Аннотация: В работе раскрываются эстетические принципы и смысловая многоплановость небесного пространства в рассказе И.С. Тургенева «Касьян с Красивой Мечи». Образ неба занимает особое место в пейзажах писателя, являясь полифункциональным образом. Небесное пространство в рассказе создается посредством взаимодействия изображения и детализации таких природных явлений, как «облака», «ветер», «солнце» и «свет». Создавая картины небесного пространства, автор задействует логические и ассоциативные способности мышления читателя, использует акустические и визуальные детали суггестивного воздействия, вызывая яркие эмоциональные переживания. Делаются выводы о том, что изображение небесного пространства позволяет автору передать не только свое эмоциональное состояние, но и духовное устроение своего героя.
Ключевые слова: эстетика; небесное пространство; пейзаж; смысловая наполненность; И.С. Тургенев; рассказ «Касьян с Красивой Мечи».
Данное исследование является попыткой раскрыть смысловую наполненность и особенности художественного изображения одного из самых значимых природных образов в рассказе «Касьян с Красивой Мечи», а именно, образа неба. Исследователи чаще всего пишут о философской наполненности пейзажных зарисовок Тургенева и борьбе «бесконечной гармонии» с «эгоистической сосредоточенностью» [3, с. 2]. Г.Б. Курляндская размышляет: «В природе Тургенев отмечает прежде всего закон эгоистической сосредоточенности на себе: каждая «точка», «каждая отдельная единица» существует исключительно для себя, почитает себя средоточием вселенной» [3, с. 2], однако в случае с рассказом «Касьян с Красивой Мечи» это представляется не вполне верным. Тургенев-философ все же меньше Тургенева-художника, который открывает в природе читателю то, что и сам лишь только чувствует. И Г.Б. Курляндская также раскрывает это противоречие. Не делая разделения между Тургеневым-философом и Тургеневым-художником, она приводит его цитату о непостижимом чуде тварного мира: «Как из этого разъединения и раздробления, в котором, кажется, все живет только для себя – как выходит именно та общая, бесконечная гармония, в которой, напротив, все, что существует, – существует для другого...!» [8, с. 115-116]. Говоря о гармонии и чувстве меры в изображении пейзажных зарисовок, Ю.В. Лебедев отмечал: «Поэтическое чувство природы у Тургенева развивается в русле национального мифопоэтического мышления: просыпаются спящие в словах древние смыслы, придающие картине природы яркую поэтическую образность…» [4, с. 75]. Эти высказывания помогают понять своеобразие художественного мира И.С. Тургенева.
Среди обозначения явлений небесного пространства в рассказе И.С. Тургенева «Касьян с Красивой Мечи» наиболее частотной является лексема «небо», встречающаяся в тексте 8 раз в различных словосочетаниях и словоформах: «черту небосклона», «пташек небесных», «по ясному небу», «на светлом небе», «прозрачного неба», «облака по небу», «воды небесные», «птицы небесные». Эта лексема обладает широкой лексической сочетаемостью и используется как по отношению к другим природным явлениям, расширяя их значение («улыбка, как облака по небу), так и по отношению к животному миру («пташек небесных», «птицы небесные». Понятие «небо» является центральным образом небесного пространства, включающим в себя такие явления, как «облака», «ветер», «солнце» и «свет».
Лексемы «солнце» и «свет» по своей частотности стоят на одном уровне с лексемой «небо»: 7 раз упоминается образ «солнце» в различных вариациях («солнечный свет», «горячим солнцем», «листья, облитые солнцем», «кровь солнышка Божия не видит», «того и солнышко не греет, как другого», «солнышко на тебя светит», «эко солнышко») и 8 раз встречается номинация «свет», который исходит от солнца («сверкнув во тьме», «ярко освещенного двора», «солнечный свет», «светлыми пятнами», «сверкания молодых листьев», «на светлом небе», «кровь от свету прячется», «солнышко на тебя светит»). Ощущение слияние героя с природой закладывается в читателя с самого начала через живописание света, который изображается как некое животворящее начало в природе. Охотник знакомится с героем на ярко освещенном холме, где лучи солнца свободно падают на героя, освещая детали его лица и одежды. Описывая середину холма, автор использует теплые оттенки света: «ярко освещенного двора», «солнечный свет», «пестрил небольшими светлыми пятнами». Частое употребление солнечной и световой символики одновременно выполняет несколько функций. В первую очередь, обилие солнца и света объясняется знойной погодой, на фоне которой происходит встреча рассказчика с главным героем – Касьяном. Помимо этого, солнечный свет является началом всех пространных описаний небесного пространства в рассказе, что символизирует величие созданного мира и начало всего сущего, так как мир природы немыслим без «солнышка божия». При этом явления солнца и света одновременно описывают как естественный мир природы, так и входят в состав афористических высказываний Касьяна, тем самым подчеркивая внутренний мир героя, его набожность и любовь к природе: «Кровь солнышка божия не видит, кровь от свету прячется... великий грех показать свету кровь, великий грех и страх... Ох, великий!» [7, с. 116].
