Аннотация. В статье рассматриваются функциональные особенности и роль детали, значимой для романа И.А. Гончарова «Обрыв», – стакана воды. Выявлена и изучена характерологическая функция детали, позволяющая определить особенности поведения персонажей в состоянии волнения, которое побуждает их обратиться к стакану воды как к средству, помогающему успокоиться. Также в статье рассматривается вариация указанной детали (ковш воды) и ее эквиваленты (капли одеколона, огуречный рассол), к которым обращаются персонажи в сложном психоэмоциональном состоянии.
Ключевые слова: литературная деталь, литературный характер, характерологическая функция, поведенческие особенности персонажей.
С древнейших времен вода воспринимается людьми как живительная сила. Как отмечал А.Н. Афанасьев, воде издавна приписывали очистительно-целебное значение: «живая вода весенних дождей просветляет туманное небо, возрождает природу и потому принимается за божественный напиток, <…> дарующий красоту, молодость, здоровье» [1, с. 571]. В романной систематике Гончарова значение характерологической детали приобретает стакан воды, способствующий нормализации физических и психических состояний человека.
Деталь в литературе – важнейший в композиционно-архитектоническом осуществлении целого способ изображений и описаний человека и мира. Именно в детали обнаруживаются «многоплановые и многоаспектные в проблемном отношении, специфически-национальные и разнообразные в историческом выражении традиции» общества [6, с. 53]. Следует подчеркнуть, что деталь в литературном произведении проявляется и как аллегорически-понятийный знак, и как знак идейно-символический. Для художественного мира автора всегда важны функциональные характеристики знака, поскольку в этом состоит «семантическая и эстетическая природа закрепления смысла» [6, с. 48]. В последнем кроется стремление детали «сомкнуться с <...> характерами, конфликтами, судьбами, – и этим придать произведению желанную рельефность, законченность, предельную выразительность» [4, с. 302].
Материалом статьи стал роман Гончарова «Обрыв». Предметом анализа в статье являются поведенческие особенности персонажей, находящихся в сложном эмоциональном состоянии, побуждающем их выпить (или попросить) стакан воды. Цель статьи состоит в выявлении в романной организации гончаровского произведения функциональных особенностей указанной детали и ее вариации (ковш воды), а также равнозначного этой детали одорического и тактильного влияния капель одеколона и огуречного рассола.
Стакан воды в романе «Обрыв» показывается прежде всего как средство, помогающее человеку успокоиться, прийти в привычное состояние после волнения. При этом возбудителем беспокойства и тревоги в людях является главный герой – Борис Павлович Райский. В погоне за красотой, явленной в женских обликах, Райский, как Дон Жуан, стремится разбудить «спящих», в его понимании, красавиц и подтолкнуть их к активному участию в жизненных процессах.
Так, Софья Беловодова, испытывая сильное раздражение, когда Райский в попытках «пробудить в ней огонь, жизнь, страсть» перешел, как она считает, допустимые границы светских приличий, попросила оставить ее и попыталась успокоиться: «Едва он вышел, она налила из графина в стакан воды, медленно выпила его и потом велела отложить карету» [3, c. 109, 106]. Характеристика действия («медленно») показывает полную сосредоточенность Софьи на этом процессе, ее попытку отвлечься от мыслей, которые «пробудил» Райский. Героиня надеется справиться с внутренним волнением, побороть которое самостоятельно она не в силах, с помощью средства из области внешнего, предметного мира – стакана воды.
