Аннотация. В статье рассмотрены аллюзии В.О. Пелевина на литературно-философские памятники европейской и азиатской культуры в таких романах, как «Чапаев и пустота», «Священная книга оборотня», «Generation П».
Ключевые слова: постмодернизм, буддизм, философия, аллюзия, культура, Виктор Пелевин.
Анализ аллюзий в романах Пелевина обусловлен особой природой стилистических приемов в его творчестве. Аллюзия отсылает к тому или иному культурному феномену Европы и Азии, позволяя понять к чему автор тяготеет больше по количеству упоминаний, а также рассмотреть подробнее, как воспринимает писатель те или иные идеи «запада» и «востока».
Для нашего размышления важно упомянуть, что Пелевин, будучи писателем постмодернистом, в своих работах апеллирует не только к литературе прошлого, как к культурным маятникам «запада» и «востока», но и к современному кинематографу и музыке [1, с. 10]. Так в романе «Священная книга оборотня» Виктор Олегович встраивает в сюжет своего текста фильмы «Смерть в Венеции» Л. Висконти, «Матрица» сестер Вачовски, «Любовное настроение» В. Карвая и аниме «Евангелион». В романе «Омон Ра» в ключевом эпизоде герои обсуждают песни группы «Pink Floyd».
Постмодернистский подход к жанру, нарушение стилистического единства и перефразирование смыслов других произведений, раскрывает для читателя не исконные идеи буддизма, не традиции написания европейского романа, не важные вехи в поп-культуре, а самого Пелевина.
С одной стороны, это способствует исследованию индивидуального почерка писателя, с другой стороны – это затрудняет поиск исконных смыслов, к которым автор отсылает. Местами писатель не косвенно, а напрямую говорит – чьи труды он переосмысляет. Например, работы Ф. Ницше в романе «Чапаев и пустота»: «Мне потом Вовчик Малой книгу одну дал, где все про это растерто, хорошо растерто, в натуре. Ницше написал» [5, с. 312].
В данном случае мы сталкиваемся с прямой ссылкой на конкретную личность, что для творчества В.О. Пелевина не так уже характерно. Интерпретация автором мыслей философа изобилует иронией, что помогает нам понять скепсис Пелевина по отношению к Ницше, и, одновременно, для незнающего читателя, коротко обрисовать суть идей немецкого мыслителя: «Так в том-то и дело, что надо всех внутренних ментов грохнуть» [5, с. 313]. Под «внутренними ментами» герой книги имеет в виду совесть и мораль.
Обращаясь к мудрости «востока» в творчестве Пелевина, мы обнаружим следующее: автор не использует тексты философов или литературу, он пользуется мифологией и легендами, естественно в своей интерпретации. Вспомним «Условную Реку Абсолютной Любви», в которую ныряет Петька Пустота в конце романа. Петька начинает ощущать равновесие в себе. Будда говорил – я плот любви, который должен переправить нуждающихся на тот берег. Эта река отсылает к притче Будды. Подойдя к своему ученику, который был талантливым музыкантом, спросил, что будет, если натянуть струны на сатире слишком сильно. Ученик ответил, что играть будет нельзя. Будда задал второй вопрос: что будет если ослабить струны? Играть будет невозможно. Юноша понял, что одна из истин жизни в том, что самоконтроль первый путь к счастью. Эта притча о струнах повлияла на философию буддизма. Некоторые буддистские мыслители считают, что «средний путь», равновесие между аскетизмом и радостью, является основной сутью буддизма [2, с 5].
Другой пример, в этом же романе, притча о Чжуан-цзы. Это легенда, где китайском мудрецу приснилось будто он порхает над цветами в виде бабочки. Проснувшись, он не знал кто он: бабочка или Чжуан-цзы? Пелвеин обыгрывает эту историю в романе в сатирическом ключе, без высмеивания, как это обычно бывает у автора с идеями Фрейда или Достоевского. Чапаев рассказывает о китайском коммунисте Цзе Чжуане, который на допросе сказал, что Чжуан за коммунистов, а он бабочка – она не за коммунистов. Далее идет вопрос от Петьки Чапаеву: «И что с ним стало? – Ничего. Поставили его к стенке и разбудили. – А он? Чапаев пожал плечами. – Дальше полетел, надо полагать» [5, с. 261]. Важная деталь – «ничего». Автор добавляет свой собственный подтекст, смешанный с индуизмом и буддистской мудростью: смерть – это не конец существования, это пробуждение. Так на ум читателю приходит индуистский миф о Вишне, дремлющему в реке, следовательно, не важно что в этом мире происходит, ведь мир всего лишь чей-то сон, а после сна идет пробуждение.