Пробираясь по лесным тропинкам, охотник фиксирует каждое изменение природы. Передать мимолетное впечатление от увиденной картины позволяет образ ветра, который является частью световоздушного пространства. Явление ветра является менее частотной и упоминается в тексте 4 раза («дни, когда нет ветра», «потемневших от ветра и дождя», «легкий ветерок», «движение то самовольное и не производится ветром»). Без образа ветра невозможно в полной мере изобразить картину земного пространства, в частности, пространства леса, так как именно с помощью ветра передается динамика движения природы: «Легкий ветерок то просыпался, то утихал: подует вдруг прямо в лицо и как будто разыграется, – всё весело зашумит, закивает и задвижется кругом, грациозно закачаются гибкие концы папоротников, – обрадуешься ему... но вот уж он опять замер, и всё опять стихло» [7, с. 114]. Динамика движения создается с помощью использования глаголов с приставкой -за- со значением начала действия: «зашумит», «закивает», «задвижется», «закачаются», благодаря чему передается процесс охоты. Образ ветра в представленном отрывке обладает положительной коннотацией, что связано со знойной погодой: рассказчик радуется ветру, так как он облегчает дорогу и дает силы созерцать величие природы.
Еще одной деталью, определяющей образ неба, являются облака. Лексемы «облака»/«облачный» употребляются в тексте рассказа 5 раз («облачного дня», «редкие облака», «эти облака», «круглые облака», «как облака по небу»). Несмотря на то, что по частотности использования в тексте это явление уступает явлениям солнца и света, именно образ облаков получает наиболее развернутую характеристику и становится самым ярким, по своей поэтичности выделяющим рассказ «Касьян с Красивой Мечи» среди других рассказов «Записок охотника».
Рассказчик вместе с Касьяном отправляется на ссечки и описывает по дороге красоту увиденной природы. Пейзажная зарисовка открывается общей оценкой состояния природы. Рассказчик отмечает, что погода «стояла прекрасная», однако по-прежнему стоял зной и охотиться было тяжело. От общей оценки состояния природы ракурс повествования перемещается к центральному образу небесного пространства – образу облаков, при описании которых автор, «развивая традицию русской словесности, направляет свое внимание на акустически и «зрительно воспринимаемую реальность» [2, с. 135]: «По ясному небу едва-едва неслись высокие и редкие облака, изжелта-белые, как весенний запоздалый снег, плоские и продолговатые, как опустившиеся паруса. Их узорчатые края пушистые и легкие, как хлопчатая бумага, медленно, но видимо изменялись с каждым мгновением; они таяли, эти облака, и от них не падало тени» [7, с. 113-114].
При описании облаков автор переходит от общих признаков к частным: от описания высоты облаков через цветовую характеристику автор приходит к ассоциативным образам. Обращаясь к зрительному восприятию, автор наделяет облака изжелта-белым цветом, выбранным на основе ассоциации с цветом талого весеннего снега, благодаря чему создается противопоставление небесного и земного пространств. Однако цветового обозначения было бы недостаточно для передачи образа облаков, по этой причине автор подробно характеризует форму, размер и вес облаков. Так, отмечается, что облака «высокие и редкие», что подчеркивает их местоположение по отношению к земле и густоту. По форме облака «плоские», «продолговатые» с «узорчатыми» краями. Используя эти эпитеты, автор характеризует форму облаков, их края и узоры, облик которых возможно запечатлеть только при внимательном наблюдении над небесным пространством.
По своей форме и очертаниям облака в сознании рассказчика сравниваются с «опустившимися парусами», что отождествляет небесное пространство с образом моря. Особое значение в создании сравнения облаков с парусами имеют эпитеты, передающие массу и объем облаков: «пушистые», «легкие, как хлопчатая бумага». Так, облака, имеющие воздушную консистенцию, которую невозможно ощутить на себе человеку, приобретают в рассказе вполне реально конкретный облик, который возможно запечатлеть зрением, осязанием и воображением. Облака не просто плывут по небу, они тают и не отбрасывают тени, что в то же время подчеркивает скорость их движения и эфемерность.
