понимание социального предпринимательства в России на уровне государства, НКО и бизнеса, А.А. Московская пришла к выводу, что консенсус по этому поводу отсутствует не только в научной среде, поскольку нет четкой позиции главного актора – государства [2, c. 50].

Понятия «социальное предпринимательство» было официально закреплено в России принятием 26 июля 2019 года соответствующего Федерального закона, согласно которому под социальным предпринимательством следует понимать разновидность предпринимательской деятельности, направленной на «достижение общественно полезных целей» и способствующей «решению социальных проблем граждан и общества» [12].

Что же представляет из себя социальное предпринимательство на практике? В исследовании, проведенном А.А. Московской, А.А. Берендяевым и А.Ю. Москвиной в 2017 году, был обозначен ландшафт социального предпринимательства в России. В число исследуемых компаний вошли социальные предприятия, признанные таковыми влиятельными экспертными группами [2, c. 42]. С незначительным перевесом среди социальных предприятий преобладают коммерческие организации [2, c. 44]. Среди видов экономической деятельности социальных предприятий значатся сельское хозяйство, обрабатывающая промышленность, производство и распределение воды, торговля, гостиницы и общественное питание, деятельность в сфере недвижимости, научная и техническая деятельность, образование, здравоохранение и социальное обслуживание, а также прочие услуги, среди которых отдых, развлечения, культура и спорт, персональные услуги [2, c. 43-44]. Среди укрупненных целевых групп социальных предприятий авторы выделили детей без акцента на социальных проблемах, уязвимые группы детей, уязвимые группы взрослых, группы риска и недифференцированные группы [2, c. 47]. Как видно из приведенных выше данных, социальные предприятия в России ориентированы на весьма разнородные социальные группы, спектр видов их экономической деятельности также весьма широк. При этом часть социальных предприятий в России, согласно приведенному выше исследованию, заняты в сфере организации отдыха и развлечений, культуры и спорта, а также предоставления персональных услуг [2, c. 43]. К числу последних мы можем с уверенностью отнести услуги в сфере генеалогии, но возможно ли их оказание в рамках социального предпринимательства?

Чтобы перейти к вопросу о возможностях внедрения социального предпринимательства на рынке генеалогических услуг, необходимо проследить историю становления этого сегмента рынка. Генеалогия изначально была сферой интересов преимущественно высшего класса. Так в Российской империи свои родословные имели члены дворянских фамилий. Эта практика стала распространяться на Руси еще с конца XV века с утверждением местничества – системы распределения должностей в зависимости от знатности рода. Чем древнее оказывался потомственный дворянский род, тем выше оказывалось социальное положение их представителей и тем большим уважением они пользовались в обществе. Таким образом, генеалогия удовлетворяла престижные потребности высшего сословия, сулила им высокий социальный статус. В XIX веке произошло становление ее как науки. Возникли Русское генеалогическое общество и Историко-родословное общество. С утверждением советской власти в России память о прошлом, ассоциировавшимся с царским режимом, всячески искоренялась из сознания людей. Генеалогия не была запрещена, но и не поощрялась. Немногочисленными исследованиями занимались лишь генеалоги в эмиграции. С распадом СССР интерес к генеалогии стал снова возрастать, возродились родословные общества, а с конца 1990-х годов впервые серьезное внимание стало уделяться поиску крестьянских предков [7].

На волне популярности генеалогии в 1990-е годы в России стали появляться первые коммерческие компании, предлагавшие своим клиентам услуги по генеалогическому поиску. В настоящее время они предоставляются частными компаниями, сосредоточенными преимущественно в российских мегаполисах. С логической точки зрения такое территориальное распределение фирм продиктовано высокой численностью населения мегаполисов и относительно высоким уровнем доходов их жителей, поскольку, как и во времена прошлого, услуги по генеалогии преимущественно сохраняют свой прежний элитарный статус. В настоящее время рынок генеалогических исследований в России все еще находится на стадии формирования, но рост спроса в этой сфере очевиден. Так, по данным делового журнала «Эксперт», в месяц пользователи «Яндекса» и «Google» делают около двух миллионов запросов по теме поиска своих предков [8]. Возвращаясь к многочисленным определениям социального предпринимательства, стоит логически отметить, что оно невозможно в тех сферах, где нет соответствующего социального запроса. В 2018 году ВЦИОМ провел социологический опрос с целью изучения информированности россиян об истории их семьи и осведомленности их о репрессированных родственниках (см. табл. № 1, 2, 3, 4) [11].