Второй вид аллюзий Пелевина, это интеллектуальное подмигивание читателю. Например, описание деятелей русской культуры начала XX в, сидящих за одним столом в литературном кабаре. Так за столом сидят Валерий Брюсов, Алексей Толстой, обсуждая поэму «Двенадцать» Блока, пока на сцене идет авангардная инсценировка «Преступления и наказания» Достоевского.
Такие отсылки строятся на удовольствии от эффекта узнавания, хотя Пелевин вкладывает в них не только намек на известных личностей или произведения, но и сложные головоломки. Например, все в том же романе «Чапаев и пустота» мы встречает героя барона Юнгерна, задача которого освободить внутреннюю Монголию. Никакого барона Юнгерна никогда не существовало. На самом деле это аллюзия на барона Унгерн-Штернберга, который хоть и стремился создать орден воинствующих буддистских монахов и с ними освободить Монголию, но только не внутреннюю, а внешнюю. Внутренняя Монголия скорее метафора личности, свое «Я», которое следует освободить, как учат буддисты, – от зависти, страха и ненависти [7, c. 6].
Некоторые аллюзии показывают современную китчевую сторону культуры. Так в романе «Generation П» история, религия, культура в современном медийном пространстве служат только иллюстрациями к товарам. Вспомним рекламу в романе, где И.С. Тургенев сидя в кресле висит на потолке. «Умом Россию не понять» становится красивым слоганом для алкоголя и не более. «Солидный Господь для солидных господ» – реклама, придуманная Вавиленом Татарским, главным героем романа [6, с 164].
В «Generation П» представлен современное западное общество потребления, где культура, ценности теперь служат только способом продажи. Использование аллюзий на классическую культуру служит не только элементом сатиры, но и критики современного общества потребления. Само название романа носит сатирический подтекст. «П» – это поколение перестройки или поколение пепси [8, с. 3].
Говоря о теме «запада и востока» в творчестве В.О. Пелевина, стоит обратиться к роману «Священная книга оборотня», в котором находим следующую цитату: «Я не хочу сказать, конечно, что все люди – полные идиоты. Есть среди них и такие, чей интеллект почти не уступает лисьему. Например, ирландский философ Беркли. Он говорил, что существовать – значит восприниматься, и все предметы существуют только в восприятии.» [4, с. 260]. Для Пелевина классическое понимание философии Беркли с его идеями субъективного идеализма не важны. Автору интересно переосмысление данной концепции в буддистском ключе – мир заканчивается там, где субъект перестает о нем думать.
Еще один вид аллюзий, о котором стоит упомянуть, это введение элементов восточной мифологии, колорита для создания эффекта экзотики для неосведомленного читателя. Так главная героиня в «Священной книге оборотня» носит имя с непотребным звучанием, но это так только в русском языке, как сама объясняет героиня – лиса А Хули. Но если мы углубимся в японскую мифологию, то мы действительно обнаружим легенды о лисах обольстительница Хули-цзин.
Для исследования здесь в первую очередь интересна не игра с языком, а все также характерное для творчества Пелевина переосмысление канона. Так лиса оборотень, явно демоническое создание, превращается в доброе существо, обожающее русский символизм, фильмы Висконти, и по ходу действия романа искренне влюбляющееся в другого оборотня. Интересно, как в романе переплетается философия постмодернизма и китайского буддизма. Мы даже находим родство в этих идеях. Ключевой посыл романа в том, что смысл вне слов. Нужно стремиться не к смыслам, а к значениям слов. Эта буддистская идея перекликается с философией постструктурализма [3, с. 4].
