Аннотация. В статье рассмотрена концепция повседневности в трудах социолога феноменологической школы Альфреда Шюца, проанализировано понятие «повседневность» с точки зрения данного учёного, а также особенности восприятия человеком этой страты реальности.
Ключевые слова: повседневность, жизненный мир, структуры жизненного мира.
На сегодняшний день в гуманитарных исследованиях, особенно на историческую тематику, повседневности отводится особое место. Долгое время такая область социальной реальности не представляла для учёных серьёзного интереса. Лишь с наступлением XX века в гуманитарных исследованиях «повседневность» стала привлекать учёных. Понятие «жизненного мира», которое тождественно по смыслу «повседневности» было введено в оборот немецким философом Э. Гуссерлем. Его философские идеи в том числе легли и в основу такого ответвления как «феноменологическая социология».
Основоположником данного направления является социолог Альфред Шюц. Детально прорабатывая в своих работах терминологию Э. Гуссерля, в том числе и понятие «повседневного», этот учёный существенно повлиял на развитие как социологической науки, так и на смежные дисциплины. А. Шюца интересовал жизненный мир, поведение человека в нём и степени его вовлеченности в различные действия. Социальный жизненный мир для данного направления – это мир «высшей реальности», на котором выстраиваются все остальные миры человеческого опыта, в том числе и мир науки [1, с. 287].
Для А. Шюца повседневный мир – это мир верховной реальности, мир, в котором человек находится в состоянии бодрствования и здравом уме. Человек в данном мире действует в рамках естественной установки. Повседневность имеет не только физическую природу, но и социокультурную. Чтобы ориентироваться внутри такой системы, человеку важно находить в нём какую-то опору. Одними из главных условий существования повседневного и действия в нём являются две «идеализации», как пишет в одной из своих статей А. Шюц. Данные идеализации, характерные для нашего мышления, сам Э. Гуссерль обозначал как «и так далее» и «я смогу сделать это снова» [4, с. 72].
Идеализация «и так далее» подразумевает наличие значения в дальнейшем у всего, что обладало этим значением до этого. Вторая идеализация, что очевидно, раскрывается как допущение возможности повторения чего-либо (что человек уже делал в соответствии с данным миром). Очень важно – сам А. Шюц называет это именно допущениями. То есть, иными словами – жизненный мир, в соответствии с которым мы существуем, должен работать так, как он всегда работал, позволяя нам осуществлять те или иные действия не только сейчас в данный момент, но и в дальнейшем. Для повседневного характерна его предсказуемость. Она выстраивается различными способами, но так или иначе – человек всегда ожидает чего-то, что может произойти или не произойти. Важно отметить, что повседневность и её восприятие проистекает исключительно в состоянии здравого ума и бодрствования.
Для мира повседневной жизни характерна интерсубъектность, то есть мир задолго до нашего рождения интерпретировался и переживался другими людьми [2, с. 402]. Любая его интерпретация базируется на основе предыдущих переживаний, в том числе и тех, что достались нам от наших родителей, учителей, знакомых и так далее. Таким образом, повседневный мир для нас не есть что-то «неведомое», мир хорошо очерчен. Мы можем оказывать на него воздействия, модифицировать его, а он в свою очередь оказывает воздействие на нас.
Большое влияние на взгляды А. Шюца в его взглядах на проблему реальности жизненного мира оказали работы американского психолога У. Джемса и французского философа А. Бергсона. В рамках данной статьи, нам следует упомянуть, что восприятие нами любой реальности, в том числе и повседневной - субъективно. Для нас реально всё, что вызывает наш интерес, «называя вещь «реальной» мы подразумеваем, что она как-то связана с нами» [2, с. 401]. У. Джемс выделял множество реальностей или «подмиров» среди которых верховной реальностью был мир чувственных или физических вещей, который является «фундаментом» для всех остальных. Повседневный мир можно представить в виде слоеного пирога, в основе которого находится мир физических вещей и явлений, а вершиной в данной конструкции является мир грёз. Каждый из этих миров нуждается в определённом напряжении нашего сознания. Как писал А. Бергсон определяющим фактором для восприятия и регулирующим принципом является «внимание к жизни» (т.е. жизнь в верховной реальности). Именно оно «очерчивает и актуализирует релевантные для нас области повседневности, артикулирует поток нашего мышления» [2, с. 407]. Таким образом, повседневность многослойна. Проводя аналогию с примером А. Шюца – любой человек совершает свои действия в нескольких таких «царствах» реального. Когда мы пишем какие-либо строчки, мы совершаем акты в физическом мире – печатаем текст на клавиатуре, нажимая на кнопки, но мы также осмысляем то, что печатаем. По отношению к нашим мыслям – физические действия скорее вторичны. Концепция «подмиров» У. Джемса трансформируется внутри конструкций феноменологической социологии в «области значения». Исходя из мысли А. Шюца понятие «подмиров» не совсем корректно, потому что именно значение конструирует реальность. У повседневного мира, как и у любой страты этого мира есть определенный набор характеристик или когнитивный стиль.