Однако стакан воды не всегда помогает человеку вернуться в «нормальное» состояние. Райский, решив исполнить «дружескую обязанность» в отношении жены своего друга Леонтия Козлова, пробудил в Ульяне Андреевне страстные порывы: «Она металась, как в горячке» [3, с. 444, 443]. Борис Павлович, не зная, как остановить «нервический» припадок, принес ей вовсе не стакан, а целый «ковш воды» [4, с. 443]. Как отмечает М.Б. Лоскутникова, «Гончаров многопланово использует иронию», и, в частности, «как средство достижения комического (юмористического и чаще сатирического) эффекта» [5, с. 16]. Принесенный ковш воды, однако, не помог, поскольку не пригодился: стыд «рыжая Клеопатра» привыкла «топить в поцелуях» [3, с. 200, 442]. Введенная предметная деталь в рассмотренном эпизоде позволяет охарактеризовать натуру Ульяны Козловой, с чьим физиологическим пылом не способен справиться даже целый ковш воды, в чем проявляется авторская ирония.
Деталь в виде стакана воды играет характерологическую роль и в отношении самого Райского. Так, просьба героя дать ему стакан воды, обращенная к садовнику, которому Борис Павлович велел собрать букет из померанцевых цветов (но не для Марфиньки как невесты, а для Веры, увлеченной Волоховым), позволяет выявить натуру героя-художника, мгновенно поддающегося охватывающим его чувствам – как благородным, так и злым. Как отмечает Гончаров в автокомментариях к роману, «фантазия и нервы <…> разбивают» «добрые намерения» Бориса Павловича: под влиянием «раздражительного ощущения» герой готов совершить «злой поступок» по отношению к любимой Вере [2, с. 215]. Райский, по словам К.И. Шарафадиной, использует букет из померанцевых цветов, являющийся аллегорическим знаком девичьей чистоты и поэтому «традиционным атрибутом невесты», как «злую насмешку над утраченной невинностью» Веры [7, с. 397]. Борис Павлович испытывает ревность и жажду мщения, однако портретная деталь («побледнел») и характеристика его голоса («нетвердый») показывают неуверенность героя в правильности совершаемого поступка, жалость к загубленной репутации Веры, но эти эмоции герой, как отмечает повествователь, «злобно душил» [3, с. 626, 625, 626]. Испытывая контрастные по своей природе чувства и претерпевая муки внутренних противоречий, Райский просит у садовника стакан воды, пытаясь «погасить» внутренний «пожар».
Предложение стакана воды (или отсутствие такового) позволяет определить характер отношений между героями. Так, Татьяна Марковна, пытаясь успокоить грозу всего губернского города Тычкова, спорившего с Райским, говорит ему: «ты багровый совсем стал <…> Выпей лучше воды!» [3, с. 377]. Однако после непризнания Нилом Андреевичем своей вины желание гостеприимной Татьяны Марковны исправить ситуацию сменилось ею на гнев – и второго предложения выпить воды не последовало.
Райский же вовсе отказывает в стакане воды Полине Карповне Крицкой, которая вызвала у него сильное раздражение тем, что, обратившись с просьбой нарисовать ее портрет, отвлекла его от размышлений о письме на синей бумаге, в котором содержался, по убеждению героя, ответ на изнуряющую его «загадку» красавицы Веры. Борис Павлович, рисуя портрет Крицкой, начал «мучить» почти не дышавшую провинциальную львицу, не давая ей даже выпить стакана воды, хотя той было дурно: от напряжения «у ней на лбу выступили крупные капли <…> и на висках кудри немного подмокли» [3, с. 406]. Отказ Райского дать стакан воды, который попросила Полина Карповна, вызван его крайним недовольством, досадой, переходящей в гнев: «его терзала злоба, и он не чувствовал <…> сострадания к своей жертве» [3, с. 407]. Деталь помогает «высветить» личностные особенности как женского персонажа, так и самого героя. В последнем это свойства пылкой и быстро поддающейся разным по природе чувствам натуры художника, который в раздражении может доходить до ненависти и даже жестокости. Райский, способный «в припадке счастья» испытывать «общую любовь ко всякому живому созданию», в состоянии крайней степени возбуждения и возмущения готов с чувством полного отвращения так отозваться о навязчивой Полине Карповне: «Все забыли твою красоту, черномазая старуха, <…> кроме тебя: и в этом твоя мука!» [3, с. 544, 406].