Анализ культурных аллюзий в ранних произведениях В.О. Пелевина убеждает, что искать в них знания о культурных памятниках «запада» или «востока» бесполезно: автор переосмысливает все в своих романах. Писатель, для донесения своих смыслов, пользуется культурными архетипами, как в поп-культуре, так и к элитарной культуре. Он может открыто ссылаться на подразумеваемого философа или писателя, может давать внутренний комментарий касательно своего отношения к той или иной персоне в культуре.
Аллюзий на «запад» больше, чем на «восток» и это касается как низкой, так и высокой культуры в его произведениях. Виктор Олегович является писателем использующий традиции написания европейского романа с размышлениями на тему мудрости востока.
«Запад» и «Восток» за счет постмодернистского подхода к творчеству у автора становятся равнозначными по отношению к друг другу культурами, ни одна из которых не перевешивает и возможно создают целостность в его романах, напоминая чем-то инь и янь.
Литература:
- Безрукавая М.В. Романы В. Пелевина как идейно-художественная структура // Научный журнал КубГАУ. 2014. №. 102. С. 877-888.
- Ветлужская Л.Л. Природа Будды и концепция Срединного пути в учении школы китайского буддизма Саньлунь // Философия и культура. 2021. №5. С. 28-34.
- Го Вэй. Дзен-буддизм в романе «Священная книга оборотня» В. Пелевина // Филологические науки. Вопросы теории и практики. 2020. №3. С. 8-12.
- Пелевин В.О. Священная книга оборотня. Роман. М.: Азбука – классика, 2022. 384 с.
- Пелевин В.О. Чапаев и Пустота. М.: Азбука – классика, 2022. 352 с.
- Пелевин В.О. Generation П. М.: Азбука – классика, 2022. 320 с.
- Сейдашова А.Б. Мотив пустоты в романе В. О. Пелевина «Чапаев и пустота» // Вестник РУДН. Серия: Литературоведение, журналистика. 2017. №3. С. 449-556.
- Шахметова Н.Р. Сатирические аллюзии заглавий романов Виктора Пелевина // Известия ВГПУ. 2019. Т. 22. Вып. 3. С. 449-456.
Cultural allusions of the «West» and «East» in the literature of Viktor Pelevin
Fadeev A.S.,
undergraduate of 1 course of the Moscow City University, Moscow
Research supervisor:
Chelnokova Alla Yurievna,
Associate Professor of the Department of National History of the Institute of Humanities of the Moscow State Pedagogical University, Candidate of Historical Sciences.
Annotation. The article deals with the allusions of V.O. Pelevin on the literary and philosophical monuments of European and Asian culture in such novels as «Chapaev and the Void», «The Sacred Book of the Werewolf», «Generation P».
Keywords: postmodernism, Buddhism, philosophy, allusion, culture, Victor Pelevin.
Literature:
- Bezrukavaya M.V. Novels by V. Pelevin as an ideological and artistic structure // Scientific journal KubGAU. 2014. №102. Page: 877-888.
- Vetluzhskaya L.L. Buddha Nature and the concept of the Middle Way in the teachings of the Sanlun school of Chinese Buddhism // Philosophy and culture. 2021. №5. Page: 28-34.
- Guo Wei. Zen Buddhism in the novel «The Holy Book of the Werewolf» by V. Pelevin // Philological sciences. Questions of theory and practice. 2020. №3. Page: 8-12.
- Pelevin V.O. The Holy Book of the Werewolf. Roman. Moscow: ABC – classic, 2022. 384 pages.
- Pelevin V.O. Chapaev and Emptiness. Moscow: ABC – classic, 2022. 352 pages.
- Pelevin V.O. Generation P. Moscow: ABC – Classic, 2022. 320 pages.
- Seidashova A.B. The motive of emptiness in the novel by V.O. Pelevin «Chapaev and Emptiness» // Bulletin of RUDN University. Series: Literary criticism, journalism. 2017. №3. Page: 449-556.
- Shakhmetova N.R. Satirical allusions to the titles of the novels by Viktor Pelevin // Izvestia VGPU. 2019. T. 22. №3. Page: 449-456.