Любое наше действие в мире повседневном базируется на запасе определённого знания, которое нам дано в предыдущих переживаниях или актах. Выше мы уже использовали такой термин как естественная установка, без которой человек не может совершать акты в повседневном жизненном мире. У нас есть представление о дистанции, поэтому, когда мы видим отдалённый объект – мы не сомневаемся, что чем ближе к этому объекту подойти, тем лучше его будет видно [2, с. 415]. А. Шюц заимствует у философов такой термин как «феноменологическое эпохе» – - то есть отказ от веры в существование реальности как некий метод для философского сомнения и применяет его внутри своей социологической конструкции прямо противоположным образом. Эпохе естественной установки заключается в том, что человек, действующий в повседневном мире, не сомневается в его существовании [2, с. 423]. Так и только так человек может существовать в этой верховной страте реальности. Уникальность повседневного заключается ещё и в том, что действующему в ней субъекту совсем не обязательно детально знать её. А. Шюц условно делит повседневную реальность в зависимости от социальных отношений человека внутри неё. Отталкивается учёный от степени близости объекта к нам [2, с. 75]. Повседневность может быть как интимной, так и анонимной. Мы можем хорошо знать человека, с которым общаемся ежедневно, но нам, например, совсем не обязательно знать водителя автобуса, который отвозит нас на работу. Точно также мы не рефлексируем (кроме тех случаев, когда мы сталкиваемся с некой чрезвычайной ситуацией) о том, кто обеспечивает нам телефонную связь, интернет и тому подобные вещи. Для нас они просто существуют и работают как данность.
Находясь в социальном мире, человек воспринимает его как прочное переплетение социальных отношений, систем знаков и символов с их определённой смысловой нагрузкой [3, с. 265]. Смысл всех этих элементов принимается человеком как само собой разумеющийся. И все те обычаи, практикующиеся в обществе, в котором находится человек, не требуют объяснений, так как они проверены временем и являются социально одобряемыми. На наше восприятие «повседневного» самое серьёзное влияние оказывает то, что принято называть «культурой» нашей социальной группы [4, с. 75].
В моменты столкновения с чем-то новым или сложным, как пишет А. Шюц со ссылкой на М. Вебера – человек прибегает к рационализации, то есть объяснению или «расколдовыванию» сложной действительности, которую после данного усилия мы сможем понять [3, с. 76]. Очень важно отметить, что для А. Шюца – повседневный мир не только верховной реальности, это также и мир физических вещей. Это мир, который «даёт отпор» и наша задача принять это или смириться. Восприятие вещей проходит не изолированно, а увязывается предыдущим опытом. Для людей характерно типическое строение в восприятии этого мира. Повседневность не выстраивается как череда индивидуальных объектов. Человек воспринимает окружающий его мир: видит деревья, цветы, горы и животных. А. Шюц в одной из статей приводит такой пример типизации: «Я, может быть, никогда раньше не видел ирландского сеттера, но стоит мне на него взглянуть, и я знаю, что это - животное, точнее говоря, собака. В нем все знакомые черты и типичное поведение собаки, а не кошки, например» [2, с. 11]. Особенности повседневного мышления заключаются в избирательной активности нашего сознания, которое индивидуализирует или же, наоборот, типизирует те или иные объекты. Чем более анонимен для нас тот или иной объект, тем выше вероятность того, что он подвергнется именно типизации. И наоборот, чем он ближе к нам, тем больше мы будем его индивидуализировать. В тоже время, типизации возникают в повседневности не спонтанно. Как правило, они уже существуют в этом мире до нашего появления и успешное взаимодействие с внешним миром во многом зависит от того, насколько хорошо типизации нами «усвоены». Вся совокупность различных типизаций и представляет из себя ту систему координат, как писал А. Шюц, внутри которой будут интерпретироваться физический и социокультурный миры [3, с. 267].
