Аннотация. Темой статьи является анализ обвинений Набокова против Достоевского, рассматриваемых в контексте романа «Отчаяние», который является пародией на творчество Достоевского. Обращается внимание на то, как Набоков использовал взятые из произведений Достоевского литературные мотивы, и на особенности его стиля, которые писатель отметил в своих «Лекциях по русской литературе».
Ключевые слова: Достоевский, «Лекции по русской литературе», Владимир Набоков, «Отчаяние», пародия.
Антипатия Владимира Набокова к творчеству и личности Фёдора Достоевского широко известна. Набоков выразил её в своих «Лeкциях по русской литературе» (Lectures on Russian Literature, 1981) [5], одну из которых он посвятил Достоевскому. С некоторыми из его наблюдений нельзя не согласиться, но также трудно отрицать, что романы Достоевского были одними из величайших произведений мировой литературы. Нелюбовь Набокова объясняется различными мотивами, и исследователи уже посвятили этому вопросу много научных работ.
В статье я хочу сосредоточиться не на том, откуда возникают обвинения Набокова, и не на их правильности. Я намереваюсь проанализировать их в контексте романа «Отчаяние» (1934) [4], который является пародией на творчество Достоевского. Меня интересует то, как Набоков использовал взятые из произведений Достоевского литературные мотивы и особенности его стиля, которые он отметил в своих «Лекциях…».
В «Отчаянии» [4] мы можем легко найти много прямых ссылок на Достоевского и его произведения. Есть такие формулировки, как: «Что-то уже слишком литературен этот наш разговор, смахивает на застeночные бесeды в бутафорских кабаках имени Достоевского»; «еще немного, и появится «сударь», даже в квадратe: «сударь-с», – знакомый взволнованный говорок; «и уже непремeнно, непремeнно...», а там и весь мистический гарнир нашего отечественнаго Пинкертона» [4, c. 386].
В обоих этих фрагментах мы найдем прямую критику произведений Достоевского. Согласно тому, что пишет Набоков в своих «Лекциях...», в основном он обвиняет автора «Преступления и наказания» в отсутствии достоверности, использовании изношенных схем и утомительном, чрезмерно патетическом стиле, а также в неестественном представлении главного героя таким образом, чтобы он вызывал сострадание у читателя.
В отрывке: «Безмерное удивление читателя! Да что Дойль, Достоевский, Леблан, Уоллес, что все великие романисты, писавшие о ловких преступниках, что все великие преступники, не читавшие ловких романистов!» [4, c. 406] – Набоков на одном дыхании перечисляет имя Достоевского и имена западных писателей. В «Лекциях...» мы находим ироническое утверждение о том, что Достоевский, так ненавидевший Запад, был самым европейским из русских писателей. Набоков обвиняет его в том, что Достоевский в значительной степени опирается на западную мелодраматическую сентиментальность, в которой писатель обнаружил тип конфликта, позволивший ему передать свои идеи и получить максимум пафоса.
Во многих местах мы также найдем фрагменты, в которых Герман – главный герой «Отчаяния» – заявляет, что у него нет времени читать свои рукописи или что он не хочет этого делать, потому что ему это неприятно. Таким образом он оправдывает ошибки и неточности в своём тексте. В том же Набоков обвиняет Достоевского, работавшего под давлением времени.
Набоков основал действие «Отчаяния» на мотивах, взятых из «Двойника» (1846) и «Преступления и наказания» (1866) Достоевского. На след этого первого вдохновения наталкивает нас непосредственно главный герой, который, задумываясь над вопросом, как назвать свои воспоминания, заявляет: «Как же назвать? «Двойник»? Но это уже имеется» [4, c. 456].
В этом произведении Достоевского главный герой убежден, что есть кто-то, кто выглядит и ведет себя точно так же, как он. Он считает, что этот человек хочет лишить его личности. Это становится его навязчивой идеей. Точно так же герой «Отчаяния», Герман, находит человека, которого считает своим двойником, и начинает одержимо о нём думать. Набоков, однако, полностью переворачивает ситуацию, и Герман решает убить своего двойника и взять его личность.
В обоих этих романах читатель задаёт аналогичный вопрос: действительно ли существует двойник героя? В романе Достоевского читатель не знает, встречает ли главный герой подобного человека или он является только результатом его психического расстройства. В «Отчаянии» мы знаем, что есть человек, которого Герман считает своим двойником, но события показывают, что этот человек не был похож на Германа. В первом случае психологические проблемы героя дают ему несуществующий образ поразительно похожего человека, во втором – убеждают его в сходстве со случайно встреченным человеком.
В данном случае, однако, сложно искать пародию на произведения Достоевского. Здесь скорее вдохновение его романом, который Набоков в своих «Лекциях...» называет лучшим произведением писателя.
