Аннотация. Статья посвящена вопросу того, как и насколько подробно следует разрабатывать критерии успеха коммуникации для последующего анализа теории вежливости на реальном языковом материале, и на основании какого принципа можно выделить список критериев для оценки успеха коммуникаций, в которых один или более коммуникантов остаются анонимными.

Ключевые слова: теория вежливости, вежливость, коммуникация, принципы речевого взаимодействия, критерии успеха коммуникации, анонимность.

Для составления выводов о успешности того или иного речевого акта в конкретной языковой среде, необходимо не только собрать значительное количество примеров коммуникаций с использованием этого речевого акта, но и соотнести его использование с результативностью этого речевого акта. Как же оценивать успех или неуспех коммуникативного взаимодействия?

Стернин И.А., говоря об эффективности или неэффективности общения, предлагает учитывать такой аспект, как баланс отношений между коммуникантами: «Эффективным речевым воздействием следует признать такое, которое удовлетворяет двум основным условиям: достигает поставленной говорящим речевой и внеречевой цели и сохраняет равновесие отношений между участниками общения, то есть достигает коммуникативной цели. Коммуникативная цель обеспечивает соблюдение установленных правил общения в ходе самого общения, соблюдение принятого для определенной ситуации стиля общения» [2, с. 4-9]. Таким образом, крупных критериев из данного тезиса Стернина И.А. можно выделить три: осуществление речевой цели (ясность), внеречевой цели (убедительность) и сохранение баланса отношений между участниками общения (вежливость).

Каким образом исследователь может объявить об успешности речевого акта по этим критериям? Осуществление речевой цели можно констатировать по факту понимания адресантом полученного сообщения, о чем может свидетельствовать наличие корректной по тематике обратной связи, отсутствие недоуменной реакции или иным (вербальным / невербальным) способом выраженного непонимания смысла сообщения. Осуществление внеречевой цели можно проследить по согласию адресанта (хотя это нельзя назвать 100 % свидетельством успеха коммуникации) и по фактическому подтверждению (выполнение просьбы в ответ на речевой акт просьбы, выражение удовлетворения в ответ на комплимент и т.д.).

Сохранение баланса отношений проследить труднее: как следует из самой формулировки, мы должны смотреть не только на факты сорванной коммуникации как неуспешной, а доведенной до конца как успешной; даже при внешне благополучном исходе коммуникации баланс отношений между коммуникантами будет нарушен.

Например, вышестоящее должностное лицо может вполне удачно, на первый взгляд, использовать свой статус с целью надавить на собеседника и добиться реализации как речевой, так и внеречевой цели. Однако баланс уже может быть нарушен, что зависит от того, насколько велико было значение опасности речевого акта в сравнении с социальным и профессиональным статусом адресата. В результате, чтобы вынести суждение об успешности речевого акта, следует (в идеале) установить, не превысила ли опасность речевого акта силу социального и профессионального статуса адресата. Какими способами мы можем это сделать?

В идеале необходимо получить обратную связь от объекта, подвергшегося воздействию опасного речевого акта; однако практика лингвистического исследования редко предполагает возможность сделать это.

В рамках теории вежливости Браун-Левинсона расчет веса опасного речевого акта для принятия решения о его применения происходит по следующей формуле [3, с. 76-77]: Wx = D (S,H) + P (H,S) + Rx, где Wx – численное значение, замеряющее степень опасности речевого акта; D (S,H) – социальная дистанция между говорящим и слушающим; P (H,S) – статусные отличия между слушающим и говорящим и Rx = ранг «вмешательства» в данной культуре. Следовательно, при исследовании языкового материала коммуникации, необходимо также иметь предсобранную заранее информацию о социальной дистанции, статусных отличиях говорящего и слушающего, а также информацию о возможном варьировании в социальной дистанции и статусе для общего для двух коммуникантов социума.

Однако это, в свою очередь, практически исключает возможность исследовать анонимные переговоры, так как возможность получить информацию о коммуниканте обычно уничтожает саму суть анонимности. Значения социальной дистанции, статуса и опасности речевого акта являются абсолютными и единственно релевантными при анализе коммуникации/ речевого акта в свете теории Браун-Левинсона, поскольку эти значения вбирают в себя огромное количество более мелких факторов, таких как половая принадлежность говорящего, возраст, профессиональный статус и т.д. [3, с. 80]. Т.е. можно утверждать, что при коммуникации все участники ориентируются на социальный контекст разговора и социальный статус / положение другого участника, и чтобы анализировать языковой материал в свете теории вежливости Браун-Левинсона, необходимо установить оба этих фактора.

Теория Браун-Левинсона подтверждает это: «A more plausible view would be that P is a value attached not to individuals at all, but to roles or role-sets. Thus in the role-set manager / employee, or parent/child, asymmetrical power is built in», что означает: «Более правдоподобным является тезис о том, что значение P (социальная дистанция) – это численное значение, которое должно быть присвоено вообще не индивидам, а ролям, и даже к наборам ролей. Т.е. в паре социальных ролей «руководитель / работник» или «родитель / ребенок» заложена асимметрично разная сила». Браун и Левинсон видят в такой точке зрения иную проблему, связанную с наложением групп таких ролей друг на друга, особенно в динамике социальных интеракций [3, с. 77].