Следует подчеркнуть, что, как всякий подлинный художник-пластик, Гончаров не привязан лишь к единственной и неизменной детали при изображении взволнованности человека, стремящегося вернуться в привычное состояние. Примечательно, что Софья Беловодова к свойственному ей «олимпийскому спокойствию» [3, с. 35] может вернуться и при помощи одорического средства. Так, после очередного беспокойного разговора с Райским Беловодова «взяла флакон, налила несколько капель одеколона на руку и задумчиво понюхала, потом оправилась у зеркала и вышла в гостиную» [3, с. 36], где уже не проявила ни малейшего беспокойства.
Похожее действие, позволяющее избавиться от волнующих мыслей после разговора с Райским, выполняет и Марфинька. Молодая девушка не догадывается, почему тот резко отказался от ее ласк, но все равно не может вечером заснуть – и берется за огуречное снадобье для лица и рук. В отличие от столичной светской дамы Софьи Беловодовой, обращающейся в трудную минуту либо к стакану воды, либо к каплям модных и дорогостоящих одеколонов, Марфинька пользуется теми домашними средствами оздоровительно-косметического характера, которые популярны в провинции: как иронически свидетельствует повествователь, Марфинька «вытерла лицо огуречным рассолом, что делала обыкновенно от загара, потом перекрестилась и заснула» [3, с. 260].
Вера, несомненно отличающаяся от близкой к традициям деревенской жизни Марфиньки, использует во время сильного волнения, как и Беловодова, одеколон, но уже как средство, тактильное воздействие которого помогает облегчить головную боль, вызываемую сильным переживанием. Героиня, мучаясь из-за неспособности рассказать Бабушке всю правду о совершенном «роковом» поступке, после ухода Татьяны Марковны из ее комнаты «опустилась на диван, потом <…> достала одеколон и намочила себе темя и виски» [3, с. 642]. Вера, сама не справляясь с внутренним волнением, надеется преодолеть его с помощью воздействия средства из внешнего мира. Героиня вновь обращается к одеколону, получив письмо на синей бумаге от Марка Волохова: думая, что они «разошлись навсегда» [3, с. 700], Вера находилась в крайне тяжелом психоэмоциональном состоянии, не зная, что ответить отправителю письма. Повествователем подчеркивается степень волнения героини: теперь Вера, обессилевшая, не использует несколько капель раствора, лишь «смачивая» ими виски, а судорожно «наливает себе на руки одеколон», растирая его, «освежая лоб, виски» [3, с. 703] – будто «умываясь» «спасительной» жидкостью, надеясь лишь на ее помощь.
Таким образом, стакан воды как значимая в характерологическом плане деталь позволяет выявить особенности поведения персонажей во время сильного волнения, побуждающего их обратиться к воде как к средству, способному помочь вернуться в привычное состояние, обрести душевное равновесие. При этом неутомимым возбудителем беспокойства в окружающих, в первую очередь в дамах и девицах, выступает талантливейший человек – художник, музыкант, романист Райский. Гончаров использует повторяющиеся модели в поведении женских персонажей (Софьи Беловодовой, Марфиньки, Полины Крицкой), приведенных Райским в сложное психоэмоциональное состояние. Однако и самому Райскому в процессе душевного перенапряжения требуется стакан воды.
С определением нравственно-психологических характеристик жены Леонтия Козлова Ульяны связана вариация анализируемой детали – ковш воды, характеризующаяся намеренным авторским преувеличением сосуда с жидкостью с целью ироничного обозначения «масштаба» охватившего Ульяну Андреевну пыла, справиться с которым не способен даже большой объем напитка.
Кроме того, форма этикетного обращения со стаканом воды (его предложение или, напротив, отсутствие такового) позволяет автору подчеркнуть особенности в отношениях между персонажами. В частности, Татьяна Марковна Бережкова перестает предлагать стакан воды властолюбивому ханже Тычкову, становясь враждебно настроенной к нему, а Райский, испытывая ненависть к навязчивой Полине Крицкой, сознательно игнорирует ее просьбу дать ей воды.