Таблица № 1. Вам лично интересна или не интересна история вашей семьи, ваших предков? (закрытый вопрос, один ответ, % от всех опрошенных)

Как видим, 93 % россиян проявляют интерес к данной теме. В основном это люди двух возрастных групп: 25-34-лет и 35-44-лет (по 95 % опрошенных). Однако разница между возрастными категориями оказалась весьма невелика и с учетом статистической погрешности не имеет решающего значения. 51 % опрошенных старается узнать соответствующую информацию о своей семье и своих предках.

Таблица № 2. Вы когда-либо пытались искать информацию о своей семье, своих предках в следующих источниках или нет? (закрытый вопрос, один ответ по каждой строке, % от всех опрошенных)

Большая часть респондентов (72 %) получает сведения из разговоров с родственниками и в гораздо меньшей степени взаимодействует с архивными учреждениями (22 %).

Таблица № 3. Были ли в Вашей семье родственники, которые подверглись репрессиям (раскулаченные, сосланные, принудительно переселенные, незаконно осужденные)? Если да, то Вы знаете или нет об их судьбе? (закрытый вопрос, один ответ, % от всех опрошенных)

Таблица 4. Из каких источников Вы узнали о том, были ли в Вашей семье репрессированные или нет? (закрытый вопрос, любое число ответов, % от тех, кто знает, что в их семье были репрессированные родственники)

Как видим, доля россиян, прибегавших к услугам генеалогических компаний, не была выявлена, поскольку вопрос об источниках получения информации об истории семьи был закрытым и не содержал соответствующего варианта. Однако, отвечая на вопрос об использованных источниках информации о наличии в семье репрессированных предков, 4 % респондентов выбрали вариант «Другое», исключив такие источники как рассказы родственников и близких, социальные сети и интернет, документальная литература и публикации в СМИ, архивы музеев, ведомственные и исторические архивы. На основании этого можно предположить, что некоторые респонденты все-таки обращались к услугам частных генеалогов или компаний. К тому же заданный вопрос был направлен на весьма узкий сегмент генеалогического поиска (сведения о репрессированных), а потому не отражал число тех, кто обращался к другим источникам информации, но с иной направленностью исследования истории своих предков. Так или иначе, из приведенных данных социологического опроса можно сделать вывод о наличии в обществе запроса на получение информации о своих предках.

Принимая факт повышенного интереса россиян к генеалогии, с точки зрения отечественного законодательства назвать нехватку соответствующей информации важной социальной проблемой вряд ли представляется возможным. В федеральном законе перечислены только те направления деятельности социальных предприятий, которые смягчают или решают проблемы, касающиеся обеспечения нормальной жизнедеятельности людей, к которым вопросы поиска предков не относятся [12]. Однако, как показали социологические опросы, эти потребности не стоит недооценивать. Более того, за широким интересом к своей генеалогии со стороны населения могут крыться глубокие мотивы.

Чтобы подтвердить или опровергнуть данное предположение, 50 клиентам одной из генеалогических компаний г. Москвы «Дом семейных традиций «Кристиан»» в возрасте от 30 лет в ходе интервью был задан открытый вопрос «Что заставило Вас обратиться к поиску своих предков?». Количество ответов не было ограничено (см. табл. № 5).

Таблица № 5. Что заставило Вас обратиться к поиску своих предков? (открытый вопрос, % от всех опрошенных)

Как видно из получившихся результатов 72 % опрошенных так или иначе считают важной проблему преемственности поколений: им важно передать дорогие для них воспоминания и атрибуты прошлой жизни своим потомкам. Кроме того, 68 % клиентов ответили, что хотят сохранить память о своих умерших предках. На последовавший вопрос «Зачем?» большинство интервьюируемых высказалось, что их беспокоит жизнь после смерти, они верят, что душа умершего жива до тех пор, пока о ней помнят ныне живущие. 54 % опрошенных обладают достаточной информацией о своих предках, но им необходимо установить подлинность некоторых сведений. Таким образом, генеалогия восстанавливает утраченную память о своих предках и способствует передаче этих знаний последующим поколениям, устанавливая их преемственность.