Однако, на наш взгляд, именно в динамическом и изменяющемся активном осознании того, в каком типе отношений (и на каком месте в этих отношениях) находится субъект коммуникации и заключается основной принцип выбора стратегий коммуникации, ведь, как было сказано нами выше, коммуниканты ориентируются именно на свое понимание социального контекста и социального статуса коммуниканта. Случай же отсутствия данного понимания следует рассматривать либо как признак начальной стадии коммуникации, в процессе которой коммуниканты сформируют свое мнение о собеседнике, ориентируясь на те данные, которые могут получить, либо как на особую пару социальных ролей, упомянутых в труде Браун и Левинсона.

Проблема с рассмотрением таких коммуникаций как коммуникаций с особыми парами социальных ролей состоит в том, что статус анонимности коммуниканта гораздо менее постоянен, чем социальный, и потому их нельзя ставить на один уровень. С другой стороны, одним из положений критики теории вежливости Браун-Левинсона было именно то, что в рамках теории анализировался конкретный речевой акт, а не более крупные фрагменты, что полностью исключало из рассмотрения динамику разговора. В рамках этого подхода рассмотрение речевых актов предполагалось заменить анализом более крупных аутентичных фрагментов коммуникации, а сам процесс разговора – как relational work, т. е. процесс налаживания отношений [4, c. 222]. Такой подход как раз может отражать ситуацию, когда коммуниканты ничего не знают друг о друге, но стремятся выяснить как можно больше с целью создать для коммуникации как можно лучшие условия со своей стороны (и тем самым обеспечить успех коммуникации для себя).

Что можно сделать для отслеживания изменения понимания коммуникантами социальных статусов друг друга и социального контекста их коммуникации? На наш взгляд, следует обратить внимание на следующие нюансы разговора.

Изменение, либо значимое отсутствие изменения в используемых фатических речевых актах (если речь идет о коммуникациях с большим количеством итераций). Изменение в сторону более личных обращений и более неформальных приветствий будет свидетельствовать о близком социальном статусе и незначительной социальной дистанции в глазах коммуникантов, и наоборот. Возможны и более сложные ситуации, например, когда один из коммуникантов переходит на более неформальные приветствия и обращения, а второй сохраняет нейтральные / отстраненные формы. Это будет свидетельствовать о том, что первый коммуникант либо использует т. н. «панибратский тон», чувствуя свое покровительство по отношению ко второму коммуниканту, либо не воспринимает всерьез остро осознаваемую вторым коммуникантом социальную дистанцию. Помимо этого, следует обращать внимание на частоту смены тематики, на частоту обращения к личным темам, на частоту отклонения от основной темы разговора.

Отметим, что такие критерии должны быть более-менее индивидуальными для каждого типа анонимной / полуанонимной коммуникации. Большой вопрос также состоит в том, следует ли считать анонимными любые коммуникации, в которых участники не знают друг друга, или, например, коммуникативную ситуацию анонимного флирта в интернете следует считать, как ни парадоксально, не анонимной, в связи с тем, что участникам хорошо известны единственно имеющие в данный момент значения социальные роли?

To the question about the criteria for the success of telephone communication on the basis of the politness theory of brown-levinson

Baev E.V.,
graduate student of the 1st course The Moscow City University, Moscow

Research supervisor:
Zakharova Maria Valentinovna,
associate professor of the Department of Russian Language and Methods of Teaching Philological Disciplines of the Institute of Humanities of The Moscow City University, candidate of philological sciences, associate professor

Annotation. The article is devoted to the question of how detailed the success criteria of communication should be for the subsequent analysis of the theory of politeness on real language material, and on the basis of which principle a list of criteria can be distinguished for evaluating the success of communication performed by means of the telephone communication.
Keywords: theory of politeness, politeness, communication, principles of speech interaction, criteria for success of communication.


  1. Ларина Т.В. Категория вежливости и стиль коммуникации: Сопоставление английских и русских лингвокультурных традиций. М.: Рукописные памятники Древней Руси, 2009. 512 с. (Язык. Семиотика. Культура).
  2. Стернин И.А. О понятии «эффективное общение» // Преподавание культуры общения в средней школе. Воронеж, 1995. С. 4-9.
  3. Brown, P., & Levinson, S. Politeness: Some Universals in Language Usage. Cambridge: Cambridge University Press. 40 pages.
  4. Watts, Richard J. Politeness. Cambridge Univ. Press, Page 222-246.
  1. Larina T.V. Kategoriya vezhlivosti i stil` kommunikacii: Sopostavlenie anglijskix i russkix lingvokul`turny`x tradicij. M.: Rukopisny`e pamyatniki Drevnej Rusi, 2009. 512 pages. (Yazy`k. Semiotika. Kul`tura).
  2. Sternin I.A. O ponyatii «e`ffektivnoe obshhenie» // Prepodavanie kul`tury` obshheniya v srednej shkole. Voronezh, 1995. Page 4-9.
  3. Brown, P., & Levinson, S. Politeness: Some Universals in Language Usage. Cambridge: Cambridge University Press. 40 pages.
  4. Watts, Richard J. Politeness. Cambridge Univ. Press, Page 222-246.