Наконец важно, что Гончаров далек от тенденциозно-дидактической практики, свойственной беллетристам, и не сводит стакан воды к единственному средству помощи человеку, находящемуся в эмоционально-обостренном состоянии. Герои справляются с внутренним беспокойством и благодаря другим деталям внешнего, окружающего их предметного мира, выбор которых зависит от детерминированных обстоятельствами особенностей характеров – Софья Беловодова, светская дама, использует капли одеколона, а Марфинька, жительница провинции, – огуречный рассол.
The meaning of a class of water in the depiction of the behavioral features of the characters in I.A. Goncharov’s novel «The Precipice»
Belikova E.E,
bachelor of 2 course of the Moscow City University, Moscow
Research supervisor:
Loskutnikova M.B.,
Associate Professor of the Department of Russian Literature of the Institute of Humanities of the Moscow City University, Candidate of Philological Sciences, Associate Professor
Аnnotation. The question of the functional features and the role of the detail that is significant for I.A. Goncharov’s novel «The Precipice» – a glass of water – was raised in the article. The characterological function of the detail has been identified and studied, which makes it possible to determine the characteristics of the behavior of characters in a state of excitement, which prompts them to turn to a glass of water as a means to help calm down. A variation of the specified detail (a bucket of water) and its equivalents (drops of cologne, cucumber pickle), to which characters in a complex psycho-emotional state turn, were also considered in the article.
Keywords: literary detail, literary character, characterological function, behavioral features of characters.
- Афанасьев А.Н. Славянская мифология. М.: Эксмо; СПб.: Мидгард, 2008. 1520 с.
- Гончаров И.А. Намерения, задачи и идеи романа «Обрыв» // Гончаров И.А. Собр. соч.: В 8 т. М.: ГИХЛ, 1952-1955. Т. 8. 1955. С. 208-220.
- Гончаров И.А. Обрыв // Гончаров И.А. Полн. собр. соч. и писем: В 20 т. Т. 7. СПб.: Наука, 2004. 773 с.
- Добин Е.С. Сюжет и действительность; Искусство детали. Л.: Советский писатель, 1981. 432 с.
- Лоскутникова М.Б. Ирония в романе И.А. Гончарова «Обломов» // Вестник ЛГУ имени А.С. Пушкина. 2012. № 1. Том 1. Филология. С. 14-23.
- Лоскутникова М.Б. Художественная речь и вопросы стилеобразования. М.: МГПУ, 2007. 196 с.
- Шарафадина К.И. Литература в синтезе искусств. Т. II. FLORO=ПОЭТО=LOGIA: монография. СПб.: СПГУТД, 2012. 526 с.
- Afanasyev A.N. Slavic mythology Moscow: Eksmo; SPb.: Midgard, 2008. 1520 pages.
- Goncharov I.A. Intentions, tasks and ideas of the novel «The Precipice» // Goncharov I.А. Collected works: In 8 volumes. Moscow: GIHL, 1952-1955. T. 8. 1955. Page: 208-220.
- Goncharov I.A. The Precipice // Goncharov I.A. Complete works and letters: In 20 volumes, Vol. 7. St. Petersburg: Nauka, 2004. 773 pages.
- Dobin E.S. Plot and reality; The art of detail. L.: Soviet writer, 1981. 432 pages.
- Loskutnikova M.B. Irony in I.A. Goncharov’s novel «Oblomov» // Bulletin of Leningrad State University named after A.S. Pushkin. 2012. № 1. Volume 1. Philology. Page: 14-23.
- Loskutnikova M.B. Artistic speech and questions of style education. Moscow: MGPU, 2007. 196 pages.
- Sharafadina K.I. Literature in the synthesis of arts. T. II. FLORO= POETO=LOGIA: monograph. SPb.: SPGUTD, 2012. 526 pages.