Другой проблемной составляющей перспектив внедрения социального предпринимательства на рынке генеалогии является искомая цель создания фирм, оказывающих такого рода услуги. Известно, что генеалогические компании возникли в 1990-е годы на волне возросшего интереса россиян к истории своей семьи, соответственно, их создание было продиктовано в первую очередь коммерческими интересами, а социальное предпринимательство, не являясь чуждым финансовой доходности, по мнению ученых, должно ставить главной целью социальные изменения, а не извлечение прибыли [3, c. 106]. В таком случае любые намеки фирмы на приоритетность задачи сохранения и транслирования истории семьи могут быть восприняты в качестве рекламного хода. К тому же, как уже было сказано выше, в российском законодательстве услуги в сфере генеалогии не коррелируются ни с одним направлением деятельности социальных предприятий. Вероятно, в вышеупомянутый закон еще будут вноситься некоторые поправки, поскольку ученые уже заметили в нем ряд положений, нуждающихся в корректировке, к примеру, о целевых группах социального предпринимательства и организационно-правовой форме социального предприятия [4].

Практического применения социальное предпринимательство на рынке генеалогических услуг еще не получило, однако отдельные компании г. Москвы начинают проявлять в данном направлении некоторые инициативы, которые могут впоследствии вылиться в реальные практики.

Так 26-27 октября 2019 года прошел первый в России бизнес-форум для подростков и их родителей «Береzка», в котором приняла участие генеалогическая компания «Дом семейных традиций «Кристиан»», презентовавшая там свой новый проект «Семейный архивариус» по изучению генеалогии для детей среднего и старшего школьного возраста. В целях данного проекта значится, что приобщение к прошлому семьи позволит ребенку более осознанно строить планы на будущее и быстрее найти свое место в этом мире. Специалисты компании в реальном времени проводили интервью с гостями, фиксировали полученную информацию, на основе которой создавали начальное генеалогическое древо, а также делились полезными советами для самостоятельной работы над ним.

Несмотря на то, что такого формата форум проходил в России впервые, его посетило около 1000 человек [6]. Проектом компании заинтересовались более 40 человек (~4 % от общего числа посетителей) – именно столько генеалогических древ было составлено за время мероприятия. И это, не считая посетителей, желавших получить консультацию или задержавшихся у стендов, чтобы посмотреть на конечные продукты компании. Данная статистика согласуется с результатом анализа исследования ВЦИОМ (см. табл. № 4), согласно которому до 4 % опрошенных могли обращаться в генеалогические компании, и позволяет предположить, что ~4% населения Российской Федерации могут составить потенциальную целевую аудиторию на рынке генеалогических услуг.

В планах у фирмы «Дом семейных традиций «Кристиан»» в дальнейшем стоит разработка программного обеспечения для школьников, с помощью которого они смогут создавать проекты по генеалогии и участвовать с ними в конкурсах, в том числе на получение грантов.

Другая московская генеалогическая компания «Археограф» выступила партнером конкурса «Моя родословная», проводившегося в Югре в рамках года семьи с 9 мая по 17 ноября [9]. Целью конкурса было приобщение жителей Югры к историческому и культурному наследию региона. Его участники представляли членам жюри исследовательские проекты по изучению своей родословной [10]. Победители конкурса кроме прочего были награждены сертификатами на 3 консультации специалиста по генеалогии компании «Археограф» с целью дальнейшего восстановления родословной [5].

Весьма возможно, что данные форматы мероприятий получат интерес у других фирм рынка генеалогии в Москве и затем расширят свои географические рамки. Опыт участия генеалогических компаний «Дом семейных традиций «Кристиан»» и «Археограф» может быть позаимствован в качестве основы для внедрения на практике элементов социального предпринимательства, таких как проведение благотворительных акций, спонсорская поддержка мероприятий, создание программного обеспечения для реализации программ дополнительного образования для детей и взрослых.

Is social entrepreneurship possible in the market of genealogical services (based on the materials of the activities of genealogical companies in Moscow)?

Franzusov A.A.,
master of 2 course of the Moscow City University, Moscow

Annotation. The article is devoted to the study of the possibility of introducing social entrepreneurship in the market of genealogical services. Based on the conducted sociological surveys and interviews, as well as materials of the activities of genealogical companies in Moscow, an attempt is made to justify the possibility of using elements of social entrepreneurship in this market segment.
Keywords: social entrepreneurship, social enterprise, social mission, genealogical services market, genealogy.