После встречи с Касьяном охотник решает прилечь под кустом орешника: «Наскучив его безмолвием, я лег на спину и начал любоваться мирной игрой перепутанных листьев на далеком светлом небе. Удивительно приятное занятие лежать на спине в лесу и глядеть вверх!» [7, с. 115]. Герой смотрит на небо, которое ассоциируется в его сознании с образом моря с белыми парусами. Ракурс повествования переносится сверху вниз, от неба к земле, благодаря чему читатель видит небо глазами самого рассказчика. Автор отмечает, что обзор небесного пространства направлен от земли к небу, при этом «под вами» находится «бездонное море», а ниже расстелились огромные ветви деревьев. Примечательно, что сами пейзажные зарисовки создаются с помощью ассоциативного ряда, возникающего на основе восприятия цвета, звуков и тактильных ощущений. Автор наделяет облака формой, цветом и движением, одновременно сравнивая ветви куста с морскими волнами, что в совокупности формирует целостную картину небесного пространства: «Волшебными подводными островами тихо наплывают и тихо проходят белые круглые облака, и вот вдруг всё это море, этот лучезарный воздух, эти ветки и листья, облитые солнцем, – все заструится, задрожит беглым блеском, и поднимется свежее, трепещущее лепетанье, похожее на бесконечный мелкий плеск внезапно набежавшей зыби» [7, с.115].
Возникновению образа морского пространства способствует наличие ассоциативного ряда таких образов, как облака, сравнивающиеся с островами по форме и расположению на небе, и листья на ветвях деревьев, отождествляющиеся с морскими волнами («игра перепутанных листьев»).
Объединению небесного и морского пространств также способствует цвет неба и количество света: «на далеком, светлом небе», «стеклянно ясные волны», «на голубом клочке прозрачного неба», «белые круглые облака», «лучезарный воздух», «листья, облитые солнцем», «бесконечный мелкий плеск внезапно набежавшей зыби». Используя светлые, голубовато-белые оттенки, автор проводит параллель между небом и морем, так как зачастую подобными оттенками характеризуют как небесное, так и морское пространство, когда небо отражается в воде. На основе цвета и света возникает сравнение неба с морским стеклом: как небесный купол прозрачен и ясен, так и морская гладь отражает свет на своей поверхности («бездонное море», «стеклянно ясные волны», «лучезарный воздух»).
Особая роль в приведенном отрывке отводится морским звукам. В работе Е.В. Макаровой [5, с. 111] отмечается, что приведенный отрывок описания небесного пространства наделяется ритмом и повторяет движение морских волн: «И вдруг все это море, / этот лучезарный воздух, / эти ветки и листья, / облитые солнцем, / все заструится, / задрожит беглым блеском, / и поднимется свежее, / трепещущее лепетанье, / похожее на бесконечный мелкий плеск / внезапно набежавшей зыби» [7, с. 115]. Так, с помощью шелеста листьев, движения ветра и облаков удается воссоздать звуки морского прибоя, благодаря чему образ морского пространства становится полным, раскрытым с точки зрения разных спектров восприятия: «листок качается», «игра рыбьего плеса», «движение то самовольное и не производится ветром», «тихо наплывают и тихо проходят» облака, «плеск внезапно набежавшей зыби», «тянет в спокойную, сияющую бездну». Передать чувства радости и удивления помогают контекстуальные синонимы. Так, лазурь описывается как «глубокая» и «чистая», бездна «спокойная» и «сияющая», лепетанье «свежее» и «трепещущее». Завершают описание картины эпитеты с отвлеченным значением: «…невозможно оторваться от этой вышины, от этой глубины…» [7, с. 115]. Полное воссоединение с природой пробуждает в рассказчике чувство необъятной радости и восхищения: «Вы не двигаетесь – вы глядите: и нельзя выразить словами, как радостно, и тихо, и сладко становится на сердце» [7, с. 115]. Как отмечает Л.Д. Беднарская, лиризм приведенного отрывка во многом определяется своей структурой, отличающейся от структуры всего рассказа: «Далее экспрессивность возрастает: повторы, подхваты, сгущения тропов, особенно лирических сравнений, прямое выражение восторга – всё это актуализирует счастливые воспоминания полного сладкого растворения в природе, создает лирическое присутствие здесь и сейчас» [1, с. 108].
Таким образом, в рассказе «Касьян с Красивой Мечи» образ неба предстает в яркой полидетальности и символической наполненности. И.С. Тургенев «привносит в свое описание зримость и пластику» [6, с. 263], задействуя все виды восприятия, что позволяет читателю наглядно представить и ощутить небо в его объединяющей и одухотворяющей роли в жизни человека. Метафорическое уподобление неба морю на основе присущих воздушной и водной стихиям цветов и звуков привносят в произведение ощущения смысловой наполненности природы и ее животворящего воздействия на человека. Авторские зарисовки небесного пространства позволяет читателю ощутить всеми органами чувств тонкие оттенки цвета, света и звука, создающими природную красоту и отражающие ее своего рода божественный, до конца непостижимый характер.