Повседневность дана нам вместе с нашими современниками внутри конкретной временной общности. Отсюда вытекает и детерминированность нашего поведения, которое зависит, как было указано выше, от ряда вещей, важнейшими из которых является уникальная биографическая ситуация конкретного человека и культурная среда, в которой он находится. Давая деньги водителю автобуса и присаживаясь на своё место, я ожидаю от него типичного поведения, что он довезёт меня до нужной остановки.
Для восприятия повседневных явлений также характерно их понимание. Но понимание явлений природных и явлений социальных разнится между собой. Природные явления фиксируются и схватываются, на этом, по факту, вся мыслительная цепочка внутри заканчивается. А. Шюц приводит пример с яблоней: мы все знаем, что она зацветёт, принесёт плоды и затем листья с неё опадут, цикл повторится. Мы также знаем, что летом под ней можно укрыться от солнца или забраться на неё, чтобы осмотреть окрестности. Социальные явления на порядок сложнее. Их очень трудно соотнести исключительно с другими фактами или вещами. Рассматривая социальную вещь человек обязательно связывает её с конкретной деятельностью другого человека и его мотивами [2, с. 106]. Всё это в конечном итоге приводит А. Шюца к тому, что в сфере жизненного мира, как мира интерсубъектного, данного человеку в единой временной общности вместе с другими, люди воздействуют друг на друга при помощи различных действий или труда.
Мы испытываем к миру повседневности практический интерес. Наши движения и наши действия встраиваются в этот мир. И до тех пор, пока человек живёт в своих актах – они не имеют для него никакого значения. Только в рефлексивной установке, когда мы очерчиваем воспроизведенные действия в повседневном мире, они становятся для нас значимыми [2, с. 404]. Стоит сделать оговорку и отметить, что это не значит, что человек в повседневном мире действует как-то бездумно. Любое действие, направленное во внешний мир или, выражаясь терминологией А. Шюца, любой «проект», так или иначе связан с нашим предыдущим опытом и это соотнесение наделяет смыслом как само действие, так и его результат.
Суммируя, мы можем сказать, что понятие и разработка различных проблем, связанных с «повседневностью» в концепции А. Шюца существенно повлияли на методологию различных наук. «Суверенизация» повседневности и взгляд на мир, наполненный смыслом, позволили иначе взглянуть на человека и его деятельность. Концепция «человек субъективно конструирует объективную реальность», тесно связанная с изучением рутинных и нерефлексивных действий, подготовила почву для новых исследовательских программ внутри гуманитарных наук.
Everyday life and its perception in A. Schutz’s works.
Morgunov K.G.,
graduate student, The Moscow City University, Moscow
Annotation. The article considers the concept of everyday life in the works of the phenomenological sociologist Alfred Schutz, analyzes the concept of “everyday life” from the point of view of this scientist, as well as the peculiarities of human perception of this stratum of reality.
Keywords: everyday life, Lifeworld, structures of the Lifeworld.
- Гуссерль Э. Кризис европейских наук и трансцендентальная феноменология. С-Пб.: Владимир Даль, 2004. 399 с.
- Шюц А. Мир светящийся смыслом. М.: РОССПЭН, 2004. 1056 с.
- Шюц А. Смысловая структура повседневности. М.: Институт фонда «Общественное мнение», 2003. 336 с.
- Шюц А. Некоторые структуры жизненного мира // Вопросы социальной теории. М., 2008. Выпуск 1(2). C. 72-87.
- Gusserl’ E. The crisis of European sciences and transcendental phenomenology nologiya. S-Pb.: Vladimir Dal’, 2004. 399 pages.
- Schutz A. A world glowing with meaning. M.: ROSSPEN, 2004. 1056 pages.
- Schutz A. The semantic structure of everyday life. M.: Institute of the Public Opinion Foundation, 2003. 336 pages.
- Schutz A. Some structures of the life world // Questions of social theory . M., 2008. Release 1(2). Page. 72-87