Это отличается от мотивов, взятых из «Преступления и наказания». Конечно, больше всего привлекает внимание мотив самого убийства. Как и в романе Достоевского, в «Отчаянии» будет совершено преступление из высоких побуждений, благодаря которым убийца захочет избежать угрызений совести и сохранить психологический баланс. Герман, однако, не объясняет своё преступление философией, как делал это Раскольников. Убийство, которое он подготовил, по его мнению, является произведением искусства. Однако, как выясняется, это сомнительное произведение, художественные ценности которого недооценены. Это простая ссылка на философию Раскольникова, которая оказалась ложной, так же как эстетика Германа ложна.
По этой аналогии Набоков подчёркивает тоже отсутствие достоверности в мотивах главного героя. По его мнению, Раскольников совершил убийство не только по идеологическим причинам, но также чтобы Достоевский мог включить в роман свой взгляд на развитие цивилизации. Набоков пишет: «согласно излюбленной идее Достоевского, распространение материалистических идей нравственно опустошает человека и может сделать убийцей даже положительного юношу, так что он легко пойдёт на преступление при неудачном стечении обстоятельств» [5, c. 191]. Согласно такой интерпретации «Преступления и наказания», неудачное совпадение состоит в том, что Герман случайно встречает Феликса, которого он считает похожим. С этого момента он начинает одержимо думать о Феликсе и наконец планирует и готовит убийство. Это карикатура также используется, чтобы подчеркнуть отсутствие доверия к мотивам героев Достоевского. А чтобы карикатура была полной, у Германа, как и у Раскольникова, есть и второй (кроме художественного) мотив – он чисто материальный. Дела Германа в последнее время идут не очень хорошо, поэтому он решает инсценировать свою собственную смерть, чтобы его жена Лидия могла получить деньги по страховому полису, что позволит ему продолжать процветающую жизнь.
Здесь также важна фигура Лидии, которая представляет собой карикатуру Сони, героини «Преступления и наказания». Обе чрезвычайно преданы главным героям, которых они любят. Обе необразованные и менее интеллигентные. Соня, однако, доминирует над Раскольниковым своей глубокой жизненной мудростью и верой. Лидия проигрывает Герману – она не только глупа, но и совершенно лишена интеллекта.
Они обе также каким-то образом замешаны в преступление, потому что их любимые только им единственным раскрывают свою тайну. Раскольников признаётся Соне, что он сделал, потому что его мучают угрызения совести. Герман посвящает Лидию, потому что ему нужен партнёр: её работа – получить деньги по полису. В этой ситуации и Соня и Лидия в ужасе. Однако их пугает не само преступление, а то, с чем оно связано для главного героя. В случае Раскольникова это будет страх Сони за его бессмертную душу, которую он обременяет грехом. Лидия будет обеспокоена страданиями Германа из-за потери его брата, которую он ей внушил. Набоков таким образом показывает, что страх Сони столь же бессмысленен, как и страх Лидии.
Наконец, Соня уговаривает Раскольникова признаться, а Лидия оказывается слишком глупа, чтобы не навредить Герману своим свидетельством. Из-за чего обе оказываются косвенной причиной захвата главных героев. Соня, однако, таким образом, спасает Раскольникова. Он идёт на каторгу, которая дает ему шанс искупить грех и спасти себя самого. Для Германа самым большим наказанием будет титульное отчаяние – к нему приводят сомнения героя в его шедевре и угрызения совести, вызванные сделанной ошибкой. Ошибка состоит не в совершенном им преступлении, а в том, что он оставил в машине трость, которая позволила найти его и арестовать. Герман сожалеет, что его идея оказалась ложной – и по аналогии это обвинение против Раскольникова.
Набоков в своих «Лекциях...» утверждает, что Достоевский преподносит нам Раскольникова как нежного юношу. Герман описывает себя аналогичным образом, утверждая, что деликатность является одной из его наиболее важных доминирующих черт. Трудно не заметить сарказм автора в этих словах, хотя герой произносит их с полной уверенностью.
Как отмечает Набоков, романы Достоевского нереалистичны, потому что у многих героев наблюдаются психические расстройства. Это не позволяет читателю идентифицировать себя с ними, а сама ситуация становится невероятной.
По словам Набокова, если бы Раскольников был психически здоров, то не смог бы преднамеренно совершить преступление. Он считает, что герой «Преступления и наказания» – неврастеник, потому что Достоевский предпринял неудачную попытку сделать его психологически достоверной фигурой. Набоков перечисляет тоже несколько других характерных черт всех героев Достоевского. По словам Набокова, они наделены особыми чертами и привычками. Он считает также, что они статичны, и на протяжении романа не подлежат внутренней трансформации. Они наполняют свою жизнь искусственными эмоциями из-за отсутствия настоящих.
Если мы проанализируем в точности состояние сознания Германа, то увидим, что у него тоже возникают психологические проблемы – навязчиво повторяющиеся мысли о Феликсе и слишком сильные эмоции, с которыми герой не может справиться. В его мышлении и мировоззрении тоже нет никаких изменений после убийства Феликса. Возможно, одержимость главного героя «Отчаяния» вытекает из того факта, что в его скучной жизни ничего не происходит. Скука, следовательно, приводит героя к тому, чтобы найти свое сходство в случайном человеке. Он придает этому большое значение и создает в своей голове его образ, о котором одержимо думает, что приводит к дальнейшим событиям.