Список литературы:
- Беднарская Л.Д. В поисках гармонии… И.С. Тургенев «Записки охотника». «Стихотворения в прозе»: монография. М.: ФЛИНТА, 2018. 189 с.
- Киселева И.А., Поташова К.А. Динамическая поэтика стихотворения М.Ю. Лермонтова «Утес» // Проблемы исторической поэтики, 2020. Т. 18. №2. С. 128-144.
- Курляндская Г.Б. От «Записок охотника» к повестям и романам // Спасский вестник, 2004. №10. (дата обращения: 09.08.2025).
- Лебедев Ю.В. Россия живая и мертвая в «Записках охотника» И.С. Тургенева // У истоков эпоса (Очерковые циклы в русской литературе 1840-1860-х годов). Ярославль, 1975. (дата обращения: 09.08.2025).
- Макарова Е.В. Лирическое начало в книге рассказов «Записки охотника» И.С. Тургенева // Вестник Костромского государственного университета им. Н.А. Некрасова, 2012. Т. 18. №3. С. 109-112.
- Поташова К.А. Традиции и новаторство русской литературы конца XVIII – первой трети XIX века в аспекте усвоения опыта живописи. М. ООО «ФЛИНТА», 2021. 376 с.
- Тургенев И.С. Записки охотника. Касьян с Красивой Мечи // Тургенев И.С. Полное собрание сочинений и писем в тридцати томах. М.: Наука, 1979. Т. 3. С. 106-123.
- Тургенев И.С. Полн. собр. соч. и писем: В 28 томах. Т. 5. М.; Л.: 1958.
Aesthetics of heavenly space in the story of I.S. Turgenev «Kasyan of Fair Springs»
Skoblova V.S.,
student of 4 course of the of the Federal State University of Education, Moscow
Research supervisor:
Kiseleva Irina Alexandrovna,
professor of the department of Russian and Foreign Literature of the of the Federal State University of Education, Doctor of Philological Sciences, Professor
Abstract. The article reveals the aesthetic principles and semantic versatility of the heavenly space in the story of Turgenev I.S. «Kasyan of Fair Springs». The image of the sky occupies a special place in the landscapes of the writer, being a multifunctional image. The heavenly space in the story is created through the interaction of images and details of such natural phenomena as «clouds», «wind», «sun» and «light». Creating paintings of heavenly space, the author uses the logical and associative abilities of the reader`s thinking, uses acoustic and visual details of suggestive effects, causing vivid emotional experiences. It is concluded that the image of the heavenly space allows the author to convey not only emotional state, but also the spiritual constitution of the protagonist.
Keywords: aesthetics; heavenly space; landscape; semantic content; Turgenev I.S.; the story «Kasyan of Fair Springs».
References:
- Bednarskaya L.D. In search of harmony... Turgenev I.S. «A Hunter`s Sketches». «Poems in prose»: a monograph. Moscow: LLC FLINTA, 2018. 189 p.
- Kiseleva I.A., Potashova K.A. Dynamic poetics of M.Y. Lermontov`s poem «The Cliff» // Problems of historical poetics, 2020. Vol. 18, №2.: 128-144.
- Kurlandskaya G.B. From «A Hunter`s Sketches» to novellas and novels // Spassky Bulletin, 2004. №10. (date of the address: 09.08.2025).
- Lebedev Yu.V. Russia alive and dead in I.S. Turgenev`s «A Hunter`s Sketches» // At the origins of the Epic (Essay cycles in Russian literature of the 1840s and 1860s). Yaroslavl, 1975. (date of the address: 09.08.2025).
- Makarova E.V. The lyrical beginning in the book of short stories «A Hunter`s Sketches» by Turgenev I.S. // Bulletin of Kostroma State University named after Nekrasov N.A. 2012. Vol. 18. №3.: 109-112.
- Potashova K.A. Traditions and innovation of Russian literature at the end of the XVIII – first third of the XIX century in the aspect of assimilation of the experience of painting. Moscow: LLC FLINTA, 2021. 376 p.
- Turgenev I.S. A Hunter`s Sketches. Kasyan of Fair Springs // Turgenev I.S. Complete works and letters in thirty volumes. Moscow: Nauka, 1979. Vol. 3.: 106-123.
- Turgenev I.S. Complete collection of works and letters: In 28 volumes. Vol. 5. Moscow; Leningrad: 1958.