1. Войнова О.А., Козлова О.А. Эволюция концепции социального предпринимательства // Вестник Забайкальского государственного университета. 2016. Т. 22. № 1. С. 102-112.
2. Московская А.А., Берендяев А.А., Москвина А.Ю. Между социальным и экономическим благом: конфликт проектов легитимации социального предпринимательства в России // Мониторинг общественного мнения: Экономические и социальные перемены. 2017. № 6. С. 31-51.
3. Московская А.А., Соболева И.В. Социальное предпринимательство в системе социальной политики: мировой опыт и перспективы России // Проблемы прогнозирования. 2016. № 6 (159). С. 103-111.
4. Нетесова М.С. О развитии законодательства в сфере социального предпринимательства // Modern Science. 2019. № 9-2. С. 1-5.
5. «Археограф» присоединяется к поздравлениям победителей конкурса «Моя родословная». (дата обращения: 12.12.2019)
6. Бизнес форум для подростков Береzка состоялся. // EdExpert. (дата обращения: 12.12.2019)
7. Встань и ищи: Как Россия переживает бум генеалогии и возвращает семейную память // Секрет фирмы. https://losing-my-memory.secretmag.ru (дата обращения: 12.12.2019).
8. Золотая родословная // Эксперт Online. 23.04.2018. (дата обращения 12.12.2019).
9. Конкурс исследовательских работ «Моя родословная». https://archaeograph.ru/node/17718?language=en (дата обращения: 12.12.2019)
10. Положение о проведении конкурса исследовательских работ «Моя родословная». (дата обращения: 12.12.2019)
11. Репрессии XX века: память о близких. (дата обращения: 12.12.2019)
12. Федеральный закон от 26 июля 2019 г. № 245-ФЗ «О внесении изменений в Федеральный закон «О развитии малого и среднего предпринимательства в Российской Федерации» в части закрепления понятий «социальное предпринимательство», «социальное предприятие». (дата обращения: 12.12.2019).
13. Dees J. G. The Meaning of Social Entrepreneurship. Center for the Advancement of SE, Duke University’s Fuqua School of Business, 2001. (Revised vers.). (дата обращения: 12.12.2019).

1. Vojnova O.А., Kozlova O.А. The evolution of the concept of social entrepreneurship // Bulletin of the Transbaikal State University.. 2016. T. 22. № 1. Page. 102-112.
2. Moskovskaya А А., Berendyaev А А., Moskvina А.Yu. Between social and economic benefits: conflict of projects for legitimizing social entrepreneurship in Russia // Public Opinion Monitoring: Economic and Social Change 2017. № 6. Page. 31-51.
3. Moskovskaya А.А., Soboleva I.V. Social Entrepreneurship in the System of Social Policy: World Experience and Prospects of Russia // Forecasting Problems. 2016. № 6 (159). Page. 103-111.
4. Netesova M.S. On the development of legislation in the field of social entrepreneurship // Modern Science. 2019. № 9-2. Page. 1-5.
5. «Archeographer» joins the congratulations of the winners of the contest «My family tree» (data of the address: 12.12.2019).
6. Business forum for teens Berezka held // EdExpert. (data of the address 12.12.2019).
7. Get up and look for: How Russia is experiencing the boom of genealogy and regains family memory // Company Secret. https://losing-my-memory.secretmag.ru (data of the address: 12.12.2019).
8. Golden Family Tree // Expert Online. 23.04.2018. (data of the address 12.12.2019).
9. Research Competition «My Family Tree». (data of the address: 12.12.2019).
10. Regulation on the competition of research works «My family tree». (data of the address: 12.12.2019).
11. Repressions of the 20th century: memory of loved ones. (data of the address: 12.12.2019).
12. Federal Law of July 26, 2019 No. 245-FZ «On Amending the Federal Law «On the Development of Small and Medium-Sized Enterprises in the Russian Federation «regarding the consolidation of the concepts of social entrepreneurship», social enterprise. (data of the address: 12.12.2019).
13. Dees J. G. The Meaning of Social Entrepreneurship. Center for the Advancement of SE, Duke University’s Fuqua School of Business, 2001. (Revised vers.). (data of the address: 12.12.2019).