С точки зрения повествовательного стиля и структуры романа, Набоков опирается на «Записки из подполья» (1864» [2]. Это важно, потому что, как он пишет в своих «Лекциях ...», стиль первой части этого произведения важнее его содержания.
Как и в «Записках из подполья» [2], повествование «Отчаяния» ведётся как монолог, адресованный воображаемой аудитории, а главный герой начинает с представления себя. В обеих этих романах мы также можем найти много отрывков, в которых герой говорит, что хочет, но не может перестать писать дневник, и в то же время выражает надежду, что творчество принесет ему облегчение.
Герман, однако, деконструирует процесс написания своей истории. Поэтому он обдумывает то, с чего ему начать, возвращает назад свои слова и информирует читателя об обстоятельствах и месте, где составлен текст его дневника. Он убежден, что он создает великое произведение, и в то же время ему не нравится форма дневника – он считает его банальной и слабой литературой. Таким образом он выражает обвинения, которые Набоков ставит прозе Достоевского.
Набоков упрекает Достоевского тоже в отсутствии описаний. По словам Набокова, «внимательно изучив любую его книгу, […], вы заметите, что в ней отсутствуют описания природы, как и вообще всего, что относится к чувственному восприятию. Если он и описывает пейзаж, то это пейзаж идейный, нравственный. В его мире нет погоды, поэтому как люди одеты, не имеет особого значения» [5, c. 183]. В «Отчаянии» мы можем найти множество описаний, но обычно они противоречивы, а Герман не придает им значения – он даже сам отмечает тот факт, что его слова нелогичны. Примечательно, что эти неточности в основном касаются времени года и погоды.
Отметим также, что Набоков пародирует Достоевского и в плане построения предложения. Он сам перечисляет характерные черты стиля Достоевского: «назойливое повторение слов и фраз, интонация одержимого навязчивой идеей, стопроцентная банальность каждого слова и дешевое красноречие». И так же банален до абсурда язык, на котором говорит Герман.
В «Отчаянии» есть ещё много других открытых ссылок и небольших замаскированных аллюзий на прозу Достоевского. Но самое важное, в чём Набоков упрекает Достоевского, – это отсутствие достоверности. По мнению критика, «пока этот мир существует, он должен вызывать доверие у читателя».
Nabokov 's «Despair» as a parody of Dostoyevsky 's work
Matczak B.,
student 2 courses Wroclaw university, Wroclaw, Republic of Poland (Uniwersytet Wrocławski).
Annotation. The subject of the paper is the analysis of Nabokov's accusations against Dostoyevsky. I intend to analyze them in the context of the novel «Despair», which is a parody of Dostoevsky's works. Of interest to me will be the way in which Nabokov, in «Despair», presented the features of Dostoevsky's style he listed in his «Lectures on Russian Literature» and how he used the literary motifs borrowed from Dostoevsky's work.
Keywords: «Despair», Dostoevsky, «Lectures on Russian Literature», Nabokov, parody.
- Достоевский Ф.М. Двойник // Достоевский Ф.М. Собр. соч.: В 10 т. Т. 1. М: Гос. изд-во худож. лит-ры, 1956. С. 209-375.
- Достоевский Ф.М. Записки из подполья // Достоевский Ф.М. Собр. соч.: В 10 т. Т. 4. М: Гос. изд-во худож. лит-ры, 1956. С. 133-244.
- Достоевский Ф.М. Преступление и наказание: роман в шести частях. М.: Издат. Дом Синергия, 2000. 430 с.
- Набоков В.В. Отчаяние // Набоков В.В. Собр. соч.: В 4 т. Т. 3. М.: Правда, 1990. С. 333-462.
- Набоков В.В. Фёдор Достоевский // Набоков В.В. Лекции по русской литературе: Чехов, Достоевский, Гоголь, Горький, Толстой, Тургенев. М.: Неизвестимая газета, 1996. С. 175-218.
- Dostoevsky F.M. Double//Dostoevsky F.M. Sobr. Co.: In 10 t. Vol. 1. Gos. publishing house art Litters, 1956. Page 209-375.
- Dostoevsky F.M. Notes from Underground // Dostoevsky F.M. Sobr. Co.: In 10 vol. Vol. 4. Gos. publishing house art Litters, 1956. Page 133-244.
- Dostoyevsky F.M. Crime and punishment: a novel in six parts. M.: Published. House Synergy, 2000. 430 pages.
- Nabokov V.V. Despair // Nabokov V.V. Sobr. Co.: In 4 vol. Vol. 3. M.: Truth, 1990. Page 333-462.
- Nabokov V.V. Fyodor Dostoevsky // Nabokov V.V. Lectures on Russian literature: Chekov, Dostoevsky, Gogol, Gorky, Tolstoy, Turgenev. M.: Unknown newspaper, 1996. Page 175-218.